РУСЬ ГОЛУБАЯ
АЛЕКСАНДР КРЫЛОВ
О проблеме однополой любви десятилетия вели нескончаемые споры врачи, психологи, психоаналитики, поэты и, конечно, сами гомосексуалисты. Впрочем, споры шли в основном за пределами одной шестой части мира — в СССР тема гомосексуальной любви была безоговорочно припечатана соответствующей статьей УК.
Полноценно объяснить сущность феномена гомосексуализма или хотя бы дать исчерпывающее определение этого термина сегодня не возьмется ни один серьезный ученый. В вышедшем в 1982 году “Энциклопедическом словаре медицинских терминов” утверждалось, что “гомосексуализм — половое извращение, характеризующееся сексуальным влечением к лицам своего пола”.
Экзотичность вопроса, связанного с полом и эротикой, при-украшенная скандальными процессами с участием знаменито-стей, немало посодействовала тому, что многие светила науки на протяжении десятилетий пытались внести свою лепту в изучение проблемы гомосексуализма.
Французский психиатр Огюст Тардье (1818–1879), не стремившийся прослыть ортодоксом, полагал, что половое влечение к персонам собственного пола есть врожденное моральное и физическое уродство, и предлагал во искоренение порока “рубить дерево под корень”: кастрировать всех почитателей нестандартной любви.
Подобный хирургический подход был с негодованием отвергнут немецким юристом Карлом Ульрихсом, опубликовавшим в 1860 годах двенадцать томов собственных сочинений на жи- вотрепещущую для него тему. Он называл гомосексуалистов ургинами, последователями греческой богини Урании — покровительницы однополой любви, — и полагал, что это люди, у которых женская душа заключена в мужскую оболочку.
Затем работы, посвященные проблемам гомосексуализма, стали издаваться с завидной частотой. Собственно, сам термин ввел в обиход венгерский врач Карой Мария Бенкерт, до него, как правило, обходились формулировками “мужеложство” и “педерастия”.
Немецкий психиатр Карл Вестфаль первым предложил считать гомосексуализм врожденным изменением полового чувства. Нимало не смущаясь тем обстоятельством, что врожденные болезни нельзя излечить гипнозом, создатель знаменитого душа, Жан Шарко, в статье “Инверсия генитального чувства” описал множество случаев исцеления от постыдного, по его мнению, недуга. Статья вызвала большой шум не только в медицинских и гомосексуальных кругах, но и среди прочей читающей публики.
Огюст Форель, автор хрестоматийного “Полового вопроса”, также считал гомосексуализм половым извращением. Ему оппонировали Крафт-Эбинг и Эллис, рассматривающие однополую любовь как некую природную аномалию, подобную дальтонизму.
Конечно же, не мог пройти мимо столь актуальной проблемы создатель психоанализа Зигмунд Фрейд. “Гомосексуалисты, — полагал венский мудрец, — люди, которые из-за эрогенного значения собственных гениталиев лишены возможности восприять сексуальный объект без половых органов, подобных своим…”
В дальнейшем спор между представителями научных школ в основном лежал в аспекте признания гомосексуализма болезнью или вариантом нормы и, как следствие дискуссии, определения методов лечения или наказания виновных в пороке.
Большинство специалистов склоняются к мысли, что гомосексуализм не столько патология, сколько особенность индивидуума, его гормональных, психосоматических, эротических качеств, условий жизни и воспитания, или, говоря проще, это — не порок и не болезнь, а специфический стиль жизни. Ни по одному психологическому тесту, лабораторному анализу или физиологическим параметрам гомосексуалы не отличаются от гетеросек-суалов. Впрочем, сами представители сексуального меньшинства с высокомерием париев утверждают: “Мы не такие, как все!” Таких “не таких”, по их оценкам, насчитывается до 20% всего взрослого мужского населения.
Оценки специалистов более сдержанные: по мнению президента Евро-азиатской ассоциации сексологов Александра Карпова, к гомосексуалам относится не более 2% представителей сильного пола, что, согласитесь, в абсолютных цифрах также выглядит довольно внушительно…
Тем не менее большинство из них практически являются бисексуалами, а не чистыми гомосексуалистами. Они вступают в браки, имеют детей и любовников обоего пола. Подобная ситуация наблюдалась и в прошлом, к примеру, такие известные гомосексуалисты, как убийца Распутина Феликс Юсупов, великий князь Константин Константинович или Петр I были женаты и имели детей. К “чистым” гомосексуалистам относятся Петр Чайковский и его брат Модест, у которых физические контакты с представительницами прекрасного пола были или просто невозможны или складывались самым печальным образом и влекли за собой тяжелые психические травмы.
Еще одним печальным примером такого рода является судьба поэта-футуриста Ивана Игнатьева-Казанского (1892–1914), который в первую брачную ночь попытался сначала убить свою жену, а потом покончил с собой. Этому трагическому происшествию посвящены стихи В.Хлебникова:
И на путь меж звезд морозных
Полечу я не с молитвой
Полечу я мертвый грозный
С окровавленною бритвой.
Понятно, что если гомосексуальные эксцессы не становились причиной судебных разбирательств и особо громких скандалов, то лишь в силу возможных неприятностей, из-за которых большинство геев предпочитали не афишировать свою сексуальную ориентацию. Сохранилось предельно мало архивных документов — писем, дневников, воспоминаний, — объективно подтверждающих гомосексуальность того или иного исторического персонажа. В качестве доказательств чаще всего принято ссылаться на свидетельства современников, многие из которых, увы, объективными никак не назовешь. Щекотливость рассматриваемой темы требует соблюдения особой осторожности при упоминании как исторических персонажей, так, в еще большей степени, наших современников.
В начале ХХ века в связи с ростом пришедшего с Запада феминистского движения и возникшей модой на эмансипацию лесбийство приобрело известную популярность среди женщин из артистических, богемных и аристократических слоев общества. Однако в силу целого ряда причин (особенностей женского воспитания и образования, религиозных убеждений, историко- бытовых традиций) лесбийство не имело в России широкого распространения. Кроме того, в отличие от гомосексуалистов, российские лесбиянки не оставили никакого заметного следа в культурной, художественной или политической жизни общества — их “увлечение” не выходило за пределы артистических уборных и полутемных спален…
Полностью читайте в журнале