Стихотворения
Опубликовано в журнале Новая Юность, номер 2, 2014
* * *
За окном сплошная серость,
На дворе сплошная сырость.
Мной не то в виду имелось.
Как же это получилось?
Целый день лежу в постели,
Вместо утренней зарядки.
Пятна трупные на теле
Проступают в беспорядке.
Взгляд поднимешь — небо хмуро,
Взгляд опустишь — грязь по яйца.
Среднерусская натура,
Чем ты встретила скитальца?
* * *
Во времена безблагодатные
В ходу продукты суррогатные
На вкус какие-то невнятные,
Хоть и похожие на цвет,
Я говорю про те, которые,
Придуманы в лаборатории,
В них, вероятно, есть калории,
Но радости при этом нет.
Пусть, кто желает, ими травятся,
А мне естественные нравятся,
И, будучи не в силах справиться
С привычкой, что живет в мозгу,
К моей родной сорокоградусной,
Такой единственной и сладостной
С улыбкой приникаю радостной
И оторваться не могу.
Видать, не зря мои родители
Меня зачали в вытрезвителе,
Не перейду на заменители,
Хоть ты меня озолоти,
Хоть расщепи меня на атомы,
Но мне с духовными кастратами,
И с их гнилыми суррогатами,
Как ни крути, не по пути.
* * *
Мы шли с тобою поздней ночью,
Точнее, в предрассветный час.
Нас было много, но не очень,
Точнее, мало было нас.
Еще точнее, только двое,
Что вдвое больше одного.
Лишь ты, да я, да мы с тобою.
А больше точно никого.
* * *
Расчесал до крови репу,
Не могу ни есть, ни пить,
Где бы взять такую скрепу,
Чтобы разом все скрепить.
Нету почвы под ногами
И несутся кувырком
Утюги за сапогами,
Сапоги за пирогами,
Пироги за утюгами,
Кочерга за кушаком.
Тщетны все усилья власти,
Грош цена ее словам,
Развалилось все на части,
Закатилось по углам.
Это происки Госдепа,
Это все его дела,
Ведь была же эта скрепа
Точно помню, что была.
Вся такая расписная
И размером пять на пять.
Где найти ее не знаю.
Да и надо ли искать?
* * *
Не верьте рекламе фастфуда,
Она к заблужденью ведет,
Не всякое быстрое блюдо
На пользу здоровью идет.
Я знал одного человека,
Он был неплохой человек,
Но стал инвалид и калека,
Просроченный съев чебурек.
И время спустя небольшое,
Каких-нибудь месяца три,
Снаружи покрылся паршою
И язвой желудка снутри.
Плюс почки ему отказали
Совместно с кишкою прямой,
…Все чаще он спал на вокзале,
Не в силах добраться домой.
Лежал он, страдальчески морщась,
Гонимый пинками взашей,
И грязная ругань уборщиц
Его достигала ушей.
А вскоре под крышкою гроба
Обрел свой последний приют.
Следите, товарищи, в оба
За тем, что в ларьках продают!
* * *
Все ближе, ближе, ближе
Погожие деньки,
Пора вострить нам лыжи,
Затачивать коньки,
Пора взрывать на тройке
Пушистые бразды,
Хорош валяться в койке,
Отращивать зады.
Унынию и скуке
Объявим смертный бой,
Кончайте киснуть, суки,
Держите хвост трубой!
* * *
Есть многое на свете, друг Горацио,
Чего мы не постигнем, хоть усраться, а
Того, чего еще постичь с тобой мы в силах,
Боюсь уж не сыскать в пределах милых.
Горацио, прохвессор кислых щей,
Кому нужны сегодня наши знания?
Одною кичей нынче стала Дания.
Порвалась связь, а с ней — обмен вещей.
Повсюду нечисть вылезла из нор,
Вор не в тюрьме сидит тут, а на воре,
Стать Черкизоном новым может вскоре.
Наш древний благородный Эльсинор.
Но есть одна великая страна,
Где дух живет и право существует,
Где повсеместно разум торжествует
И бал свой правит вечная весна.
Горацио, поехали туда,
Со мной ты не останешься внакладе,
На кой нам эта местная бурда,
Мы там кататься будем в шоколаде.
На троне там такой крутой пацан,
Что и не снилось нашим мудрецам,
И лучшие отечества творцы,
Отыне славных дел его певцы.
Доверимся же, друг мой, небесам,
И устремимся в братские объятья,
Покуда сорок тысяч свистнув братьев,
Он к нам сюда не завалился сам.
* * *
Падет на землю злая тень
И станет жутко и темно,
Когда в один ужасный день
В стране закончится говно.
Ну ладно б, нефть, ну бог с ним, газ,
Ну, черт с ним, даже кислород,
Но вычерпав говна запас
Едва ли выживет народ.
От века свыше нам дано,
Отрада сердцу и уму,
Замена многому оно,
Да что там многому — всему.
Оно для нас вода и хлеб,
Основа жизни, соль земли,
И нет таких на свете скреп,
Что б нас прочней скрепить могли.
Мы все по горло в нем сидим,
А я так вовсе с головой,
И потому непобедим,
И оттого еще — живой.