Опубликовано в журнале Новая Юность, номер 2, 2012
Даниил Смолев
НАЧНИТЕ ЧТЕНИЕ С
НАЖАТИЯ КНОПКИ «ПУСК»
Поиграем в ассоциации. Если Иосиф Бродский, то пыль: густая и тяжелая, не самая весенняя для полета. Компьютер из-за нее отчаянно тормозит. Не пропылесось вовремя (чтобы загудело, чтобы загундело), и чахлый процессор сгорит. Сергей Есенин — это, естественно, кулер. Иной раз так раздухарится, что невольно засомневаешься: то ли ветер действительно охлаждает платы, блок питания и «мать», то ли просто уязвлен безразличием человека. Будет требовать внимания до конца, пока не слетит с катушек. Вера Павлова — муаровый узор проводов. До того они тонкие и наэлектризованные, до того нагие и тугие, что браться за них страшно. Не браться же — воли нет. А вот Полозкова — floppy-дисковод. Назначение не до конца понятно, но всех почему-то умиляет, радует, влечет. Обычно из-за редкого использования на floppy-дисководе скапливается много Бродского (в виде пресловутой пыли). Ну и т.д. Надо думать, каждому яркому поэту, да и прозаику здесь найдется более или менее подходящая ассоциация. «Они такие разные, и все-таки они вместе!» — скажет сентиментальная дама. «И все-таки они — книжка», — осторожно даму поправим.
Когда именно компьютер стал текстом, сказать точно нельзя: источники путаются, свидетели лжесвидетельствуют, вероятно, алхимическое это превращение было постепенным. А вот результат налицо, и результат прекрасен: со своим сложнейшим устройством, с уложенными воедино ритмами, интонациями, иногда рифмами — компьютер на сегодня превратился в своеобразную книгу. В бестселлер. Читать его можно с любого места (как Джойса), его можно читать даже справа налево. Не нравится — пожалуйста, книге глубоко пофиг. Ведь компьютер давно перерос отдельно взятого пользователя: он эрудированнее, он быстрее на поворотах, он даст нам фору по востребованности, а еще у компьютера не болит голова, потому что башню ему давно снесло.
Мерило здесь настолько же очевидное, насколько жесткое: стоит ли человеческая жизнь (берем наобум) миллиона долларов? Вопрос весь из себя этический. Но будем надеяться, что да, пока что стоит. Мало того, ради столь важного дела, как спасение человека, поднимаются в небо вертолеты, опускаются на глубины подлодки, порой развязываются целые войны. Дальше следует применить мораль Достоевского: а ради спасения скольких жизней можно отказаться от всех компьютеров мира? Ага, то-то же.
«Но позвольте! — не унимается сентиментальная дама. — Мне казалось, что настоящие книги должны, наоборот, помогать людям, решать их проблемы!» — «О да, таких текстов навалом». — «Например, Библия?» — «Нет, икеевские каталоги». Ведь великий текст ничем читателю не обязан: он просто существует, он улыбается гениальной своей улыбкой, и будет с него. Великая книжка не становится лучше или хуже от того, берут ли ее в руки. И к компьютеру, пожалуй, в полной мере применима знаменитая фраза, произнесенная однажды Фаиной Раневской о Джоконде, когда одному из посетителей Пушкинского музея, где полотно экспонировалось, оно показалось невзрачным. «Молодой человек! — сказала актриса. — Ей уже столько веков, что она может сама выбирать, на кого ей производить впечатление, а на кого нет». Интернету до века еще тянуться — не дотянуться, но гордыни уже хоть отбавляй.
А какой-то угрюмый подросток, впервые пробитый настоящей любовью, как шрапнелью, что и ранит, и корежит, ищет отныне защиты именно в Сети. Он обрушивается на поисковики с идиотскими запросами: «Как по форме Ее губ определить их мягкость?», «Сколько малины поместится в Ее ключичных ямках?», «Что значит, когда Она улыбается на манер Моны Лизы?». Когда же подросток понимает, что никакой в мире Google не прольет свет на его конкретную неповторимую раннюю любовь, он становится окончательно угрюмым и падает в эту компьютерную промытость, как в пропасть, без остатка. Он играет там в игру. World of Warcraft. Много лет. Всю свою жизнь. И даже немного дольше. Подросток перестает быть глупым подростком, он поднимается до тролля 85-го уровня. Потому что никто не посмеет бросить троллю «Нет!», он продвинутый геймер теперь, а не чмо болотное, не метр с кепкой, и отныне его не волнуют девушки с голыми ключицами, губами, зубами. Он живет в интернете, будто в Сартре.
Кажется, компьютеру очень уютно рядом с вечностью. Те несчастные часики, что обычно располагаются в правом нижнем углу экрана, сообщают время за пределами монитора. «Сентиментальная дама, не забудьте забрать ребенка из школы». Или, что реалистичнее: «Не забудьте напомнить даме забрать вас из школы». Ну а в самом интернете стрелочкам тесно. Там и сезоны заданы исключительно электронным снегопадом или пиксельными лучиками, знаменующими календарное лето. В идеальном варианте, в чистейшей задумке, по Сети гуляет вакуумная тишина. Полное отсутствие пространства, цвета, света, движения, и единственное первоначало этого мира троллей — ЦИФРА.
Что ж, если в начале было слово, то как бы цифрой катавасия не кончилась… Зато пока мы лучше роботов играем в ассоциации. И это приятно.
Словарь начинающего
юзера
Мать — ходовое определение «материнской платы» (от англ. motherboard). Значение у «матери» самое фундаментальное: она контролирует слаженную работу всех компонентов компьютера, следит за состоянием важнейших узлов, по мере сил их связует.
Кулер (англ. cool — прохладный) — сленговое название охладительной системы компьютера. Представляет собой гибрид вентилятора и радиатора. Служит для отвода тепла, выделяемого из центрального процессора. Пить воду из такого кулера возможным, увы, не представляется.
Floppy-дисковод — привод, позволяющий считывать, а также записывать информацию на дискеты. К настоящему моменту как портативный носитель информации дискеты безнадежно устарели. Рекомендуется использовать их в качестве подставок для кофейных чашек или пивных бокалов.