Рассказ
Опубликовано в журнале Новая Юность, номер 1, 2021
Шесть утра, а Айза так и не заснула. В этот раз ничего не помогало: ни чайная ложка меда, ни теплое соевое молоко, ни Эд Ширан, поющий в наушниках. Айза накинула курительную куртку мамы и вышла на балкон. Рассвета никто не ждал — только она и непонятно откуда появившаяся одинокая ворона на верхушке старой водозаборной башни. Было еще темно, чернильное небо навалилось на парк, и кроны деревьев словно пригнулись под его тяжестью в ожидании долгой зимы.
С зимой они не сошлись характерами. Ей хотелось праздника: сверкающего шара со снеговиком внутри, коробки «птичьего молока» с белой начинкой, не какой-то там лимонной, а непременно белой, и чтобы на двери висел венок из еловых лап, пахучих и пушистых. Зима все-таки принесла венок, но другой, из пластиковых цветов. Так под Новый год не вернулась домой мама. И сейчас, почти год спустя, Айзе вновь захотелось чего-то праздничного.
Внезапно кто-то заиграл на пианино «Лунную сонату». Айза прикрыла глаза и прислушалась. Играли неумело, но старательно. Она вспомнила, что вчера в квартиру напротив заехали новые жильцы и девочка в старомодном клетчатом платье, с огромным белым бантом на макушке, сторожила вещи.
— Каррр! — истошно вскрикнула ворона и улетела.
Тут же все смолкло.
Айза зашла внутрь. Снова зазвучала «Лунная соната».
«Упорная, не сдается», — подумала Айза, надела наушники и села за компьютер.
Девочка целый день без устали стучала по клавишам, и, что самое странное, наушники не помогали Айзе. К вечеру она решилась сходить к соседям. Дверь никто не открыл. Внизу зашаркали чьи-то шаги, звякнуло ведро, и на лестничной площадке показалась уборщица.
— Нету их. Полчаса назад уехали, — сказала она, бросив на ступеньку тряпку, истекающую черной водой.
— Как? — удивилась Айза. — А кто на пианино занимается?
— Где?
— Не слышите, что ли?
Уборщица с недоверием взглянула на Айзу, прислонилась ухом к двери и замерла.
— Тишина, — проговорила она немного погодя, — ты поспала бы, а то лица на тебе нет, вся бледная. Так недолго и вслед за матерью. Вон мерещится всякое.
Айза вернулась к себе. Музыка стала громче.
«Я так с ума сойду», — подумала она, нацепила наушники и с головой нырнула под одеяло.
Лишь спустя несколько часов Айза перестала ворочаться и затихла. Но после полуночи соната зазвучала вновь. На этот раз так громко, что даже наушники не помогли.
— Да они больные! — Айза соскочила с кровати, сунула босые ноги в ботинки, выскочила на лестницу и забарабанила в соседскую дверь.
— Кто? — наконец-то из квартиры раздался сонный голос.
— Соседка! Айза! — крикнула она.
Дверь распахнулась, появился мужчина в мятой футболке и шортах.
— Вам чего? — спросил он грубо.
— Можно хотя бы ночью не играть на пианино! — решительно сказала Айза.
— Чего?! Мы спим вообще-то.
— Как? Разве вы не слышите? Это ваша девочка играет!
Из-за спины мужчины высунулась растрепанная голова жены и завопила:
— Кто? Нет у нас детей!
Айза растерянно посмотрела на них и проговорила:
— Вчера же сидела тут на площадке…
— Не было! И пианино нет! Сами посмотрите! — Мужчина схватил Айзу за руку и потащил в квартиру.
Пианино нигде не было. Девочки тоже.
— Простите. Наверное, я ошиблась, — пробормотала Айза и выскочила на лестничную площадку.
Зайдя в свою квартиру, она снова услышала сонату. Долго не могла успокоиться — то кругами ходила по прихожей, то выбегала на балкон. Внезапно дверь в комнату матери приоткрылась, и музыка зазвучала еще громче. Айза заглянула. В темноте, за пианино сидела девочка в клетчатом платье, с белым бантом на макушке.
— Я немножко позанимаюсь? — спросила она, не оборачиваясь. — К конкурсу готовлюсь. Если плохо выступлю, родители меня накажут.
— Как ты сюда попала? — пролепетала Айза.
— Так дверь же была открыта! — засмеялась девочка, и Айзе стало не по себе от ее смеха.
— Уже ночь, иди домой.
— Я вам не помешаю. Вы же все равно ничего не слышите.
— Слышу! — возмутилась Айза и потянулась к крышке пианино, чтобы захлопнуть ее.
— А в тот раз сказала, что не слышала! — маминым голосом крикнула девочка, и глаза ее сверкнули неестественной чернотой.
Айза обмякла, пошатываясь, пошла к себе и спряталась под одеяло, стараясь подавить нервную дрожь…
«Айза! Айза!» — звала ее мама, но ей так не хотелось вставать с кровати. Она нацепила наушники и притворилась, что спит.
Потом случился инсульт, и, когда маму увозили на скорой, Айза все повторяла:
«Я же в наушниках была. В наушниках!»
Мама тогда широко раскрыла глаза и сказала:
«Ты слышала…»
Музыка уже гремела вовсю, словно подключили усилитель звука. Айза попыталась собрать остатки разума, уговорить себя, что никого кроме нее в квартире нет и не было, и все это бред, какой возникает после долгих бессонных ночей. Уже совсем скоро рассветет, и долгожданное солнце погасит луну, а вместе с ней исчезнет девочка со своим черным, как катафалк, пианино. Но звук нарастал, и мысли окончательно заглохли под мощным напором музыки.
— Слышу, — прошептала Айза одно лишь слово, а потом вдруг закричала: — Слышу! Слышу я!
Но девочка не слышала ее и, отыграв последний аккорд, начинала сонату заново.