Стихотворения
Опубликовано в журнале Новая Юность, номер 5, 2013
АСТИ
Грузит баки под окнами мусорка,
Драга на мелководье гудит.
И доносится грубая музыка,
Каких пруд по турбазам пруди.
Под такие суровые, взрослые
Злые ритмы эстрады чужой,
Нагулявшись с собакой под соснами,
Я читаю о долгом домой
Возвращенье под небом пылающим. —
Сложно автор как все накрутил.
Разгоняет больных отдыхающих
По домам сентября карантин.
Я останусь один здесь на острове,
Где прощальный костер догорел,
Где в пионах лиловых и розовых,
Бросив горн, утонул пионер.
Отпуск весь мне читать, перечитывать —
Выполнять обещанья врачу.
Спичкой вечером сумрачным чиркнув, я
Как из озера тьму отчерпну.
ВОСЬМОЙ ДЕНЬ
Остается сидеть, наблюдать, как над серым
Зданьем фабрики облако долго течет,
Упираться затылком в холодную стену,
Ожидая за кофе с пирожным расчет.
Громыхают то гром, то состав, то посуда,
И забытая чашка дрожит на столе.
Забивает в ворота пацан узкогрудый
То консервную банку, то мяч, то суфле.
Никогда не забудет любовь двоеженца,
Пусть пиджак выходной он цигаркой прожег,
Пусть воздвигнутый памятник не разошелся
По приятелям скромным весьма тиражом.
В пузырьке ни одной не осталось таблетки,
И ответственный срок наступает на днях.
Остается подбросить любимую кепку,
Чтоб она на излете застряла в ветвях.
БАТЮШКА
На школьный праздник, свесившись с перил,
В разгар зимы над самобранкой белой,
Узнал он, сколько цинковых белил
Природа на себя не пожалела.
Насколько в остальном она скупа,
Хозяйственна, сурова, бережлива. —
Рассыпана по баночкам крупа,
Забит ледник, заштопана перина.
Когда еще, размашисто крестясь,
На воздух выйдет, громыхнув щеколдой,
Состарившийся школьник-лоботряс,
Нажитым багажом страданий полный.
Сарай за остановкой освещен…
Репей осенний с савана снимая,
Перед дорогой в дальний храм еще
Когда он вспомнит, что была пустая
Площадка баскетбольная, окно
Разбито было актового зала.
Со школьником болела заодно
Зима, но боль ничем не выдавала.
МИОКАРД
В кабинет заползала акация,
И топтались в тени тополя.
Кардиолог на жизнь с интонацией
Виноватой мне год оставлял.
И минтай дожевав с макарониной,
Я из корпуса топал с толпой,
И сидел, не нарушив гармонии,
На скамейке с больной головой.
Покрывалась черемуха крестиком,
Раму брат, матерясь, мастерил.
И фонтан со скульптурой бездействовал
С грязным спекшимся снегом внутри.
Но росло мое сердце и знанием
Наполнялось. Тем знанием, что
Выражать научился словами я,
Когда возраст другой подошел.
Когда слива осыпалась спелая
И сиял влажный сад чистотой.
И лежал, вспоминая Гомера, я
На диване в квартире пустой.
СТРЕЛКА
Мотороллер проржавел до остова.
Ищет счастья в зарослях верстак.
Жизнь моя всамделишная, взрослая
Не начнется, видимо, никак.
Для меня, других забытых зрителей
Свет стоит, овчарка спит урча,
Затекает кислород спасительный
Из леска в низину у ручья.
Для чего куст в белокровном обмороке —
Желтый цвет пугает дурака…
Еду я над озером, над облаком,
Сидя у купейного окна.
Еду я домой — в селенье с пустошью,
К невеселым будкам и домам…
Кто-то по сырой листве, задумавшись,
Погулял, тропинку натоптал…
ПОСТ
Он мучился, держа свой ум в аду,
Он обращался к бору, от природы
Мечтательный, он спрашивал сосну
И ель, но лес не отвечал Иову.
Намеку был бы он любому рад,
Любой строке, доставленной открыткой.
Друзья его посмеивались над
Им для себя не выдуманной пыткой.
Февральским утром тайна дорога,
Держали снег домашний в лапах сосны. —
На хвойной терке солнце настрогав,
Слепил Иова, распалившись, воздух.
И этот свет с дыханием вошел
В него, и Бог заговорил с Иовом,
А не с друзьями, думавшими, что
Они ответить Господу готовы.
ХАРМС
Он ночи посреди открыл глаза,
Привстал на локоть, сбросив одеяло.
Гуляя по развалинам, гроза
То клен, то голубятню выделяла.
Не двигались морщины на лице.
Он встал, оделся, старый плащ накинул
И вышел под фонарик на крыльце.
И в дождь шагнул. И в нем бесследно сгинул.
Дорогу дальше представляю я —
На склон, где нотрдамские химеры
Застыли, где, к вершине подходя,
Деревья уступают место небу.
Под липой, что бесстрашно разрослась,
Он будет ждать охотников из леса,
Писать стихи и долго жить, семь раз
Отмеривая, прежде чем отрезать.
КИТАЙ
Я занимался пеньем, танцем, лепкой,
Историей, выращиваньем репки,
Исследованьем сна, пчелиных сот,
И поиском во времени пустот.
Я жил легко, кристаллы купороса
Выращивал, все главные вопросы
О жизни для себя давно решив. —
Глазел в окно на снег, на гаражи.
Таким чудным на утреннике звонком
Я сам себе запомнился ребенком,
Подростком, практикантом за станком,
Непризнанным поэтом. Стариком.
Что упустил? — Полмесяца похода,
Как загоняла под сосну погода,
И на камнях сбивала как река.
Как воду выливал из сапога.
Глаза, морщины, дерганая вена. —
Все видимость одна. Недостоверна
Вся жизнь. — Физиологии рагу.
Я сам себя изведать не могу.
Я сам не знаю кто я. — Карп на блюде.
Сплошная плоть, по отраженью судя,
Разрезавшая облако сосна,
Тень ряски, водомерка, пустота.
Его вдруг от задумчивости птица
Очни, чтоб никогда не повториться.
Чтоб встал, рюкзак накинул он, бурча.
А дальше зашагал я вдоль ручья.