TERRA ПОЭЗИЯ
ЛЮБЛЮ ТЕБЯ,
РОДНАЯ ОБЕЗЬЯНА
НАТА СУЧКОВА
.
Оттого, что не гореть ему в огне.
Оттого, что не входить ему туда.
И не будет никого уже умней,
И не будет ничего. Уже тогда.
Он стоит с наклоненною головой,
У коленей своих прощенья прося,
Оттого, что осталось — всего лишь домой,
Оттого, что из дома — уже нельзя.
Оттого, что не быть ему подлецом,
Забывая, как хлопают двери в ад,
Он хотел бы стать годовым кольцом,
Он хотел бы все проиграть назад.
Вспоминая, как где-то его учили
Согревать губами прирученный дым,
Он согласен, в общем-то, быть мужчиной
И когда-нибудь, видимо, даже твоим.
Рассыпаясь в труху, собираясь в кулак,
Так гранитной крошкой себя искрошив,
Оттого, что она — женщина, а он — сопляк,
Оттого, что она — женщина, а он чуть жив.
Он подходит вплотную к ненужным вещам.
Покрываясь пылью, стоит в углу.
Понимая слова, что ему кричат,
Предназначенные, в общем-то, не ему.
Оттого тоска его так слаба,
И не тонет давно ни в одном вине,
Он несчастен до соли в резьбе рукава,
Оттого, что гореть ему не в огне.
.
Девочка — и на плече подбородок —
Остром плече моем узеньком птичьем,
Я заблудился в рябиновых водах,
Я от рябины почти неотличен.
Струек сбегающих вдоль за сплетенье
Солнца и сердца, воды и рябины,
Строк сберегающих вдоволь налей мне!
Солнце — соломенно, сердце — невинно.
А у рябины — кирпично и пресно —
Вкус неуемной текущей из птицы
Крови, отметившей вмятиной место,
Где подбородок уперся в ключицу.
ЭЛИНА ПЕТРОВА
Бомжественный романс
Конец сезона. Йодом и соляркой
пронизан воздух: катер рассекает
такие плавные и пепельные волны…
А в перламутре черного рапана
как будто дремлет имя “Навсикая”…
Азов мой древний, сумрачная ясность:
таких печальных ласковых небес
нигде не встречу, сколько ни ищу.
Азов мой нищий, ко всему привычный,
в холерных домиках проводит “отпуска”
и возвращается в убогие хрущовки,
принявши душ за серой простыней
под “Скоро там?!” Но, впрочем, не о том…
Здесь, собственно, не место “шератонам”,
“скай-лайнам” и учтивому народу
с баварских двориков, растящему цветы
в окрестностях цементного завода.
Не Нюрнбергская ярмарка, вам здесь —
другие запахи… Ганс Сакс с ней! — не о том…
(он не сечет эстетики распада
в великолепном ржавом разнотравье
моих божественных, бомжественных краев).
Да, наша чаша — не фонтан Бернини,
а рукомойник на столько-то душ
по нормам пятьдесят закапанного года…
Расти, Щегловка, принимай птенцов,
нюхнувших пороху и, на десерт, метана,
кади свое, парчовая сутана:
здесь перепись народа ни к чему —
не шлют от Ирода… а только нанимают
и “отпускают”… Впрочем, не о том.
Мы ведь об отпуске? Все та же Навсикая
летит сребристой пенной колесницей
в рассветной дымке лакового моря
моих божественных, бомжественных краев…
.
Это слиток. Это слепок.
И подвешенность струны.
Это жизненная слепость —
Божий дар от сатаны.
С жесткой шерсткой, синей-синей,
Зверь, свернувшийся в клубок.
Это значит, ты повинен
В том, что есть на свете Бог.
.
Все больше я тоскую по твоей
Прохладной, исцеляющей ладони.
Плывет душа по коридорам дней
Так неумело, что вот-вот утонет…
Разбить собой бы вдребезги стекло
Жестокого и мутного экрана,
Разлив гостям сок жизни и тепло,
Как наполняют красненьким стаканы.
ОЛЬГА АРТЕМЬЕВА
.
Ну что, так и будем сидеть и молчать?
Долго?
Не знаю…
Live is very short — and it’s no time… Битлы поют
Ты, скучающий, смотришь по сторонам,
Мне смешно.
Я только что рассказала тебе о себе то,
Чего ты не знал.
Ты скучающий, а может,
Тебе скучно, а может, тебе грустно
И некому руку подать, пожать.
Я скучаю по тебе и твоей улыбке…
Или не скучаю?
Давай все будет как раньше?
А?
.
Жалко, что я не мужик кудрявый, черный мужик в красных штанах. Жалко.
Жалко, что я не могу плевать на свою внешность,
на то, как я выгляжу.Жалко,
что я не могу в сорок лет изображать из себя этакого мальчика
без возраста.
Жалко, что из меня никогда не будет друга-мужика.
Не какого-нибудь там
педе, а настоящего мужика со всеми его “+” и “-“.
Почему? Да потому, что
либо он меня, либо я его (в конце концов). Жалко.
Действительно расстраивает тот факт, что не удастся вынуть
свою штуковину и
как следует пописать. Можно в писсуар. Попробовала пару раз в мужских
туалетах стоя, но эффект явно не тот. Да и радости,
облегчения не испытывала
потом.
Жалко, подраться как следует с фингалами, видимо, не удастся.
Жалко, что я
всегда смогу быть точно уверена, что мои дети точно мои.
Жалко, что не смогу
стать священником, Президентом США и первым космонавтом. Жалко, что
никогда не пойму, почему ты любишь меня.
.
Лувр,
Озноб,
Была бессонная ночь.
Длинные безлюдные коридоры.
Никто не смог бы мне сейчас помочь,
Я отдала свое сердце!
Его не похитили воры.
Стены, стены, стены…
Картины, картины, картины…
Ах, как красива утром
Набережная Сены.
За шнур раздвигая гардины,
Я шептала его имя,
А сейчас только стены
И картины, картины, картины.
.
А я нашла твою слезу
Ты вправе взять ее себе обратно
Одна теперь как бабочка
Булавкой золотой прибита аккуратно
Ты потерял ее или оставил?
Могла послать тебе ее в конверте
Но письма носят неисправно.
Ты приезжай
Живу я там где прежде
Люблю тебя родная обезьяна.
.
Неразбериха чудится
В твоих очищенных ботинках
Отражением
14 дней
Отрешенных убитых
Потраченных на лучшее
В жизни видения
Ты стремишься взять все
В дороге пригодится
Слезы смех добро зло
Отберешь
Отнимешь,
Разденешь, разделишь
Не дадут — силой
Отдадут — с миром
Уходи красиво
Уходи красивым — милый.
|