ВЫХОД В ГОРОД
РЕКВИЕМ КИТАЙ-ГОРОДУ
Акция “ПРОТИВ ЛОМА” продолжается…
КОНСТАНТИН МИХАЙЛОВ
Осенью 2000 года в Театральном проезде столицы закончилось воссоздание небольшого участка старинной московской крепости — теперь к арке Третьяковского проезда, как и встарь, примыкает стена Китай-города. Это уже третий фрагмент Китайгородской крепости, восстановленный в по-следние годы. Первой ласточкой возрождения Китай-города были в 1995 году Воскресенские ворота близ Красной площади. В 1997 году на Театральной площади выстроили заново Круглую башню и участок стены. Увы, москвичам приходится в конце ХХ века заниматься всем этим, потому что подлинный Китай-город был почти полностью уничтожен в 1930–50-е годы. Продолжая акцию “Против лома” (в сентябре–октябре 2000 года наша одноименная выставка вновь работала в Музее и Общественном центре имени А.Д.Сахарова в Москве), “Новая Юность” рассказывает о жизни, смерти и возрождении уникального памятника московской старины — крепости Китай-города.
ИСТОРИЯ
“Редчайший по красоте памятник крепостного зодчества, которым по праву гордилась бы любая столица Европы, если бы он уцелел там до наших дней”. Так писал о стенах Китай-города в 1925 году известный искусствовед И.Э.Грабарь. Писал, не подозревая, с какой горечью ценители художественных памятников будут читать эти слова уже через каких-нибудь десять лет…
Незначительные остатки краснокирпичных крепостных стен, сохранившихся на задворках огромных зданий центра современной Москвы, не дают, конечно, никакого представления о былом облике московского Китай-города. А ведь всего шестьдесят лет назад грозная крепость являла взору почти всю свою мощь и величие. Значение ее для древней Москвы трудно переоценить — впервые в 1530-х годах Московский Посад окружили крепостные стены, сооруженные по последнему слову фортификационной европейской техники тех времен. А в ХХ столетии Китайгород-ская стена была уже просто уникальным памятником древности — ведь в России внешние городские крепостные сооружения сохранились еще лишь в Смоленске и Пскове.
Оградить московский посад от разорительных иноземных набегов валом и рвом пытались еще в конце XIV века.
Каменную стену замыслил вы-строить великий князь московский Василий III после чувствительного набега татарского хана Махмет-Гирея в 1521 году (некоторые историки считают, что крепость задумал еще княживший в XV веке Василий II). Но работы смогла начать лишь в 1534-м Елена Глинская, царица-регентша при малолетнем Иване Грозном. Она пожертвовала значительную сумму, убедила сделать то же московского митрополита, обложила налогом на строительство бояр, купцов и всех москвичей. Укрепление, заложенное 20 мая 1534 года, закончили в 1535-м: глубокий ров с валом (землекопов собирали со всей страны, и они окончили его в полтора месяца), а на валу — частокол, переплетенный прутьями и обложенный землей. Это и был предшественник Китайгородской крепости.
Уже тогда, видимо, такой заслон не казался надежным, и, как сообщает “Пискаревский летописец”, в 1535 году “майя в 16 день князь Великий Иван Васильевич всея Руси и его Мати Елена повелели град камен ставити Китай”. Крепость эта стала единственным монументальным памятником недолгого правления Елены Глинской. И она, и Иван Грозный участвовали в закладке; будущую крепость освятил московский митрополит Даниил, по линии грядущих стен шел крестный ход, а вслед за ним строители укладывали первые камни. Строительство поручили итальянскому мастеру Петроку Малому Фрязину. Был собран специальный налог, и окончить крепость удалось сравнительно быстро — к 1538 году. На возведение стены, как сообщают историки, “были брошены все наличные силы каменщиков в стране”. Историки русского градостроительства считают постройку Китай-города одним из примеров “мобилизационно-организационных мероприятий” — город расширился не естественно, а по указу властей. Специалисты называют строительство укреплений, охватывающих сектор территории между двумя главными городскими реками, вторым этапом в развитии любого древнерусского города (первый этап — первоначальная цитадель; на втором этапе русские города, как правило, и останавливались, Москва же прошла четыре этапа).
Китайгородская стена, окружившая территорию Великого Посада, имела в длину около двух с половиной верст (2567 метров) и охватывала площадь в 63 гектара. От Угловой Арсенальной башни Кремля она тянулась к востоку по линии современных площадей Революции и Театральной, служа одновременно оградой Заиконоспасскому и Никольскому греческому монастырям, на Лубянской площади поворачивала на юго-восток, а у Варварских ворот — на юг. Достигнув Москвы-реки, она сворачивала на запад и по набережной доходила до Москворецкой башни Кремля. Первоначально ворот в крепости было четыре, доходило и до восьми; старинные планы показывают 14 разнообразных — прямоугольных, круглых, многогранных — башен. Со временем некоторые башни исчезали, ворота закладывались или вновь пробивались (такие называли Проломными, последним в 1871 году был пробит Третьяков-ский проезд на Рождественку). К ХХ веку продолжал действовать лишь один древний проезд в Ильинских воротах — все остальные были заложены, и москвичи пользовались проломными воротами по соседству. Первый путеводитель по Москве 1782 года описывает в стене пять ворот: Москворецкие, Варварские, Ильинские, Никольские и Воскресенские — с деревянными и каменными мостами при них. Значение основных ворот крепости всегда сохраняли четыре: Воскресенские — на Тверскую улицу, Владимирские — на Лубянскую площадь, Ильинские — на Маросейку, Варварские — на Солянку. Там, где стены, стоявшие на валу (остатки насыпи видны и сегодня), не были защищены Москвой-рекой и Неглинной, перед ними вырыли глубокий сухой ров с кольями на дне, позднее облицованный камнем. Засыпан он был только после 1812 года. От Владимирских, Ильинских, Воскресен-ских и Варварских ворот через ров были переброшены каменные мосты; башни были снабжены опускавшимися решетками и подъемными устройствами. “С приступа они были обведены рвами, — писал о китайгородских стенах И.Э.Грабарь, — с подъемными мостами на особых срубах, “режах”. Прекрасно устроенные стрельницы приспособлены были для всех видов боя: пищального, мушкетного и пушечного”.
Конструкция крепости была продуманной и сложной. Засыпанную подготовительную траншею утрамбовали сваями, затем шел слой белокаменного бута с каркасом из еловых бревен, на нем лежал фундамент из белого камня. Белокаменными были и цоколь, и внутренняя часть стены, облицованной снаружи слоями разнофасонного большемерного кирпича с разнообразными клеймами. Наиболее часто встречался кирпич размером 21 х 9,5 х 4,5 см, с характерным клеймом “Лабиринт”.
Китай-город был первоклассным фортификационным сооружением. Петрок Малый был, вероятно, знаком с градостроительными идеями Леонардо да Винчи. Прямые аналогии архитектуре Китай-города находят в итальянских крепостях второй половины XV–XVI веков (Сан-Лео, Остия и др.). Исследователь И.Стеллецкий считал Петрока Малого генуэзцем и находил в крепостных сооружениях генуэзских мастеров черты сходства с Китай-городом. Это была по сравнению с Кремлем крепость нового поколения, рассчитанная на отражение мощного артиллерийского огня и применение его при обороне. Поэтому китайгородские стены при толщине около 6,5 метра значительно ниже кремлевских (6–8 метров вместо 10–19). Широкая (более 4 метров) боевая площадка для мощных пушек поверху стены была защищена более удобными, чем кремлевский “ласточкин хвост”, прямоугольными зубцами-”мерлонами”. Толщина стен была такова, что по их боевой верх-ней площадке можно было проехать на паре лошадей. Инженер Ласковский, издавший в 1858 году фундаментальный труд по истории инженерного искусства в России, считал, однако, что толщина стены была вызвана не необходимостью противостоять артиллерийскому огню (от пролома после обстрела прямой наводкой никакая толщина спасти не могла; к тому же стены Китай-города были с внутренней стороны пронизаны глубокими нишами-”печурами”). По мнению Ласковского, утолщение стены “сделано с целью расширить открытый ход на вершине стены и тем доставить больший простор для действия войск во время приступа. Благодаря этому стена много выиграла в смысле живой обороны: в толще ее были устроены различные помещения для орудий и прислуги”. Башни далеко выдавались из линии стен, что позволяло простреливать их в продольном направлении, поэтому китайгород-ские башни отстояли друг от друга дальше, нежели кремлевские. Башни Китай-города имели разнообразную форму: круглые (угловые), четырехугольные, шестиугольные и полукруглые (такая форма башен в древнерусском зодчестве встречалась, помимо Китай-города, только в крепости Порхова). Стены имели три ряда бойниц — верхнего, среднего (для пушек) и нижнего боя. Специалисты отмечают устройство специальных бойниц “косого боя” — их делали в стенах, примыкавших к башням под острым углом; такие бойницы сохранялись до ХХ века, например, у Варварских ворот. Крепость, таким образом, давала своим защитникам возможность применять все известные тогда виды обороны с помощью огнестрельного оружия. Имелись и подземные сооружения: “слухи”, стены которых были обиты медными листами, гремевшими при сотрясении почвы, — так узнавали о вражеских подкопах. Были и специальные “вылазные ворота”, и подземные ходы сообщения, и подвалы, где хранились боеприпасы и каменные ядра. Ярусы стены соединялись внутренними и наружными лестницами. В средние века крепость была мощным фортификационным сооружением, объединяя стены, рвы и земляные насыпи. Контрфорсов, подпирающих стену на всех фотографиях XIX века, в древности не было, ими стену укрепили позднее. По образцу Китайгородской стены были выстроены частично сохранившиеся укрепления Серпухов-ского кремля, а также стены Белого города в Москве.
Военную роль Китайгородской стене довелось сыграть, впрочем, лишь дважды: в 1571 году, когда ее успешно штурмовали татары, и в Смутное время, в октябре 1612-го, когда ополченцы князя Трубецкого брали защищаемый поляками Китай-город. В последний раз о крепости вспомнили во время Северной войны: ожидая к Москве Карла XII, Петр I повелел 5 января 1708 года починить стену и укрепить ее земляными бастионами, что и было сделано в 1708–1709 годах. Бастионы эти, закупорившие городские стоки и способствовавшие образованию у стены небольших зловонных болот, срыли в 1819–1823 годах.
О названии “Китай” спорят уже более двух веков. Вспоминают и родину Елены Глинской — Китай-городок в Подолии, и укрепление по имени “китай-город”, некогда существовавшее в Пронске. “Китами” назывались, по некоторым сведениям, еще дерево-земляные укрепления 1534 года, этим словом в Древней Руси обозначали плетеный частокол из двух стенок с забутовкой. По-монгольски “Китай” — “средний город”, по-тюркски — “стена”. Н.М.Карамзин в “Истории государства Российского” называет Китай-город “средним, по смыслу его имени на языке татарском”. И приводит, для разнообразия, изустное предание, бытовавшее в городе: “Юрий Долгорукий основал Москву, а там, где монастырь Знаменский (середина Варварки. — К.М.), — другой город, которому дал имя Китая, ибо так прозывался сын его Андрей”. Наиболее убедительная, на наш взгляд, гипотеза видит в этом слове древний индоевропейский корень, обозначающий укрепленное поселение, сохранившийся в родственных словах английского (Сити), французского (остров Ситэ в Париже) и, самое главное, итальянского языков: “cita” — город. Отметим еще, что в древности крепость звали и по-иному: англий-ский мореплаватель Ричард Ченслор, оказавшийся в Москве в 1553 году, называет ее “нижним городом”, а иноземцы-путешественники XVII века Олеарий и Эрколе Зани говорят о “Красной стене”, “Красном городе”. Была у Китайгород-ской стены и своя потаенная символика: общие очертания стен Кремля и Китай-города как бы во-площали библейский образ “царствия треугольного”; расстояния от символически-сакрального центра Москвы — собора Василия Блаженного — до стен Китай-города были кратны длине участков стен Кремля, а периметр Китайгородской крепости приблизительно равнялся удвоенному кремлевскому.
Китай-город образовал вместе с Кремлем величественный ансамбль укрепленного центра Москвы. Не случайно все посетившие Москву иностранные путешественники средневековья описывают Кремль и Китай-город как единую крепость: стена Посада заняла второе место в зримой иерархии москов-ских укреплений и частей города. Она играла в ансамбле города явно несамостоятельную, подчиненную Кремлю роль. Правда, Китай-город, в отличие от Кремля, не отгораживал городской торг от центра столицы, а окружал его стенами. В панораме центра города с севера и с востока Китайгородская стена служила эффектным постаментом верхам кремлевских соборов и храма Василия Блаженного. Имела крепость значение и для градо-строительного развития Москвы: она предопределила линию полукруглой улицы за стеной и цепочки площадей перед нею.
Облик Китай-города не раз менялся. Два раза стену белили — при царевне Софье и в начале ХХ века, не раз брались ее ремонтировать в XVIII–XX столетиях. В 1666 году по всем городам России разлетелись царские грамоты, предписывавшие всем до единого каменщикам, кирпичникам, горшечникам и городовых дел мастерам ехать в Москву для ремонта столичных укреплений. К 1667 году были закончены осмотр и опись стен, в 1680-е — их обновление, в результате которого некоторые башни Китай-города украсились высокими шатрами. Облик крепости, впрочем, всегда сохранял в качестве основных черт лапидарность убранства и (особенно в ХIX веке) романтичность средневековья. Стена постепенно ветшала, обваливалась, обрастала пристройками и деревьями. В XVIII столетии в башнях устраивали лавки, к стене пристраивали конюшни, сараи, погреба, даже харчевни и цирюльни. В 1768 году вновь основанному Каменному приказу вменено было в обязанность присматривать за сохранностью крепости. Приказ, как отмечают историки, делать ничего не спешил: к 1775 году он получил наконец пятитысячную субсидию на ремонт стены, а еще через семь лет, в 1782 году, принялся за дело. 480 рабочих под руководством опять-таки итальянского “каменных дел мастера” Франческо Руски расчистили стену от пристроек и отремонтировали ее от Никольских до Варварских ворот. На этом средства кончились, приказ запросил 10-тысячную субсидию — за это его закрыли. Стену, так и не отремонтировав до конца, стали вновь за-страивать лавками. В 1783 году губернатор З.Г.Чернышев позволил пристроить к стене 204 деревянные лавки, в 1786-м замененные каменными. Позднее, в начале XIX века, зодчий И.В.Еготов предложил проект постройки вдоль всей стены торговых рядов с колоннадами, но он не был осуществлен. Впрочем, от Варварских ворот до Москвы-реки стена была застроена практически полностью, пространство возле нее было завалено мусором и залито смрадными нечистотами. Местами стена выглядела приличнее: на Москворецкой набережной, Новой и Старой площадях к ней примыкали добротные лабазы и каменные хлебные амбары. В начале ХХ века вдоль стены разбили палисадники с ясеневыми деревьями; ее увивал дикий виноград. С внутренней стороны стена не была застроена лишь от Никольских до Варварских ворот.
Облик крепости можно представить себе по старинным ее изображениям: “Сигизмундову плану” 1610 года, иконам конца XVII века, панораме Пикарта 1707–1708 годов, гравюрам и литографиям, полотнам и акварелям Д.Кваренги, М.Воробьева, Ж.Жакотте, Ш.-К.Башелье, Ж.Делабарта, Ф.Алексеева, П.Моисеева, В.Астракова, В.Маковского, К.Юона. Интересны и графические реконструкции первоначального вида Китай-города, сделанные известным реставратором Д.П.Суховым.
В память о ратной истории стены в XVII веке по ней устраивали из Казанского собора торжественный крестный ход 22 октября (день освобождения Москвы от поляков в 1612 году). С 1661 года крестный ход из Успенского собора в Казан-ский также стал проходить по стене. Ходы продолжались до 1765 года, когда их отменили, опасаясь обрушения обветшавшей стены.
В 1732–1740 годах часть стены сломали при сооружении Монетного двора и Губернского правления. На рубеже XVIII–XIX веков при прокладке Москворецкой улицы был разобран небольшой участок Китайгородской стены у Беклемишевской башни Кремля. Это было в некоторой степени символично: XIX век прошел под знаком постоянных — по счастью, неудачных — покушений на Китай-город. В 1805–1807 годах московский генерал-губернатор А.А.Беклешов предлагал императору Александру I снести ветхую стену от Владимирских до Варварских ворот и устроить широкий Александровский проспект. Царь преподал всем будущим правителям замечательный, но неусвоенный урок — отказался от лестного предложения и приказал “сохранить в первобытном виде” старинный памятник.
Это было весьма своевремен- но — в 1807-м, например, 23 сажени стены напротив Воспитательного дома обвалились, а смежные участки растрескались, причем починка требовала огромной по тем временам суммы в 190 тысяч рублей. В 1813 году петербургский архитектор Гесте вновь предлагал снести часть стены, хотя после войны с французами военный губернатор Москвы Ф.В.Ростопчин велел сохранять Китай-город “в первобытном положении”, а в декабре 1812-го крепость торжественно окропляли святой водой в память избавления Москвы от нового нашествия.
Крепость, конечно, пострадала от нашествия французов — более, конечно, от пожара, нежели от неприятеля: воспоминания москвичей того времени говорят о плачевном виде участка стены на Москворецкой набережной (до 1812 года вполне целого), есть указания и на то, что северная стена крепости, от Лубянской площади до Воскресенской, была в 1812-м сильно повреждена и позже восстанавливалась. П.Валуев, главнокомандующий “Экспедицией кремлевского строения”, при личном осмотре стены в 1816 году не нашел “ни древнего, ни редкого, кроме совершенной ветхости и безобразия”. Военный генерал-губернатор Москвы Тормасов предлагал тогда разобрать стену, оставив на память башни и ворота. Но в том же 1816 году вышел царский указ, запрещавший перестройки и разрушения стен Китай-города, а в 1819, 1821 и 1827 годах их реставрировали, в этой работе участвовал знаменитый московский зодчий того времени О.И.Бове. В 1828-м произведен был опыт реставрации “с уменьшением толщины, уничтожением хода и парапетов и деланием контрфорсов”. В 1830-м стену вновь предлагали сносить, но Николай I велел “исправить”. В 1848 году по приказу генерал-губернатора Голицына были заменены кое-где зубцы и верха башен — на манер кремлев-ских. С 1867 года стена находилась в ведении Строительного отделения Московского губернского правления, с ежегодной субсидией в 6 тысяч рублей для ее поддержания.
Александр II разрешил снести часть стены для строительства в 1870–1871 годах Третьяковского проезда. Воодушевленное этим, московское купечество подняло в 1872 году вопрос о сносе стены, но этому резко воспротивилось Московское археологическое общество, создавшее в конце XIX столетия специальную комиссию по охране стен Китай-города. Следует добавить, что все это время стену кое-где растаскивали на кирпич, а участок в Китайском проезде был переложен заново на древнем основании. Специальная комиссия Губерн-ского правления в 1892 году констатировала плачевное состояние стены, упрекая, например, причт церкви Троицы в Полях (фундамент храма, снесенного в 1934 году, можно увидеть теперь рядом с только что восстановленным участком Китайгородской стены в Театральном проезде) за то, что развел на стене сад, ресторан “Славян-ский базар” — за то, что устроил в соседней с ним башне конюшню, а Никольский греческий монастырь — за выгребные ямы у стены.
В начале ХХ века башни Китай-города использовались как архивохранилища; в Круглой, что на Театральной площади, помещался даже музей птицеводства. Сама стена так обросла пристройками, что местами буквально скрылась из виду. У ее подножия московские букинисты устраивали грандиозные книжные развалы. На Новой площади у стены шумел толкучий рынок с невероятным разнообразием товаров, характеров и типажей. И.Э. Грабарь писал в 1925 году: “Во многих местах стена кажется бесследно исчезнувшей и для открытия ее нужно производить настоящие раскопки, а кое-где она и действительно срыта до основания и на ее месте воздвигнуты новые сооружения… Жители соседних домов развели здесь яблони и рябины и завели настоящее огородничество, от которого стены приходят в полное разрушение”.
Еще перед революцией Императорское Московское археологиче-ское общество поднимало вопрос о капитальной реставрации Китайгородской стены, протестовало против ее обстройки и добилось даже в 1909 году согласия московского губернатора возбудить ходатайство “об установлении на будущее время законодательным путем необходимых разрывов между стеною Китай-города и строениями, примыкающими к ней”. Правда, ходатайство царю московские власти подать уже не успели…
Полностью читайте в журнале