Современная армянская поэзия
Предисловие и перевод Елены Шуваевой-Петросян
Опубликовано в журнале Новая Юность, номер 6, 2014
Представленные в этой подборке поэты Левон Ананян и Ованес Григорян относятся к тем, кого мы называет «шестидесятниками». Они активно занимались воспитанием и поддержкой нескольких поколений поэтов Армении. Современной армянской поэзии присуще отрицание постоянной рифмы и определенной метрики. Можно ли это отнести к тому, что поэты конца XX — начала XXI веков являются учениками «шестидесятников» или это влияние «свободных» 90-х, но так или иначе в наше время редко кто из армянских поэтов использует рифму. «Рифмующих» можно пересчитать по пальцам. Поэзия Арпи Восканян и Арусяк Оганян является ярким и, возможно, лучшим образцом нового свободного армянского стиха.
Левон Ананян
ПО СЛЕДАМ ТВОИХ ГОР
1
Армения,
держа в руках крепкий пучок гор,
в посиневшем от холода воздухе
упрямо движешься вперед —
к томящемуся в неволе родному Арарату,
к языческим Гегамским горам,
где покоится Севан — жрец твоего изумрудного храма,
к межгорью Шуши —
и вот ты у дверей Арцаха.
Желание распутать узел вековой мечты —
сила, питающая твой дух…
2
Ты будешь шагать еще долго-долго —
парад твоих гор так горд
и так величав.
А между тем в один скорбный день
злой волей Антихриста
ты была разделена — вершина за вершиной —
на склонах твоих кровоточащие раны
(на старых шрамах появились новые),
в которых ты увидела лицо жестокого палача…
Даже белые бинты непорочного снега
не смогли смягчить жажду этой мести.
И когда гной из обжигающих ран
хлынул потоком к Матери Аракс,
Бог платком своим расшитым
прикрыл сады и поля твои,
словно целебным бальзамом.
И божественной силой из недр горы
пролился обильный поток —
Это дети твои,
ищущие зеленые долины в безбрежье
для чудесного сказочного замка,
бегут к Матери-Земле,
где на скалах,
словно дикая роза, колючая и молчаливая,
цветет любовь горца.
3
Так из века в век ты следуешь
по армянским горам путем скитальца,
как я иду к мерцающей и исчезающей строке
(мы так разны и так едины).
В действительности
ты и есть самая яркая звезда созвездия Феникс —
умирающая и возрождающаяся…
Ты вечна,
как борода прародителя Ноя,
ты, сотрясающая мир,
здесь и сейчас.
Как кожа, слившаяся навеки с картой моей души,
ты — распятие и судьба,
Господь и молитва,
Ты — питающий сердце желудочек —
Армения-Арцах.
Ованес Григорян
КАК БЫ ВОЙНА
В один грустный осенний день они встретились лицом к лицу —
два солдата, два противника.
У каждого из них был свой генерал,
и каждый имел винтовку,
которой хорошо владел.
Находясь напротив, они рыли окопы,
откуда должны были целиться друг в друга —
вот почему они так рьяно рыли свои траншеи —
и рыли глубже,
и рыли глубже.
В один грустный осенний день они встретились лицом к лицу —
два солдата, два противника.
У каждого из них был свой генерал:
генералы давали приказы и курили сигареты,
и солдаты продолжали рыть траншеи —
и рыли глубже,
и рыли глубже.
Вначале генералы ничего не подозревали —
они только отдавали приказы,
они только курили свои сигареты,
бросая иногда ненавидящие взгляды в сторону врага,
но генералы ничего не подозревали.
Когда же они осознали произошедшее, было довольно-таки поздно:
солдаты вырыли слишком глубокие траншеи,
чересчур глубокие траншеи —
и продолжали рыть,
и продолжали рыть.
Генералы громогласно вскричали: «Выходите, трусы!»
«Прекратите рыть!» — затопали ногами,
бросая иногда ненавидящие взгляды в сторону врага.
Однако увидев, что все их усилия напрасны,
они надрывно заплакали
и начали непристойно ругаться,
тщательно подбирая слова.
Арпи Восканян
МЯГКАЯ ИГРУШКА
Когда обнимешь меня, как перед смертью,
перед глазами пробежит детство —
запрещенный шоколад в шкафу,
запрещенная мать в объятьях отца
и медвежонок, прильнувший к тебе в темноте, —
мягкий и теплый, как мама.
Ты больше не сможешь заснуть без меня —
будешь топать ногами,
биться головой о стену,
кричать и требовать меня.
Ночью будешь повторять уроки нежности,
днем разряжать на мне
детскую жестокость.
Изуродованная, изможденная, кровоточащая,
шелудивая от неистовой любви,
как постоянный житель твоей постели,
преданнее матери,
мертвее игрушки,
я никогда, никогда
не дам тебе повзрослеть.
Арусяк Оганян
* * *
В безмолвной бесконечности
Среди улыбок
Я различаю
Улыбки тапочек
Отца и матери.
Несчастные,
Они непрестанно,
С бесконечным терпением
Собирают молитвы
Со всевидящих углов
Теплого дома,
Чтобы подарить крылья
Моим по-детски сумасшедшим,
Далеким и близким
Несбывшимся мечтам.
Мне стыдно
Перед святой изношенностью
Тапочек…
Предисловие и перевод с армянского Елены ШУВАЕВОЙ-ПЕТРОСЯН