Опубликовано в журнале Новая Юность, номер 2, 2002
* * * Сентябрь, Женщины падают прямо в руки ШТИЛЬ Доберешься до хутора - и уже осень. Ленивые кошки говорят по-жмудски. И чем изящнее во дворе изгибы сосен, Тем молчаливее дети и богаче закуски. Отведав угря только что из коптильни, Выслушав старика, пережившего бурю. Я начинаю прощаться и говорю, что Вильнюс Не идет ни в какое сравнение с вашим Бубуле. Меня провожают две прохладные женщины. Держатся за руки, как сиамские сестры. Я представляю: они голые и уменьшенные Молча пропалывают необитаемый остров. ...Ночью иду к морю самой медленной из дорог. Раздеваюсь у коряг, сложенных в штабель. Вода ледяная, палтусы выскальзывают из-под ног. Посередине земли застыл пограничный корабль. ГАМСУН Я глух и стар, как некое число. В саду дорожку снегом замело, Но воду подают без перебоев. На подоконнике растет алоэ. Гуляю на балконе, Хожу налево и направо, от силы Минут пятнадцать. Курю табак. Смотрю на голые осины, Левую называю Авраамом, а правая - Исаак. У меня давно все названо. Мой ковчег одинокий далеко унесло. Я старый, сто раз пересказанный, Смотрю в зеркало и вижу только число. Прохожие у меня уже не спрашивают дорогу. Скоро отдам душу богу или сугробу. * * * Бог, дай хоть строчку. Я лица не оторву от бумаги. Нет, это не буквы, а сплошные коряги. У меня история есть без конца и начала - Я ее любил, а она меня не замечала. И я подумал, книги раскладывая на досуге, Про женщину говорят, что груди ее упруги. Я проверял много раз, но так и не понял. Жил да был Сирано, да нежданно-негаданно помер. Итак, она меня любила, а я ее не замечал. Она была маленькой, лишь перископ торчал. Ее внимательный глаз порой выходил из орбиты. Шли косяком убогие и прочие неофиты. Сначала даже была музыка, Поцелуи в трамвае, прогулки по зоопарку. Западня, полынья, ну и въезд в триумфальную арку. Какие такие просторы открылись, закрылись навеки? Галереи, музеи, районные библиотеки. Но вот мы встретились и вдруг узнали друг друга. Ветер, не ветер, но холодом веяло с юга. Кто-то пришел, да и вышел вон. И с тех пор дует со всех сторон. Сколько раз мы просыпались под снегом и я ей говорил: Нам холодно оттого, что мы вместе и нету сил Приготовить на завтрак сельдерея под майонезом. Приходил брат и скрипел протезом. А потом настало лето, но прежде весна. Мы просыпались под пенье птиц. Скрипела сосна. Говорят, что у женщин упругие ягодицы. Я собирал грибы, не повреждая грибницы. Что это я, все о себе, да о себе, она тоже говорила много. Люди как проза, только читаются с эпилога. Она говорила, что любит, но между тем не знает, Что будет носить, если похолодает. Лето прошло. И я шуганул всех кошек, птиц и собак. Бродят, летают, мешают курить табак. ЗАХОРОНЕНИЕ ТЯЖЕЛЫХ МЕТАЛЛОВ Сначала кадмий, потом мышьяк, Да какой-то оксид красной полоской. Все это надо заложить в землю, да так, Чтобы началась миграция и плоской Была поверхность испытуемого участка. А рядом кладбище и чахлые деревья, Им неуютно и холодно здесь, Но хуже всего мне - голодному. Остались макароны и канистра с водою, Да всякие элементы, связанные, несвободные, Ждущие реакции и покоя. Скучно, брат? Да что уж говорить. Ветер уносит листья в открытое небо. И только Бог стоит и держит суровую нить, Змей воздушный летит и не просит хлеба. * * * Купил цемента три килограмма. Поставил столб. Вывалилась оконная рама. На крыше дырку продолбила ворона. Пять килограммов плотвы и пива четыре баллона. На сем заканчиваю, ведь нужно остановиться. В одном глазу - бежин луг. В другом - небо аустерлица. Спящий человек совершенен. А сплю я, должно быть, мало. Лучший фон любой панорамы - Байковое одеяло. ПЕРЕХОД НА ЗИМНЕЕ ВРЕМЯ Так и замер С поднесенной ко рту Ложкою супа