Стихотворения
Опубликовано в журнале Новая Юность, номер 2, 2013
Сергей Золотарев
ЧЕРЕЗ ТРАВЫ К ИЗЛУЧИНЕ
* * *
Как привычное эго
Нищеты человечьей,
Центр тяжести снега
Мне ложится на плечи.
И такой я нескладный,
Чтобы взвесить кромешность,
Что единственный вклад мой
В измеренье — погрешность.
* * *
Треск снежинок сухих при сжигании неба, обогревшего полночь —
Это все, что к утру ты запомнишь.
Продолжительность жизни, рождаемость, смертность,
Даже их соразмерность —
Только качество ткани, где вклад индивида —
Это пульс нитевидный.
Этой тканью обернут осенний закат
И рассветный его дубликат.
* * *
Отвалил камень с души.
Нашел ее пустой. Радуюсь,
Как ребенок.
* * *
Хитиновые панцири жуков —
Прообразы пластмассовых заколок —
В уме перебирает энтомолог,
Закалывая волосы в пучок.
И ежели
на лестнице темно,
То так ли уж нуждается в перилах
Невидимый отряд чешуекрылых
Толкущийся в незримое окно?
И что ей, в самом деле, подарить,
Когда сегодня утром из ломбарда
Он выписан с инфарктом миокарда
И бешеной эрекцией в крови.
Не эту ли щемящую тоску
В груди — когда в вечерний час
намаза
На волю выбравшись из глаза,
Спускается беглянка по виску,
Как по стене, перепилив сетчатку.
И все то время, что она бежит,
Он тем ей помогает, что лежит,
Не двигаясь, на лестничной
площадке.
Не изменяя своему укладу.
А лопнувший звездою капилляр
Пульсирует, как редкий экземпляр,
Приобретая форму взгляда.
Он думает: ужо
теперь хлопот
Не оберешься — похороны, лица.
Покойник, как яйцо перепелицы,
Положенный в
небесный тихоход.
А ей пойдет отишие вдовы!
И этот пробирающийся траур
Сквозь дойные двоящиеся травы
И вдовьи одуванчики травы.
И туго зашнурованные берцы…
Так разжимает чью-нибудь
Господь
Грудную клетку — чтобы заколоть
Пучок волос любимой — в форме
сердца.
* * *
И пока я ждал тебя,
на город
Опустился поднятый когда-то
Ворот
Приближающейся даты.
За какой-то месяц ожиданья
Гениальный архитектор Шухов
Дебаркадер выстроил
Из слухов.
Наигравшись в камеры слеженья,
Голуби себе свернули шеи.
И часы на Киевском вокзале
Циферблат до крови расчесали.
* * *
Твоя женщина спит, что-то шепчет под нос —
Непонятные милые речи.
А во сне вулканический пепел волос
Покрывает любимые плечи,
Засыпает Помпеи и блеющих коз,
И людей, задувающих свечи.
Одеваются улиц ночных рукава
Обожженного неба дерюгой.
И, прощаясь во сне, ключевые слова
Говорят горожане друг другу.
Погребенные заживо сводами крыш,
Сохранят до утра невредимым
Быт средиземноморский. И, если ты спишь,
Мы с тобой города-побратимы.
Весна
Кругом стоят изделия
из дерева,
вымачивая в слезах
сухари.
всю землю присно слышащие в стерео-
наушниках — снаружи и внутри.
Увы мне! Не расскажут о мелодии
метелки, отбивающие
такт:
глухое музыкальное
бесплодие
в окрестных
утвердилось животах.
Растенья, утомленные повторами
одной и той же темы новизны,
хотели бы расти в консерватории
и старости учиться у сосны.
* * *
Пришли мне весточку на мейл,
Что пароход не сел на мель,
Что волны бережно катают
Его во рту, как карамель.
Что косяки летучей рыбы
Не будут вздернуты на дыбы.
Что атлантическую невидаль
Не ловят больше мелким неводом.
Заветной веточкой оливы
Пришли мне весточку счастливую,
Что данные туроператора
Совпали с картами Меркатора.
Что волны бережно проветрили
Береговую геометрию.
И каплю каждую, как пух
Гагачий, просушили веслами.
И распустили этот слух
О том, что жизнь не станет взрослою.
* * *
Мы пойдем через травы к излучине…
То, что эта вода натекла,
Как и то, что мы здесь, — дело случая,
Посвященного в наши дела.
И, пока мы спускаемся по воду,
Испаренья, подъем отыскав,
Не придумали лучшего повода,
Чтобы вывернуть мокрый рукав
Водоема и вывесить скомканный
Влажный воздух над тихой рекой.
Сгонку возраста
спутав с возгонкою
Веса, сбросив десяток, другой…
И пока проплывают над поймами
Годы жизни, ночные часы
Удивительным образом пойманы
На мгновение в точке росы.
* * *
Дождь. И осенняя
Ложь во спасение.