стихотворения. предисловие и публикация Виктора Леонидова.
Обнимаю тебя кругозором
Опубликовано в журнале Новая Юность, номер 3, 2001
Раритет:
Обнимаю тебя кругозором
Гор, гранитной короною скал.
Занимаю тебя разговором —
Чтобы легче дышал, крепче спал.Эти строки, посвященные Анатолию Сергеевичу Штейгеру (1907–1944), молодому поэту, с детства больному тяжелой формой туберкулеза, принадлежат перу Марины Цветаевой.
“Наконец-то встретила надобного мне”, — сообщала она.
Если прочитать все множество писем — шедевров эпистолярного жанра ХХ века, — которые писала Цветаева Штейгеру, то вполне можно подумать, что между ними было глубокое и серьезное чувство. В посланиях Цветаева говорит о любви, об опыте жизни, подробно, пристально объясняет молодому поэту, как замечательны его стихи и что надо в них добавить. А между тем они виделись всего один раз, и то, когда весь роман в письмах уже давно сошел на нет. Цветаева выдумала его, как выдумывала многих. Но поэтический талант Штейгера Марина Ивановна разглядела очень точно, когда в 1936 году получила от совершенно незнакомого поэта книгу его стихов “Благодарность”.
Анатолий Штейгер происходил из старинного швейцарского рода; его отец, барон Сергей Штейгер, одно время был адъютантом одесского генерал-губернатора, затем депутатом Государственной Думы. Благословенное детство будущего поэта в украинском имении Николаевка и в Петербурге закончилось бегством из Одессы в 1920 году, когда семья Штейгеров чудом прорвалась на английский корабль, оставив на берегу почти все, что было взято с собой.
А дальше — Европа, болезни, путешествия и… признание в мире русского литературного Парижа. Тоненькие книжечки стихов встретили поистине восторженный прием “метра” молодых поэтов Георгия Адамовича. Но все больше времени Штейгеру приходилось проводить в швейцарских горных санаториях.
Во время войны “эстет” Штейгер, так любивший строки об увядших розах и тоске одиночества, занялся составлением едких антифашист-ских листовок. Немецкие власти в пограничных со Швейцарией областях даже назначили награду за его голову. Уже смертельно больной, Анатолий Сергеевич продолжал работать над новым сборником стихов. Но закончить книгу ему так и не удалось.
Сборник Штейгера “Дважды два — четыре”, изданный в Париже в 1950 году, явил, конечно, удивительно одаренного мастера. Вы вполне можете убедиться в этом, познакомившись с текстами из этого сборника.
Виктор ЛЕОНИДОВ,
зав. архивом-библиотекой Российского Фонда культуры.
Раритет:
Терпкая грусть - очень русский порок АНАТОЛИЙ ШТЕЙГЕР ∙ Подумай, на руках у матерей Все это были розовые дети. И.Анненский Никто, как в детстве, нас не ждет внизу, Не переводит нас через дорогу. Про злого муравья и стрекозу Не говорит. Не учит верить Богу. До нас теперь нет дела никому - У всех довольно собственного дела. И надо жить, как все, - но самому... (Беспомощно, нечестно, неумело). ∙ Глупо, смешно и тяжко Помнить годами вздор: Синюю эту рубашку, Синий ее узор. Ворот ее нараспашку. Пояс. На поясе пряжку. ∙ 1 Стало сердце осторожным, Утомилось, глуше бьется, Счастья нет. Ну, что ж... С подложным, Очевидно, жить придется. В мире злобном и печальном Трудно только музыкальным, Часто очень трудно детям, Где-то плачет вот ребенок. Остальные терпят. Стерпим. Слух у нас не так уж тонок. 2 Но порою слышит спящий Будто пенье... Эти звуки Мир не наш. Не настоящий. Что тянуть к ним праздно руки? Завтра в них никто не верит, Ничего не слышат уши. Ведь не музыкою мерит Жизнь глухие наши души... БЕССАРАБИЯ 1 Две барышни в высоком шарабане, Верхом за ними двое панычей. Все как в наивно-бытовом романе, Минувший век до самых мелочей. И не найти удачней декораций: Дворянский дом на склоне у реки, Студент с начала самого "вакаций", Фруктовый сад, покосы, мужики. Но в чем-то все же скрытая подделка И вечный страх, что двинется сейчас По циферблату роковая стрелка... Уж двадцать лет она щадила нас. 2 Вечером выйдем гулять по меже. Сторож внезапно возникнет из мрака. Спросит огня. Мы закурим. Уже Осень вблизи дожидается знака. Ночью иначе звучат голоса, Глухо и даже немного тревожно. Каждая пауза четверть часа... Можно о многом сказать односложно. Речь про дожди, урожай, молотьбу (Сдержанно, чинно, ответы-вопросы), Речь про крестьянскую боль и судьбу... Лиц не видать. Огонек папиросы. Красный, тревожный, ночной огонек. Запах полыни и мокрой овчины. Терпкая грусть - очень русский порок. Грусть без какой-либо ясной причины. ∙ Снова осень и сердце щемит - Здесь сильнее дыхание грусти. Эти дни хорошо проводить Где-нибудь в захолустьи. Очертания острые крыш... В небе ратуши темные башни. Легкий сумрак... Стоишь и стоишь, Заглядевшись на камни и пашни. Вдаль уходят пустые поля, Темнота опускается ниже... Как ни странно, но все же земля С каждым годом нам будто все ближе. ∙ Е.И.Демидовой ...Наутро сад уже тонул в снегу. Откроем окна - надо выйти дыму. Зима, зима. Без грусти не могу Я видеть снег, сугробы, галок: зиму. Какая власть, чудовищная власть Дана над нами каждому предмету - Термометру лишь стоит в ночь упасть, Улечься ветру, позже встать рассвету... Как беззащитен, в общем, человек, И как себя он не считая тратит... - На мой не хватит или хватит век, - Гадает он. Хоть знает, что не хватит.