стихи
ТАТЬЯНА БЕК
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 10, 1995
ТАТЬЯНА БЕК
*
КАК МОХ МОГУЧИЙ НА РУИНАХ
* *
*На окне сухой букет,
Сквозь который виден город, —
Жизнь, летящая на нет,
Подымающая ворот,Потерявшая ключи,
Не попавшая на рынок,
И запившая в ночи,
И воспрявшая в руинах, —Жизнь, лишенная тепла,
Даром что оно имелось, —
Но его сожгли дотла,
В мусоре не видя мелос, —Жизнь, которую скроил
В темноте столетий предок, —
Что осталось? — “дыр-бул-щил”
Да букет осенних веток,Чья невероятна масть,
Сухость, оторопь и ярость:
ЖизньИ бескрайняя, как жалость. конечная, как страсть,
* *
*Мне ли не знать, как любовь нарастает,
Душу возвратной волной наводня?
…То ли смеркается, то ли светает,
То ли — туман среди ясного дня.Ни от Юпитера, ни от Венеры
Не утаить воскресающий бред…
Если открою ларец из фанеры —
Письма, как бабочки, хлынут на свет!Это не выдумка и не излишек:
Необратима тропа впереди —
Будто Вожатый подумал и выжег
Имя твое у меня на груди.Запах протяжный горящего торфа,
Пойло смертельное из-под полы…
Осень, окраина и катастрофа —
Острые грани прощальной поры.…Смотрит судьба сторожихою с вышки
В черной тужурке на рыбьем меху.
Падают желуди, ягоды, шишки
И от любви умирают во мху.
* *
*Откроюсь ли вся, затворюсь ли —
Я жизни полна вопреки
Нежизни,как ракушка в русле До дна обмелевшей реки.О, счастье скитаться по свету,
Чужой обогнув ореол!
Ты бросишь меня, как монету,
А я возликую: “Орел”.Владелица четверостиший,
И веры, и медных серег,
Богачкою — нет, — богатыршей
Я стану в назначенный срок.Как в сказке, махну рукавами:
Любимого! Царство! Коня!
…Спасибо, что вы расковали
(Пока истязали) меня.
* *
*Самолетом? Значит, сойти с ума,
Оседлать железо, не знать дорог
И в окно глядеть, а в окне зима,
Деревень крупа, городов горох, —Или позже, когда колосится рожь
И горбатит спину черничный бор, —
Умирать от мысли, что ты умрешь:
Самолетом… Ветру наперекор…Самолетом, который летит не сам!
Посмотри, как бывает неточен слог:
Сам — орел, взъерошен, вонюч, упрям,
Или ворон, который пером продрог,Или ты, от меня уходивший прочь,
Или я, размыкавшая криком клеть…
Самолетом — неба не превозмочь
И границы черной не одолеть.
* *
*Русский пасынок в Нью-Йорке,
В маленьком кафе, где мышь
Смотрит на гостей из норки…
Вот и финишная тишь.Вот и гордое забвенье
Вдалеке от милых зол,
Где не ботают по фене,
А работают как вол,Где с лицом небесной лепки,
Спутавшей игру и гнев,
Без замоскворецкой кепки
Он идет, окаменев,В направлении Бродвея
По 9-й авеню…
И, жалеть его не смея,
В тайный колокол звоню!…Жребий ловит нас арканом.
И, невозмутимо-сир,
Хмуро дышит океаном
Юности моей кумир.
* *
*Я плакать хотела, но мне запретили,
И годы, как крупные слезы, текли.
…Записка с гаданьемКоторую в рисовый хлеб запекли, в китайском трактире, Гласила, внезапная как откровенность,
Как детская тяга, как дрожь бытия:
“В грядущем у вас — лишь одна драгоценность:
Прошедшее ваше”. О, радость моя!