Стихотворения
Опубликовано в журнале Новая Юность, номер 4, 2014
* * *
Мое прошлое — бывший союзник,
Отошедший, уведший полки,
И сегодняшний день за вчерашним —
Перебежчиком — вбок за флажки
И бегом — где тепло и уютно,
Где все ясно в прозрачной воде,
Где не падают камни случайно
В подражанье далекой звезде.
Ничего не поделаешь, рыба
Поплывет, где поглубже, куда
Погружается с камнем подмышкой
Очарованная звезда.
* * *
Я днем заснул. Проснулся — и чудной
Хожу по комнате своей, как заводной.
Оцепененье, оторопь и страх
В моих — и словно не моих глазах.
Как будто видел я во сне мечту —
Ее зенит роскошный, — но не ту.
И словно заходил куда-то в дом,
Где воду набирают решетом.
Болел и выздоравливал, но мир
За время бреда исхудал до дыр.
В нем что-то по-другому, только что?
Идет прохожий в кожаном пальто.
* * *
У жены постоянно звонит и звонит телефон.
«Да, я вас слушаю, кто говорит? Слон?»
Множество важных дел, все нужно успеть,
И ничего, к сожаленью, не сократить, не стереть.
Ветер над лесом. Вечер. Летают стрижи.
«Знаешь, я думаю…» Телефонный звонок спешит
Перечеркнуть, перерезать тонкую нитку слов.
Важное дело. Понятно. Будешь всегда готов.
Будешь всегда доступен: прежде всего — дела.
Мысль подождала немного — и со стрижами ушла.
* * *
В темноте вырастают слова,
Наливаются соком и кровью.
Это чудо зовет к многословью,
Что мы можем позволить едва.
Эта кровь — наших собственных вен,
Этот вес — мы легки, как бумага.
И сквозняк, что приходит из мрака,
Нас уносит от лечащих стен.
* * *
Пустоватый октябрь. Закрытая комната утром.
Под деревьями наледь вперемешку с косою листвой.
Так просторно в лесу, словно устричным перламутром
Успокоенный месяц берет нас с тобою в кольцо.
Да, конечно, не первый, но задумайся: может, последний?
И безветрие станет понятней осенних штормов.
Балагурит безногий, такой по-веселому летний,
Подмерзая, смеется, но вовсе не хочет домой.
* * *
На поминках мой друг повторял без конца:
«Все не так, как должно было быть».
Умерла его мать, и теперь без лица
Он сидел — и хотелось нам пить.
А бабуля рассказывала про войну,
Как рожали тогда без мужей,
И тянули потом — на зарплату одну —
Бабы вместе своих дочерей.
Словно черного хлеба кусок на столе —
И колодец куда-то во тьму —
Был нам этот рассказ и поминки в тепле…
И все таяло, точно в дыму.
* * *
Счастливые на градусник не смотрят,
Часов не наблюдают, не считают
Свои или чужие кошельки,
Не меряют давление, не знают
Количество осадков, силу ветра
И часто напоследок надевают
Чужие шляпы или башмаки.
Счастливые от нас отделены
Стеной невидимой, и было бы им жалко
Нас за стеной, когда бы хоть мгновенье
Подумали они о ком-то, кроме
Себя двоих, единственно рожденных
Для острова блаженных, где они
Средь тысяч призраков одни лишь существуют.
* * *
Подземная Москва. Метро.
Вагон кидает. Выпало зеро
В глазах оцепеневших пассажиров.
Сквозняк. Газета на полу.
Беременная женщина в углу.
По часу в день — потеря ориентиров.
По часу в день — московское метро.
По часу — на глазах стоит зеро.
Здесь линия — и никаких пунктиров.
* * *
Короткое стихотворенье —
Как скрип двери, как шорох моли.
Короткое, как изумленье.
Как слово скорби — или боли.
Подобное суровой нитке,
Сшивающей лоскутья кожи.
Похожее на взгляд больного,
Когда не в шутку занеможет.
* * *
Смотрю на небо через сосны.
И неба серая громада
Нас давит жестко и бесслезно,
Но нам другого и не надо.
Не надо синевы прозрачной,
Не надо пурпура и злата —
Нас прижимает сталью мрачной.
А нам другого и не надо.