АНДРЕЙ ТОЛСТОЙ ПРЕДСТАВЛЯЕТ:
«СЛАДКАЯ ЖИЗНЬ» ЛЕОНИДА ЧЕЛНОКОВА
Наверное, почти все помнят жестяные или большие картонные коробки из-под
конфет, наборов шоколадок или прочих сладостей с изображениями Кремля,
Красной площади, Дворца съездов, ВДНХ, “Рабочего и колхозницы”, Белки
и Стрелки, Гагарина, цветов, венков, фруктов, да еще нередко с надписями,
прославляющими то какую-нибудь “годовщину Октября”, то “1 Мая”, а то
и очередной Новый год.
Наши бабушки и мамы когда-то хранили в этих коробках самые разные мелочи
— от ниток и иголок до лекарств. Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь задумывался,
что, например, у коробки с “Апельсиновыми и лимонными дольками” или
у упаковки конфеты “А ну-ка, отними!” или у рельефного силуэта Буратино
на фольге, в которую завернута шоколадная медалька, и многих других
красочных упаковок есть автор. Они настолько сами собой разумеющаяся
часть нашего окружения, что, кажется, существовали всегда и зародились
сами собой.
А, между тем, их создал один человек — талантливый художник Леонид Константинович
Челноков.
Л.К.Челноков (р. 1919) — человек счастливый. У него уютный дом, любящие
жена, дети, внуки. Но главное — всю свою долгую жизнь он имел возможность
заниматься любимым делом.
Леонид Константинович проработал сорок три (!) года на кондитерской
фабрике “Красный Октябрь” — сначала рядовым оформителем, а затем долгое
время главным художником. И при этом Челноков никогда не изменял своей
главной страсти — живописи и рисунку.
Его просторный дом под Москвой — уже готовый музей целостной и, в общем,
ничем не омраченной творческой жизни художника, который смог себя реализовать.
Десятки холстов, рисунков развешены по всем свободным стенам и в простенках
между окнами (а сколько еще лежит в “запасниках” и папках, ожидая своего
часа, чтобы показаться на глаза!).
Во всех работах Леонида Константиновича — независимо от того, в станковых
ли видах или в промграфике — присутствует неизбывное чувство радости
от созерцания и умения запечатлеть красоту окружающего мира. И это чувство
настолько органично для художника, что дает возможность говорить о нем
как о продолжателе старых добрых живописных традиций не только начала
ХХ века, но и XIX столетия. Мотивы его работ довольно просты.
Это, главным образом, пейзажи, с которых Челноков начал свой путь художника
и которые пишет и по сей день — в основном загородные, деревенские,
лесные. Только в ранние годы Челноков много писал виды родной ему Москвы
и еще Хабаровска, где он проходил военную службу накануне Великой Отечественной
войны. Своей пастозной манерой письма, “вкусным” колоритом эти работы
весьма напоминают живописные холсты кого-нибудь из “Союза русских художников”
—
и это объяснимо: в 1930-е годы Л.К.Челноков занимался в “рабочей студии”
при ВЦСПС под руководством Константина Юона и брал частные уроки у Игоря
Грабаря. В последние несколько лет Челноков снова стал писать Москву,
но уже не тихие переулочки и покосившиеся крыши Замоскворечья, а парадные
виды Пречистенской набережной с Храмом Христа Спасителя
(справедливости ради надо сказать, что первую большую картину с ХХС
Челноков написал еще в начале 1990-х годов по памяти и старым фотографиям,
за несколько лет до того, как возникла сама идея о восстановлении Храма).
По старым же снимкам начала века художник недавно нарисовал в карандаше
свою родную Пятницкую улицу, “восстановив” несуществующий ныне дом,
где родился, и церковь напротив, где был крещен. К рисунку как к самостоятельному
виду
в своем творчестве Челноков всерьез обратился тоже недавно.
Виды Храма Христа написаны с противоположного берега Москвы-реки, с
острова, образуемого ее руслом и Обводным каналом, где на Берсеневской
набережной расположена кондитерская фабрика “Красный Октябрь” (бывшая
“Эйнем”), с которой были связаны долгие годы жизни и работы Челнокова.
Он узнал о ней еще в детстве, когда бывал в доме художника Мануила Андреева,
с детьми которого дружил, — а тот издавна, еще с дореволюционных времен,
сотрудничал с “Эйнемом”, изготавливая этикетки для их изделий. Отслужив
в армии и пройдя войну, Челноков вернулся в привычный ему мир и снова
встретился с Андреевым, который и предложил молодому художнику попробовать
себя на ниве “производственного искусства”.
Постепенно, но уверенно Леонид Константинович осваивал все тайны оформительской
“кухни” — сказалось природное дарование и еще, может быть, честолюбивое
стремление зарабатывать на жизнь собственным умением. Работая вместе
с учителем художественной мастерской “Главкондитера”, он оформлял чаще
и охотнее всего кондитерские изделия нескольких фабрик (помимо “Красного
Октября”, это были изделия “Ударницы”, “Рот Фронта”, фабрики Бабаева).
В 1947 году к очередной революционной годовщине Челноков сделал собственный
эскиз этикетки для 100-граммового шоколада, который оказался не только
утвержден худсоветом “Красного Октября”, но и способствовал тому, что
начинающего промграфика приняли в оформительский штат фабрики. Так началась
более чем сорокалетняя “сладкая жизнь” Л.К.Челнокова.
Новые обязанности диктовали и новые источники образов для художника.
В его собственном творчестве возникают новые темы, в первую очередь
— натюрморт (ведь один из излюбленных мотивов украшения сладостей —
изображения фруктов и цветов).
Челноков со свойственными ему вниманием и любовью к выбранному мотиву
зарисовывает ветки, листья и плоды орешника, смородины, малины. Все
чаще он пишет букеты цветов или целые цветущие клумбы с гвоздиками,
маками, ромашками, пионами, кусты сирени и так далее. Эти мажорные полотна
украшают дом художника и поныне, конкурируя на стенах с любимыми пейзажами.
Созданные, как и пейзажные мотивы, “для души”, эти цветы и натюрморты
нередко могли одновременно служить исходным материалом для очередной
этикетки.
Работа над оформлением сладкой продукции “Красного Октября” требовала
знания и умения использовать обширный круг изображений самого разного
рода — от старинных гравюр до репортажной фотографии. Челноков должен
был находиться в курсе всего.
Он внимательно изучал государственную символику разных стран, эмблемы
всякого рода международных форумов (вроде Фестиваля молодежи и студентов),
лица известных людей прошлого и настоящего, памятники архитектуры, популярные
произведения живописи.
Ему, например, довелось воссоздавать сделанную еще его учителем Андреевым
для “Эйнема” этикетку конфеты “Мишка Косолапый” с воспроизведением центральной
части шишкинского
“Утра в сосновом лесу”, где, как известно, самих мишек писал по просьбе
Шишкина К.Савицкий.
Надо было еще обладать завидной оперативностью, чтобы откликаться и
на всевозможные профессиональные праздники и юбилеи, визиты дружественных
вождей и полеты в космос. Историй о таких заказах у Л.К.Челнокова множество.
Он, например, вспоминал, как ко встрече Гагарина в Москве фабрика выпустила
сразу коробку конфет, малую и большую плитки шоколада, которые были
украшены портретом первого космонавта, написанного художником… с экрана
телевизора (!). А какие уникальные коробки делались для “руководителей
партии и правительства” к их юбилеям! Они изготавливались в единственном
экземпляре и поэтому остались только в воспоминаниях автора. Но в любом
случае этикетки — это своего рода и антология, и калейдоскоп образов,
имиджей, шаблонов и новаторских находок, в которых высокое соседствует
с массовым, и, будучи растиражированным, само становится ширпотребом.
В этом конгломерате, как в зеркале, отразились социальные ценности,
политические заблуждения и эстетические представления целой эпохи, которая
на самом деле обладала не одним, а множеством лиц и личин и которые
в свою очередь запечатлены в таких, казалось бы, сугубо прикладных предметах,
как обертки карамелей, шоколадных конфет и плиток, коробки разнообразных
“ассорти”, леденцов, цукатов и тому подобной снеди.
Многие этикетки и коробки, к художественному решению которых Л.К.Челноков
приложил свою руку и творческую энергию, выпускаются до сих пор, хотя
их автор не работает на фабрике уже больше десяти лет. Некоторые из
его “детищ” были в свое время награждены Золотыми медалями различных
международных ярмарок и выставок (в том числе Всемирной выставки 1958
года в Брюсселе, Лейпцигской ярмарки 1978 года, Пловдивской — 1986 года
и т.д.).
Даже уже не состоя на службе, художник не раз участвовал в обновлении
оформления продукции “Красного Октября” (например, когда фабрика решила
вспомнить о своем прошлом и возродить некоторые дореволюционные марки
и формы, в том числе шестиугольную коробку, впервые выпущенную к 300-летию
Дома Романовых в 1913 году). С недавних пор в качестве основного логотипа
торговой марки и даже в большой вывеске на фасаде фабрика использует
написание собственного названия в овале, которое впервые предложил Челноков
для одной из конфетных коробок.
У большинства людей, помнящих свое детство (не говоря уже о собственно
детях), праздник всегда ассоциируется с большим количеством сладостей.
Когда же наесться шоколада и печенья как не на самых любимых праздниках?
А у детей самые главные праздники: день рождения — у каждого свой, и
один общий праздник — Новый год. К елкам в разных залах и, в том числе,
к “главной елке страны” в Кремле, начиная с 1950-х годов, Л.К.Челноков
придумывал и оформлял упаковки для подарков — наборов конфет и сладостей.
Они имели формы баульчиков, кузовков, сундучков, даже барабанов, украшенных
всевозможными новогодними изображениями. Изготовленные из жести, эти
коробки как раз и были не только удобным местом хранения бабушкиных
мелочей, но и — в случае барабана — немалой угрозой родительским ушам.
Позже новогодние подарки стали упаковывать в картонные коробки разных
форм — многие из них тоже изобретал и оформлял Челноков.
Он перестал заниматься этим только тогда, когда кремлевскиеи прочие
новогодние упаковки стали пластмассовыми и, значит, перешли в другую
оформительскую сферу.
Несмотря на внушительный возраст, Леонид Константинович остается бодрым
и энергичным, не упускает ни одной возможности порисовать и всей душой
стремится к мольберту, на котором —
начатые новые живописные работы. Одна из них — триптих “Благовещение.
Рождество Христово. Крещение”, который художник хотел бы приподнести
соседней с его поселком деревенской церкви.
А фасад своего дома не так давно он украсил собственноручно вылепленным
рельефом “Георгий Победоносец, поражающий Змея”.
Итак, “сладкая жизнь” Л.К.Челнокова оказалась очень важным и долгим
эпизодом в его жизни, ноне исчерпавшим творческие интересы и не ограничившим
авторские возможности художника.
Леонид Константинович, которого по праву можно именовать “сладким дедушкой”,
по-прежнему полон планов и увлечен искусством.
Андрей ТОЛСТОЙ,
кандидат искусствоведения.
Полностью читайте в журнале