фигурально
выражаясь…
АЛЕКСАНДР ДЕЛЬФИН
Т.В.
“Мокрый пол! Какое счастье!” —
Крикнул мой отец-картежник,
Воротившийся из клуба
С полупьяными друзьями.
Видно, выиграл. За дверью
Чертыхался Карл-сапожник,
Наш сосед, любивший выпить,
Но сейчас забытый нами.
“Папа, папа, осторожно!” —
Крикнул я, но было поздно,
И отец мой, поскользнувшись,
Грузно рухнул прямо на пол.
Гости весело смеялись,
А отец ругался грозно,
Чертыхался Карл за дверью,
За окошком дождик капал.
Вечер тот я плохо помню,
Только странные картины
Отпечатаны в сознанье,
Словно на киноэкране:
Мокрый пол, упавший папа
И нетрезвые мужчины,
Не успевшие раздеться,
Мной невиданные ране.
Дальше все сменялось быстро,
Как узор в калейдоскопе.
Непрерывно поглощались
Алкогольные напитки,
В воздух дым летел табачный,
Было тесно, как в окопе,
И казалось мне, что пляшут
Сумасшедшие улитки.
Незаметно пролетело
Время. Папа был в ударе.
Он кричал: “Теперь я счастлив!
Кто посмеет мне перечить?”
Гости хором отвечали:
“Нет, никто!” — и на гитаре
Он играл и пел романсы
Им цыганские весь вечер.
Только за полночь утихло
Оголтелое веселье.
Кто-то спал, согнувшись в кресле,
Кто-то на такси умчался.
Я сидел, закрывшись в детской,
Как в угрюмой тесной келье,
Надо мной картонный ангел
На веревочке качался.
Двери, скрипнув, отворились.
В комнату вошел мой папа.
“Ты не спишь?” — и тихий шепот
Показался взрывом бомбы.
Я молчал, и он сел рядом.
За окошком дождик капал,
А по стенам световые
Ползали круги и ромбы.
“Улыбнулась мне удача, —
Папа тихо вдруг сказал мне, —
Фигурально выражаясь,
Я — возлюбленный Фортуны.
Шутки в сторону, однако!
Мой корабль не сел на камни,
И опять попутный ветер
По волнам торопит судно!
Ряд удачных комбинаций,
А в конце каре и джокер,
И, сынок, семнадцать тысяч
Взял я чистыми, без спора.
Рассчитаемся с долгами —
И прощай, проклятый покер!
Ну, а главное — на море
Мы с тобой поедем скоро!”
Говорил он долго, что-то
Объяснял мне вдохновенно,
Вспоминая маму, плакал,
И ушел, когда светало.
Как сомнамбула, разделся,
Лег я и уснул мгновенно,
А во сне увидел башню
Из блестящего металла.
А когда меня будили,
За окном сияло Солнце,
В коридоре безнадежно
Бился телефонный зуммер.
Карл сощурился от света,
Став похожим на японца,
И сказал: “Ты не волнуйся,
Но твой папа ночью умер”.
Вот и все. Усатый доктор
За столом читал газету.
На ковре лежал окурок.
Кто-то в кухне мыл посуду.
“Мокрый пол! Какое счастье!” —
Я запомнил только это,
И теперь уже, наверно,
Никогда не позабуду.
ВЕСЕЛЫЕ НЕЧЕЛОВЕЧКИ
“А из нашего окна
Площадь Черная видна”.
В нашем доме много сильных личностей.
Вот хотя бы дядя Соболь с девятнадцатого.
Он специалист по левитации,
Чемпион России по мельканию.
Или взять, к примеру, доктора Бессонова.
Это псевдоним, а не фамилия.
В своей комнате из комы не выходит он,
По ночам предсказывая будущее.
Не могу не вспомнить вечно юного
Академика Ануфрия Волшебникова.
Он выращивает странные создания
В герметически закрытой барокамере.
На седьмом живет Джованни Кемереенко.
Этот внутрь себя заходит запросто.
Он любое может выполнить желание.
Мы зовем его Сверхзнайкой Беспределкиным.
На тринадцатом Никола Невещественный,
Рекордсмен езды по рассеченному.
Его дети родились в открытом космосе,
Мы зовем его шутливо Вечным Слесарем.
Помню я Хенаро Шарабанова.
Был, подлец, похож на Джона Леннона,
А женился, говорят, на гуманоиде
И теперь живет в гиперболоиде.
Вот еще Филипп Филиппыч с третьего.
В прошлом месяце купил машину времени,
А вообще-то он работает помощником
Машиниста подпространственного поезда.
На девятом проживает тетя Жилова,
Пациентка доктора Бессонова.
Она трудится в подземном инкубаторе,
Синтезирует чудовищную ласточку.
Она дружит с Любочкой Курякиной.
Это женщина талантливая, властная.
С ней запретное нередко разговаривало,
Она преподаватель в школе Батменов.
На втором живет профессор Перцекаменев.
Скоро год как он лежит в стеклянном ящике,
Добровольно подключив себя к компьютеру,
Чтобы выяснить пределы человеческого.
Не упомянуть нельзя отца Смиренского.
В прошлом испытатель искривителя,
Стал духовником он нашим и наставником,
Мы ему подносим подаяние.
Кто еще остался неохваченным?
Ну конечно, дядя Дульф с четырнадцатого.
Он участвовал в сражении под Мюнхеном
И с тех пор нечасто разговаривает.
Есть еще Тамара Хуроярова,
Замдиректора секретной Суперстанции.
С ее сыном, Невидимкой Хурояровым,
Мы ходили вместе в школу Батменов.
Да, забыл Санька Семимореенко,
Что живет в мансарде однокомнатной.
По ночам летает в трансцендентное,
Днем ложится спать в трансцендентальное.
В общем, обчество у нас интеллигентное.
Всех, конечно, вспомнить сразу трудно мне.
Сплошь и рядом звезды, знаменитости
За глаза меня шутливо кличут Гитлером.
Где живу я сам, меня вы спросите?
Дорогие девочки и мальчики!
Есть на крыше бункер маскированный,
Там табличка на двери: “Полковник Карлсон”.
Вас, ребята, в гости приглашаю я,
Вскипячу вам чаю на реакторе.
О любви покрякаем, о вечности,
А потом слетаем к бесконечности.