Опубликовано в журнале Новая Юность, номер 5, 2004
В XXI веке тема «белых пятен» в истории отечественной культуры вовсе не перестала быть актуальной. По-прежнему не только широкие круги любителей искусства, но и специалисты способны открывать для себя новые имена, события, произведения, которые, может быть, и не перевернут сложившиеся представления о смене стилей, художественных эпох и т.п., но, без сомнения, обогатят их новыми обертонами и нюансами. Внимание к явлениям не магистральным, а оставшимся в тени, а иногда и первостатейным, но оказавшимся в забвении, — один из перспективных путей сегодняшней научно-исследовательской, а также и выставочной деятельности, посвященной искусству ушедшего века. Около года тому назад к небольшому сообществу галерей, занимающихся в Москве освещением непроторенных путей русского искусства в ХХ веке, присоединилась галерея «Арт-Диваж» в здании Политехнического музея. В переводе и с романских, и германских языков это можно примерно определить, как блуждание, движение вперед и отступление назад — словом, следование по непротоптанным тропинкам искусства, в обход общепризнанного и общеизвестного. Именно этим галерея и стала известна и ценима и любителями, и профессионалами.
Художник «милостию Божией», удостоившийся высоких слов из уст своего учителя Ильи Репина («Фешин — лучший в России живописец») спустя много лет после окончания петербургской Академии художеств, более известен за океаном и почитаем в родной Казани, нежели в нынешней российской столице. По данным организаторов нынешней выставки из фондов Государственного музея изобразительных искусств Татарстана и частных казанских коллекций в помещении московской галереи «Арт-Диваж» — куратора Ильдара Галеева и его коллег, — последняя персональная выставка Фешина1 в Москве имела место сорок лет назад — в 1964 году. Немногим «моложе» и последняя книга, содержащая материалы о художнике (она вышла в 1975 году). Каталог нынешней выставки с рядом аналитических статей, хроникой жизни и творчества мастера, обширной библиографией, публикацией редких фотоматериалов и его собственноручных заметок и воспоминаний снова весомо и убедительно привлекает внимание к изучению наследия Фешина.
Много и разнообразно работавший в 1900—1910-х годах, активно выставлявшийся в России, Европе и Америке, художник покинул Россию в 1923 году. Обосновавшись в США, Фешин стал одним из самых успешных мастеров русского происхождения, когда-либо добившихся успеха в Америке. Выставку в галерее «Арт-Диваж» составили 25 живописных и более 30 графических работ (среди последних — несколько портретных листов 1930—40-х годов). Диапазон представленных на выставке работ при этом весьма широк. В него вошел, например, довольно неожиданный портрет В. Ленина 1918 года и целый цикл знаменитых фешинских полнотелых обнаженных, поражающих сочетанием откровенной чувственности и живописной условности. Раскованность живописного мазка в больших и малых вещах характерна для манеры Фешина, начиная еще с годов ученичества. Художник не стремился к каким-либо экспериментам — он просто писал пейзажи, бытовые сценки, портреты, обнаженные тела, но эти простые по мотивам и не слишком перегруженные в композиционном отношении вещи сразу обращали на себя внимание современников. Пожалуй, самой известной его картиной предреволюционных лет, своеобразной «визитной карточкой» мастера, стал трогательный портрет девочки Вари Адоратской (1914), который, несмотря на кажущуюся большую «отделанность», даже приглаженность обычно весьма экспрессивной фешинской фактуры, при внимательном рассматривании поражает той же живописной свободой, виртуозностью построения формы и изысканностью цветового строя (сильно увеличенные детали и фрагменты полотна стали украшением каталога). Еще до эмиграции произведения Фешина стали предметом коллекционирования и в России, и за ее пределами, а его имя стало знаменитым задолго до переезда в Соединенные Штаты…
В рисунке художник был почти столь же виртуозен и свободен, как и в живописи. На выставке показаны ранние эскизы оформления книг и каталогов, датируемые началом 1900-х годов — изощренность линейного ритма и причудливость графических элементов делают Фешина в этих работах вполне зрелым мастером модерна. Акварельные и гуашевые этюды жанровых и исторических многофигурных сцен заставляют только воображать возможный разворот живописной стихии в будущих завершенных полотнах (впрочем, у Фешина в силу специфики его дара граница между этюдом и окончательным вариантом кажется вполне условной). Что касается серии голов 1930—40-х годов углем и белилами — при всем мастерстве передачи мельчайших черточек моделей, они кажутся несколько холодновато-отстраненными, что можно было бы объяснить их, скорее всего, заказной природой.
Надо сразу сказать, что забвение или малая известность имен мастеров, чьи произведения показываются в стенах «Арт-Диважа», в абсолютном большинстве совершенно незаслуженны. Перед зрителями предстают зрелые и острые графические и неожиданно смелые живописные вещи высокого уровня, чаще всего извлеченные из частных собраний или коллекций наследников ушедших мастеров и поэтому также не слишком известные. Таковы были и персональная экспозиция Николая Тырсы, и прекрасная «двухсерийная» выставка «Неизвестный довоенный Ленинград», демонстрировавшая отдельно графику и живопись нескольких десятков ленинградских художников 1920—1930-х годов. Среди них, конечно, были и широко известные корифеи — Д. Митрохин, Г. Верейский, В. Ермолаева, А. Пахомов, Н. Тырса, В. Лебедев, П. Басманов, А. Карев, К. Рудаков, Ю. Васнецов, А. Самохвалов, А. Русаков и немало других. Программа галереи позволяет надеяться, что путь «блужданий» по еще не проторенным закоулкам истории русского искусства продолжится, и «отступления» ее кураторов и экспертов от общеизвестных ценностей прошлого несомненно обретут смысл и непременно увенчаются новыми открытиями. Подождем!
Андрей ТОЛСТОЙ,
доктор искусствоведения.