Стихотворения
Опубликовано в журнале Новая Юность, номер 6, 2015
* * *
когда опаздываешь на работу
думаешь: а вот и
а вот и не угадали
я не на работу, а в южные дали
где скандалят не дипломированные пустышки, а
просто честно уродливые мартышки
где под пальмы с мартышками падаешь
(наблюдая снизу ― как много в этом от школы ― мартышек над тобой
зависания)
на песок (белый!), и нет расписания
а только капот крутой (из песка) машины
и только блошиный цирк в мартышечьей шерсти, без детей и коллег, только
блошиный
и нет кругов спасательных
под глазами и перед глазами.
падаешь,
значит, и
начинается тропическая гроза и
рядом пальмы падают и
будет громко сказано, ок, но пусть:
и нету падали
падали нету:
мартышки дохнут, смываются в море
укладываются под капот и ―
и дребезжат, кость оголяя,
как я на работе
думаю о кальяри
там, правда, песок не белый
и нет мартышек
но это дело такое, рук
побольше, значит, камней берешь
чертишь круг
по небу и
школы же тоже вот этой когда-то
(вот времена на кальяри-то были)
не было
* * *
Гляжу
бритый висок переходит в пампу
девочка и вправду похожа на первое описание патагонца
ноги короткие ― в папу
туловищу нет конца
грудью, кстати, тоже вон вся в отца
и нос с обеих сторон обветрен
поди поживи на огненной земле
перешеек
исла-гранде
чтоб лучше слышать приближение
волосы сбреешь вокруг уха
а в море все так же глухо
что с той стороны, что с этой, ну
не едет дюмон дюрвиль
дрейк обходит стороной
фернан, дур,
вишь
так и не вернулся
* * *
проверяя детей на знание дат
думаешь как лежит в сумке еда-то
клал не на бок ее, вроде
но
не разъехались ли бутерброды
не протек ли суп
а то, может, и хлеб взопрел
и колбасному колесу
(есть же круг колбасы) угрожает ― апрель-
ские воды практически все раздувают ― восьмерка
проверяя детей на знание дат
думаешь, как и положено, что за это получишь ―
брюхо, полное
рвот и обид и стыда
как учитель от словосоч. «урчит в животе», но ―
холуй как холуй, чо.
сосредоточиваясь на фальсификации (журналы) дат
когда делаешь то, что (те, кто вправе хотеть) хотят
понемногу, наверно, становишься так мордат
хотя и
наверно, все так же тощ,
что
ну, блин
совесть мяса куска ― чиста
поди спроси у мента жетон
поди спроси у христа креста
* * *
камыш отцвел кардамон вкусней
чем если б эту морковку с ней
я с двух концов к началу бы грыз и грыз
нет ничего на свете приятнее игры с
едой
нет ничего зазорного в том чтобы жить с бедой
в одной постели стираные полотенца
наматывать поочередно на самые разные тельца
с самыми разными сиськами и глазами
и с самыми разными выражениями, когда: а за ме—
ня ты выйдешь?
как этому повезло
что ты не доска а третье
уключинное
весло
* * *
все зачем-то умирают. вот,
просто.
и уже начали при мне
и я уже молчу про людей моего возраста
хотя, казалось бы, какие в моем возрасте могут быть люди, когда в ремне
жопа, простите, все еще отчаянно нуждается в
родительском.
людьми позже становятся
какой-то очень короткий отрезок (не луч, нет)
времени. доходишь до зрелости, мучнеешь
лицом от безвылазного взросления по квартирам,
и, наконец, становишься.
чувствуешь себя на картине ―
батального такого толка ― человеком первого плана.
вокруг сражаются остальные. брат помогает брату
выдержать достойную стилистику фона жизни во чьи-то блага
в верхней части картины две грубые заплаты
реставрационные, в человеческий рост
это кому-то людьми (говорю же, короткий отрезок) надоело быть.
вот, просто.
и ведь не тупые лбы:
дожил до человеческого роста, дальше некуда,
что я, женщина? чтобы поддерживать огонь.
ощущение собственного совершенства переходит в панику,
до
определенного момента вонь
тел окружающих тебя несовершенцев терпима
после же того, как становится нестер…
………………..
ты сидишь, обросший, на остановке утром, отходя от ночного пива
и рассветного, чтобы сделать подвижным лицо, насвая
и говоришь первой же мимо
куда-то спешащей милой: милая
я с вами