Стихотворения
Опубликовано в журнале Новая Юность, номер 1, 2014
БЕЗДНЫ
Если пережить момент
наивысшей уязвимости, когда
к стеклу приставший лист язвит своим паденьем,
когда, почувствовав в подъезде запах, хочешь разрыдаться,
когда не можешь оторваться
от незнакомого лица
и чувствуешь, что твой томатный сок
уходит в космос через трубочку детали, —
если пережить этот момент,
то будет случай
сравнить его с другим —
когда заметил, но не посмотрел ни разу,
когда ты ухмыльнулся предложению себя,
а за всхлип в момент возненавидел —
одна из этих бездн
всегда является расплатой за другую.
СВИТЕР
Вещи в какой-то момент
становятся старше тебя —
вот свитер, в котором ты был
тем, кем сейчас тебе горько себя представлять, —
сейчас ты наденешь его,
будешь выглядеть так же, как вечность назад,
и подозревать себя
в том, что ты действительно не изменился,
что никакого в твоей жизни нет пути,
что нету вех, есть только вещи,
которые не выпустят,
которые увековечат
без обещания спасенья —
и, обреченный в свитер, ты выходишь,
и морок отпускает:
ты дышишь глубоко, без принужденья,
фиксируя старинный вкус свободы,
который обещает испытанья.
ЧУЖОЙ
…более того, я бы сказал, что у тебя
настолько повышенная выживаемость,
что даже русская классика
по-твоему — учебник жить,
а не учебник умирать:
жизнь для тебя всегда достойней смерти,
и, думаю, останься от тебя,
после нападенья, скажем, только палец —
он мог бы праздновать победу жизни
над внешним, а не внутренним врагом —
внутри врагов не может быть, поскольку,
по сути, органы внутри взаимо-
заменяемы: вот если
вырвало, к примеру, сердце,
его заменит, в общем, и кулак,
а если голову долой, то думать
сможет даже селезенка —
при сшитии ничто ни с чем не конфликтует,
внутри — сплошная гомогенная среда,
на коже — клетки, что с приходом утра
немедленно, неумолимо
в больших объемах вырабатывают счастье,
делающее жизнь героев русского романа,
прописанных всегда за стенкой,
уже невыносимой совершенно.