Евгения Филипповна Кунина (1898–1997) не дожила до своего столетия всего один год.
Бывает так, что человек входит
в историю потому, что его оттеняла личность другого. Известного, знаменитого. Так случилось и с Куниной. Ее все время встречали в обществе Анастасии Ивановны Цветаевой, долгие годы бывшей одной из последних живых свидетельниц и участниц Серебряного века.
Между тем сама Евгения Филипповна была человеком необычайно одаренным. Переводы Куниной из Гюго, Мюссе, Ромена Роллана, Арагона давно признаны классическими. Она, как не многие, чувствовала сам ритм языка и в переводах могла добраться до неповторимой авторской интонации.
Но, кроме всего, Евгения Филипповна писала стихи. Этому ее в свое время учил Валерий Брюсов, когда она осваивала науку поэзии в Высшем литературно-художественном институте. Кунина поступила туда
после окончания лингвистического отделения Московского университета. Ближайшей подругой Куниной на долгие годы стала Аделина Адалис,
у которой она также училась мастерству стихосложения.
Сама Евгения Филипповна считала, что ее произведения не готовы
для широких читательских кругов, пока не почувствовала к ним большой интерес не только со стороны друзей, но тех, кто хоть раз слышал стихи в ее исполнении. Эта высокая требовательность и скромность были неотъемлемой составляющей удивительно светлой и порядочной личности Куниной. И, как написала Анастасия Ивановна в предисловии
к книге стихов Евгении Филипповны, “высокая человечность, оптимизм, восхищенность природой, радость запечатлеть все увиденное — отличает и разнообразие стихотворных тем Евгении Куниной”.
“Странно трогает сердце тоскою…” — написала Кунина в далеком
1916 году. Мы предлагаем вам самим оценить талант
этой удивительной женщины, сумевшей сохранить сквозь
все страшные годы ХХ столетия честность,
интеллигентность и умение удивляться каждому новому дню.
Виктор ЛЕОНИДОВ,
Зав. архивом-библиотекой Российского Фонда культуры.
“СТРАННО ТРОГАЕТ СЕРДЦЕ ТОСКОЮ…”
ЕВГЕНИЯ КУНИНА
ПОРТРЕТ-ПОЭМА
Зое Минервиной
Голубая, спасаясь от черных болотных чертей,
Бродит дева лесная. Озера, трясина, леса…
То, как зайчик пугливый, мелькнет, то скользнет,
словно тень,
То, к земле припадая, безмолвно зовет небеса.
Но безрадостны краски небес, отраженных в воде,
Но темны и туманны глубины дремучих озер,
Но лазури не сыщет в бору заповедном нигде
Даже девы лесной истомленный и жаждущий взор.
А источник лазури — сокрытый подземный ручей
Пробивается тихо сквозь хаос песков и камней,
И сверкнет, и забьется под золотом теплых лучей
Между пальцев певучих, меж нежных ладоней у ней.
.
На улицу московской осени,
На праздник редких фонарей,
На зов души прямой и косвенный
Выходят призраки людей.
Они идут каемкой серою
Вдоль хмурой армии домов
И дышат копотью и серою
В летучих облаках дымов.
Они шатаются бульварами
Под черной зеленью аллей,
Гуляют тройками и парами
В тиши асфальтовых полей.
Как червь, они кишат пивнушками
И пресмыкаются в кино.
И услаждаются игрушками,
И наливаются вином.
НАДПИСЬ К ПОРТРЕТУ
Здесь в простоте запечатлел художник
Черты одной задумчивой модели.
Брат говорил, что вовсе непохоже,
Тот, кто любил, — что душу проглядели.
Взгляд — вглубь и вдаль; без слез — их гордость сушит,
Но возле рта — прегорькая гримаска,
И бледность щек, и розовые ушки,
И бьющаяся в заточеньи ласка.
Он написал ее, не понимая,
Что красками души признанье пишет
И что портрет есть исповедь немая,
Которой он не видит и не слышит.
.
Такой прозрачности — не снилось стеклам.
Такой мелодии — смычок не пел.
Она предстала мне, как тень Патрокла,
Которой друг коснуться не успел.
И канула: пустой простор да воля.
Мир помертвел — как в летний яркий день
Мгновенно меркнут небо, лес и поле,
Когда на солнце набегает тень.
16–19.03.1931 г.
СТАРЫЙ КРЫМ
Старый Крым, ты лежишь
На покатой ладони предгорья.
И закаты твои подгрызает огромная мышь — Агармыш.
Ты садами укрыл вековое давнишнее горе.
И руины родные полынью с бурьяном прикрыл.
Твою тихую старость баюкают ветры степные.
Гор зеленые склоны спокойною стражей стоят.
Старый Крым, тихий угол великой бурливой России,
За былое геройство, за нынешний мир — исполать.
29.07.1971 г.
|