ПЕСНЬ
О КРЕСТОВОМ ПОХОДЕ
ПРОТИВ АЛЬБИГОЙЦЕВ
ЛЕССА 205
Каменное ядро убивает Симона де Монфора (25 июня 1218 года). — Крестоносцы покидают свой стан на левом берегу Гаронны.
l
О, это был жестокий бой. Оружьем всяк бряцал.
Cмешенье шлемов и клинков, каменьев, стрел, зерцал
Казалось бешеной рекой, потоком, полным сил.
Один стрелок, что арбалет в укрытье разместил,
Прицелясь, твердою рукой свою стрелу пустил
В сеньора Ги1, верней, в коня, на коем граф воссел,
Стрела попала в глаз коню, столь точен был прицел.
В тот миг, когда сражен был конь и Ги в седле привстал,
Другой стрелок пустил стрелу и смертью жизнь попрал;
Пробив и латы, и колет, тот дротик распорол
Сеньору графу левый бок, кровь залила камзол.
В тоске тут сделал граф Симон, что делать не дерзал:
Он поднял к небу кулаки, вздохнул и застонал,
А Ги воскликнул: “Милый брат! Господь мне изменил,
Ущерба недругам моим на грош не причинил,
Меня же выбил из седла, с коня на землю сбил”.
Пока печалился Симон и с братом говорил,
Тулузцы мощный камнемет, что плотник смастерил,
Установили на стене, дабы вести обстрел,
И камень, описав дугу, над лугом пролетел,
Туда попав и угодив, куда сам Бог велел.
Кремень, ударив прямо в шлем, Симона с ног свалил,
На части челюсти разнес и череп раскроил,
Тот камень стукнул графа так, что граф весь почернел
И тотчас рыцарю сему досталась смерть в удел.
На то, что пал Симон Монфор, всяк взоры обратил,
И, как обычаи велят, Жослен его накрыл
Прекрасным голубым плащом. Из тех, кто осадил
Тулузу, даже паладин, что в битвах поседел,
Под шлемом слезы проливал, взор к небесам воздел.
“Всевышний, Ты несправедлив, — так каждый возопил, —
Погибель графа допустив! Ты всех нас подкосил.
Граф был достойный человек и верный Твой вассал.
А ты позволил, чтобы он, как пес, околевал.
Лить кровь за веру? Ну уж нет! Творя сей произвол,
Ты всех нас, Боже, обманул, в тоску и ужас ввел”.
Сердечно каждый паладин о графе горевал.
И тело понесли туда, где клир ученый ждал;
Клонились скорбно клобуки и римский кардинал,
Свершая службу и обряд, кадилом помавал.
Посланец радостную весть тулузцам передал,
Поведал, что в единый миг Симона Бог призвал,
И все решили, что Господь им милость даровал
И солнце Доблести взошло, коли погиб бахвал.
Объяла радость все сердца. Во храмы люд валил,
И всяк во здравие свечу возжег и засветил.
Весь город крики испускал и в барабаны бил,
И звон больших колоколов над Божьим миром плыл.
Вот так жестокий граф Монфор, что кровожаден был,
Как нехристь, камнем был убит и дух свой испустил.
В Тулузе радость началась, весь город ликовал,
И вторил флейтам и рожкам и бубен, и кимвал.
Прошло еще немного дней, и враг осаду снял.
Все бросив, рыцари ушли. Никто не занимал
Ни стан, ни Киприанов бург. Стоял с поклажей мул,
Но было некому нести дозор и караул
И те богатства охранять, что шелк шатров сокрыл.
Однако войску горожан, как то Господь судил,
Достались дорогой ценой плоды кровавых дел,
В бою пал славный Аймерик, о коем всяк скорбел
Всем сердцем и душой.
ЛЕССА 206
Командование над войском крестоносцев переходит к сыну Симона — Амори де Монфору. — Совет в лагере крестоносцев (26 июня 1218 года).
Народ всем сердцем и душой, благую весть узнав,
Восславил Рыцарство и Честь. Надежда, засияв
И думы черные гоня, как утро гонит сов,
Тулузцам озарила путь. Для Спеси гроб готов,
Ведь то и свет не озарит, что не дает плодов.
Воскрес для радости народ. И звон колоколов,
Бой барабанов, гром литавр, свист флейт и меди рев,
Все воспевало камень тот, что рухнул. Зло поправ,
Все поднимало ратный дух. Тулузцы, не сказав
Ни слова, вышли из домов, свое оружье взяв,
Ведь в каждом сердце зазвучал самой Свободы зов.
Напротив, рыцарям креста, скажу без лишних слов,
Смерть графа горе принесла, в их души страх вселив.
Как только солнце поднялось, мир Божий озарив,
Сошлись французы на совет, найдя в Нарбонне кров,
И так воскликнул кардинал, надменен и суров:
“Бароны, рыцари креста, все те, чей путь не крив!
Потеря наша велика. В унынье погрузив,
Враг всех нас выбил из седла, с коня на землю сбив.
И тщетно спрашиваем мы, свое чело склонив,
Где крепость тела, сила рук, зерно и колос нив.
Не знаю, что и думал Бог, смерть графа допустив,
Для нас и Церкви Пресвятой его не сохранив.
Однако ж графа не вернуть. Должны мы, боль уняв,
Святое дело продолжать, ни дня не потеряв,
Сей край сеньору Амори в наследство передав.
Богат и знатен Амори; его права признав,
Умрем же все у этих стен, как умер прежний граф!
Король французский — Церкви друг. Должны мы, спесь смирив,
Послать во Францию гонцов, Филиппа2 умолив
К нам принца юного прислать, питомца ратных слав,
Дабы Тулузу разорить, ее с землей сровняв”.
“Скажу, сеньоры, — рек Фолькет3, — что Бог, у нас отняв
Симона, дурно поступил. Граф, Церкви подчинив
И плоть и душу, нес свой крест, святой любовью жив,
Не больше папы самого пред Богом согрешив.
Добрей сеньора не найти в пределах ста держав,
И должен папа, коли он в своих сужденьях здрав,
Святым Монфора объявить, почетом окружив.
Никто столь тяжко не страдал, столь много дел свершив.
Вот так замучили Христа, Его со света сжив!”
“Епископ, — молвил Суассон, в слова весь пыл вложив, —
Вы прославляете обман. Добро и Зло смешав,
Как нехристь умер граф Монфор, скажу вам, не солгав,
Ему священник ни один не отпустил грехов…
Скажите, разве у святых последний час таков?
Коль вправду жаловал Монфор прелатов и попов,
Пусть молят Бога, чтобы суд не слишком был суров”.
И с этим согласились все, Фолькета укорив,
И клир дал графство Амори, его благословив.
Меж тем отважный граф Раймон, свои знамена взвив,
Со свитой земли объезжал. Журдена посетив,
Граф, в доказательство тому, что их союз не лжив,
Вассалу отдал замок Иль, по-царски одарив.
Что до французов, то они, своих тревог не скрыв,
Не покидали лагерь свой, в тоске и страхе быв
Четыре дня подряд.
Тридцать четыре графа с ним, раскрыв шелка знамен,
И столько рыцарей креста, сколь в поле есть семян,
Пришли, дабы обрушить меч на братьев-христиан,
И проповедует легат, избрав суровый тон,
Что всех, от старых стариков до плод носящих жен
И тех младенцев, что еще не вышли из пелен,
В Тулузе ожидает смерть, всяк будет истреблен.
Но в силах Девы Пресвятой, прекраснейшей из донн,
Казнить злодеев и убийц, как было испокон!
Так пусть же Бог и юный граф, гоня Гордыню вон,
Тулузу защитят.
Аминь.
Предисловие, публикация и примечания Елены МОРОЗОВОЙ.
Перевод со староокситанского Елены МОРОЗОВОЙ и Игоря БЕЛАВИНА.
1 Ги де Монфор, брат Симона де Монфора.
2 Речь идет о короле Филиппе Августе.
3 Бывший трубадур Фолькет Марсельский, ставший Тулузским епископом и яростным гонителем альбигойских еретиков.
Полностью читайте в журнале
|