предисловие и перевод с английского Анатолия Кудрявицкого
Опубликовано в журнале Новая Юность, номер 6, 2001
ОТ ПЕРЕВОДЧИКА
«Еще 15 лет назад такого поэта у нас быть не могло, — писал о нем «главный» поэтический журнал зеленого острова «Поэтри Айрланд». — В лице Кахала О’Шарки Ирландия обрела своего Кавафиса-автора не только философской, но и гомоэротической лирики». Такое, конечно, в новинку для этой страны. но не в этом причина столь широкого международного признания, какое завоевал в последнее время Кахал О’Шарки,-его стихи переведены на 10 языков, он выступал чуть ли не во всех европейских странах, в Азии, в Новом Свете, о нем снят фильм, авторское чтение его стихов записано на кассету, и она продается в книжных магазинах по всей Ирландии.
Кахал О’Шарки, как и некоторые другие поэты из этой страны, пишет не по-английски, а на древнем гэльском языке, который в Ирландии называется ирландским, хотя многие говорят на нем и в Шотландии. Этот язык сохранился по большей части на западном побережье Ирландии, меньше затронутом «англизацией» этой страны, происходившей в течение нескольких веков, когда она входила в состав Британской империи. Поэт родился в 1956 году в графстве Донегол, в северо-западной части Северной Ирландии, входящей в состав Ирландской республики. Донегол дал стране многих замечательных народных музыкантов и певцов, это «музыкальное сердце» Ирландии. В детстве будущий поэт слышал вокруг себя музыку (и полюбил ее) гораздо раньше, чем научился читать. Он вспоминает, как отец привозил ему, еще ребенку, самые разные книги из шотландского города Глазго, куда он — сезонный рабочий — ездил добывать денег. Глазго — крупнейший порт Шотландии — знаменит и своими книжными базарами, где можно за гроши купить все что угодно. Среди книг попадались и хорошие романы; так у будущего поэта развилась привычка читать. С самого детства он видел мир по-своему и вспоминает, как в школьном сочинении о природе изобразил все в непривычном цвете. Его наказали, и учитель долго еще выговаривал ему: «Небо не бывает зеленым!» Прочитав через многие годы романы Маркеса, Кахал О’Шарки понял, что его стремление видеть мир «остраненным» сродни литературным исканиям мастеров магического реализма. До сих пор его стихи поражают необычными образами. «Может быть, все так получилось потому, что я хотел кое-что доказать моему учителю»,-шутит поэт.
Он так и живет до сих пор в графстве Донегол, в городке Гортахорк, у подножия горы Эрригал. У него вышло 8 книг стихов и книга о путешествии по Непалу. Его переводили на английский такие известные поэты, как Томас Маккарти и нобелевский лауреат Шеймас Хини. Сам он не любит переводить свои стихи на английский, хотя изредка дает авторские версии своих стихов на этом языке. «Я гораздо лучше как поэт, когда пишу по-ирландски»,-говорит он. Все же публикации двух двуязычных англо-ирландских своих книг он обязан широким признанием читательской аудитории. По-английски он выступал с чтением стихов и во Франкфурте на Майне, где я в первый раз услышал и полюбил эту необычную, глубокую поэзию.
СНЕГ Тому Уэлшу В те светлые зимние дни я незаметно ускользал из дома на рассвете. Хлопья снега опускались наземь как белые тучи. Пейзаж бы странен, напоминал пустыню. Холмы походили на дюны, сараи оседали как горбы спящих верблюдов. В такие утра меня переполняла радость- безмолвная белизна вокруг меняла картину привычного мира. Эта снежная страна, чистая страница, искушала мальчика оставить свой собственный отпечаток на белизне мироздания. КРЕСЛО Оно никогда не отдыхает, стоит - спокойное, хладнокровное, собранное - и ждет, когда мы уделим ему внимание. Оно безмятежно, оно делает все, чтобы доставить нам удовольствие. Иногда ему хотелось бы присесть самому, расслабиться, вытянуть ноги, зевнуть и размять тугие свои деревянные кости, скрестить руки-подлокотники и слушать духовой оркестр своих воспоминаний, размышляя при этом о древесном боге, от которого оно ведет происхождение. Сейчас, когда кошка умывается у его ног, оно ощущает, как по его жилам разливается древесный спирт и ветер щекочет тело. Дрожа, оно вкушает удовольствие, однако, как всякий хороший слуга, даже в такой момент оно начеку, прочно стоит на земле, его осанка, степенная и сдержанная, выражает покорность, готовность услужить. Но однажды оно распадется на куски, бедное создание, и его деревянное сердце разобьется. ВРЕМЕНА ГОДА Среди холмов-летний ливень. Дробь капель-будто доят тысячу коров. Зимняя белизна холмов. Соломенные крыши набухают от мороза, из каждого их вымени сочится молчание. ЧЕЛОВЕК СТРАННОЙ ПРОФЕССИИ Вчера днем он садовничал вдали от дома, ухаживал за новыми побегами в саду собственной Музы. Он распутывал клубки корней, выпрямлял покосившиеся пни своего воображения, затем скрестил шпаги с сорными травами. Вскоре он уже поправлял ветви образов и осторожно окапывал отростки второго смысла. Оцените, как он работает в ограде книги, оглядывает готовый труд и ждет пришествия бесплотной Музы, способной заставить сей сад огласиться музыкой, что могла бы приманить сюда птиц. ЗАМЕТКИ ПСИХИАТРА О БОГЕ Дезу Линну Все дни и все вечера он стережет врата Рая. Он изгоняет собственную семью - Еву и Адама - за то, что они своего пищевого рациона придерживались упрямо. Как впоследствии выяснится, он, как, может быть, и я, неравнодушен к яблочным пирогам. Устал ли он от бытия, или с ним творится что-то еще? Неясно, поскольку он отказывается подвергнуться психоанализу или врачебному наблюдению, постоянному и не напрасному.
Перевод с английского Анатолия КУДРЯВИЦКОГО.