стихи
МИХАИЛ СИНЕЛЬНИКОВ
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 10, 1995
МИХАИЛ СИНЕЛЬНИКОВ
*
ГОЛУБИЗНА НЕБЕСНАЯ И МОРСКАЯ
Мыс Хамелеон
Солнечным прикинулся и милым
Мрачный кряж, хамелеон и лгун.
Повела тропинка к Фермопилам
Вдоль японских отмелей и дюн.
Вот он вновь, задымлен и обветрен,
Стал фиордом, скрылся за дождем,
Ибо мы с голубоглазой Кэтрин,
Говоря о Гамсуне, идем.
Мало жил жених ее, норвежец,
Многое умевший… Например:
Гонщик, живописец, конькобежец,
Алкоголик и миллионер.Год назад сгоревший в авторалли,
Вновь горит он оттого, что мы
Жизнь свою друг другу повторяли,
Восходя на ржавые холмы.Что еще всплывет из переката
Голубых столкнувшихся пустынь?
Мак цветет, благоухает мята,
Слабо пахнет поздняя полынь.
* *
*Приморский дом, где ты жила,
Крыльцо в траве густой,
Бездушье затхлого тепла
И пустоты отстой.Бездушье высохшей травы…
И вышел я в покой
Голубизны и синевы
Небесной и морской.И с болью я увидел дни,
Мгновенья и года,
Как буря пыльная, они
Бегут за мной всегда.Светясь, идут за мной, как пыль,
На Запад и Восток,
Как оседающая пыль
Бесчисленных дорог.
Евпатория
В тринадцатом году приехал царь,
Наследника купали в местной грязи…
Вновь радостно грядущее, как встарь,
На безоглядном празднике гимназий.Здесь было все — гестапо и ЧК,
Молитва ханов, пленумы горкома.
В одно мгновенье все слились века,
И девушка томительно знакома.Твердыня караимов кенасса
Предание лелеет каганата,
И детские мелькают голоса,
И море мелко, и легка утрата.Когда вольется в переулки мгла,
Повсюду зерна золотые сея,
Все минареты и колокола
Откликнутся закону Моисея.
Толстой
Розовые, бледно-голубые
Томики Плутарха в сундуке…
Кровь войны увидевший впервые,
На войну он едет налегке.До заката тянется каруца
По степи молдавской в знойный день.
Вот поют цыгане и смеются,
И читать и думать стало лень.Моря плеск и слово Фемистокла
В синеве проносятся над ним.
Но сегодня Греция поблекла,
Потускнел Египет, выцвел Рим.Через годы выплывут в тумане
Только степь и неба благодать…
Пушки на Мамаевом кургане,
Огрызаясь, будут грохотать.Сладко, сладко низвергать Шекспира,
Презирать и Цезаря и Пирра
Всем наперекор и невпопад.
Впереди — завоеванье мира,
“Рубка леса”, жизнь, “Хаджи-Мурат”.
Дуэт
О. и Ю. Щербаковым.
Я познакомился с дуэтом фортепьянным.
На презентации все шло и вкривь и вкось,
Но вместе выпили… Я в дом явился пьяным,
И утром вновь знакомиться пришлось.Больная голова, ночные разговоры,
Мы трио за вином составили с утра,
Но медленно пошла, как водяные горы,
Волна мелодии, неведомой вчера.
Вдруг осознав свою на этот пир незванность,
Я вижу: есть она, всегда и в каждый миг, —
И в жизни, и в любви, и в музыке слиянность!
Об этом Шуману писала Клара Вик.
Считали талеры, судились… Нет, я вторю
Лишь самому себе! Я замолчу сейчас…
Столь нераздельными не всех уносит к морю
Волна незримая, пробившаяся в нас.
Снег
Снег по снегу за снегом в погоне…
Вот какая сегодня метель!
Белизна на пустынном перроне
И продрогшая фотомодель.Это чудо — мое! Но за что же?
Вот — безмолвие снежных полей…
Хоть бы стал я немного моложе
Или несколько был веселей!Ни удачи, ни денег, ни славы,
Безразличье хулы и хвалы,
Только Азии горные травы
И над городом детства — орлы.Только то, что сюда не приедет
И не глянет, смеясь на бегу,
Та, которой, опомнившись, бредит
Сердце, стынущее в снегу.
* *
*Вновь берег моря, людный и пустынный,
Он был тобою населен тогда…
И все несет свои аквамарины
И все темнеет быстрая вода.Все кажется, что не договорили…
И вдруг настала новая пора,
Вот почернели всплески синей пыли,
Заголосили все прожектора.В исходе жизни, посредине лета
За горизонт в отчаянье продлю
Мысль о тебе, свирепый выкрик света,
От корабля посланье кораблю.