ЗАПЕЧАТЛЕННАЯ РОССИЯ
DEJA VECU
*
ПОВЕСТВОВАНИЕ В ДЕСЯТИ ПИСЬМАХ,
С ПРЕДИСЛОВИЕМ И КОММЕНТАРИЯМИ
Александр Глебко-Толстикович
НЕОБХОДИМОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ
Сущая правда: в гимназиях не обучались! Из аттестата зрело-сти явствует, что семена разумного, вечного, доброго в мою душу посеяли в “средней общеобразовательной трудовой с производственным обучением” московской школе, которую я закончил тридцать лет назад, на год позже положенного срока. Замедленное созревание аттестата было вызвано моим тогдашним щенячьим разгильдяйством и ленью, ставшими причиной оставления на второй год в десятом классе. Долгая отсидка на последней парте оставила в душе ужас от тупого маразма школьной программы, шальной мираж таинственных, как Карибы в предрассветной дымке, “тангенсов — котангенсов”, да воспоминания об уроках истории, на которых училка пыталась доказать семнадцатилетним лоботрясам, что всякая случайность — не более, чем проявление закономерности. Сомневаюсь, что она сама верила в этот постулат.
Да, да — ни о какой закономерности речи идти не может: только благодаря игре случая, эпистолии, предлагаемые ныне читателю, не стали достоянием огня или, что еще вероятнее, не были выброшены вместе с иной рухлядью на помойку. Старый портфель с бумагами тихо затаился за швейной машинкой “Зингер”, стоявшей в кладовке с незапамятных времен моего детства. Мать очень гордилась этим швейным агрегатом, хотя, сколько помню, никогда им не пользовалась, то ли из-за недостатка времени, то ли потому, что не любила и не умела шить — новые вещи в нашей семье всегда покупали в магазине готовой одежды, где отоваривалось и большинство наших сограждан. До сих пор содрогаюсь, вспоминая серые толпы одинаково скудно одетых пассажиров метро и трамваев.
Поскольку я заговорил о семье, то необходимость заставляет остановиться на этом вопросе несколько подробнее. Моя мама происходила из старинной дворянской фамилии, издревле обитавшей в Белоруссии. Знаю, что ее предки, а стало быть и мои, сражались при Грюнвальде. В начале XVI века один из них входил в состав гарнизона Мстиславского замка. Затем, как и полагается приличным дворянским родам, они разорились, и прошлый век прапрадедушки служили обер-офицерами, чиновниками, земскими врачами. Один, правда, выбился в люди: стал профессором всеобщей литературы Варшавского университета, а затем — депутатом Государственной Думы правого толка. По понятным причинам его имя не часто упоминалось в нашем семействе.
Исконная шляхетская тяга к независимости и хроническое, на протяжение веков, отсутствие средств постоянно толкали то одного, то другого пылкого предка в ряды всевозможных инсургентов и революционеров. Два польских восстания, затронувшие Белоруссию — 1831 и 1863 годов, — знали имена наших родственников. Не избежал этой участи и отец матери, мой дед, паливший из револьвера с баррикад в 1905-м.
С предками по отцовской линии все проще. Старая московская семья, обитавшая в Первопрестольной едва ли не с екатерининских времен. Рожали, крестили, служили, лечили, учили и умирали — шесть глаголов подряд, — и вся родословная как на ладони. Отцу даже удалось недолго поучиться в гимназии. Однако победивший пролетариат быстрехонько прикрыл эти теплицы для выращивания мальков гнилой интеллигенции. Школу отделили от церкви, мальчиков и девочек посадили вместе и начали прививать им “знания и навыки в объеме курса, установленного программами НКП”. Под таинственной аббревиатурой скрывался Народный комиссариат просвещения, близкий родственник всевозможных НКВД, ВКП(б) и т.д. Любопытно, что свидетельство об окончании школы украшала руководящая цитата Ильича: “Наше воспитание нужно соединить с борьбой трудящихся против эксплуататоров”.
Это только в книжном афоризме говорится, что все счастливые семьи похожи друг на друга, а каждая несчастливая — несчастлива по-своему. Новая власть на деле опровергла классика, уравняв миллионы семей, отняв у людей чувство счастья. А когда все несчастливы, то это вроде бы уже и не несчастья, а так — обыденность.
Мои родители, справившие незадолго до смерти отца золотую свадьбу, прожили свой век более чем скромно, подобно большинству “новых” интеллигентов, пришедших на смену прежним чеховским и толстовским персонажам. Существуя от зарплаты до зарплаты, они переживали войны, партсъезды, папанинцев и кукрыниксов, не подозревая, что жизнь может быть совершенно иной, что существуют дальние страны, прекрасные книги и картины, читать и видеть которые им не довелось. Более того, не рекомендовалось предаваться воспоминаниям и о собственных дедах и прадедах. Память надежно блокировалась животным инстинктом самосохранения и заботой о детях: ведь сирота и при социализме — сирота… Дворян-ские грамоты, церковные метрики, Станиславы и Анны на шею, семейные альбомы с фотографиями дедушек в мундирах и бабушек в вечерних туалетах безжалостно уничтожались.
Поэтому, обнаружив портфель с фотографиями, письмами, открытками и записками своих давно умерших родственников, я вза-хлеб прочитал их, пораженный сходством мыслей и чувств, таких понятных мне, их сегодняшнему ровеснику и единственному оставшемуся в живых потомку.
Я вглядывался в их лица, навсегда запечатленные на старых фотографиях, наклеенных на диковинные карточки-паспарту с адресами несуществующих ныне фотоателье, и знакомился с неизвестными, но неожиданно ставшими близкими людьми.
Конечно, старые семейные бумаги и фотографии интересны не столько для специалистов, сколько для немногих чудаков, еще любопытствующих былыми днями Отечества. Что, по правде, мне представляется много привлекательнее, ибо: “Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веке”.
П.П.Васильев — А.П.Минину
Дорогие Наталья Алексеевна и Александр Петрович!
Поздравляем вас с наступающим 1914 годом. Надеемся, он станет годом благоденствия и счастья для вас и ваших близких. Мечтаем вернуться в Москву и вновь поселиться в наших милых Сокольниках. Как хотелось бы этим летом погулять по парку, сходить на Круг, послушать оркестр. Мы пока всего этого лишены, но есть надежда, что Петр Панкратьевич сумеет закончить свои дела здесь до лета и тогда мы непременно увидимся.
Крепко вас целуем!
P.S. Боюсь, что надежды Зинаиды Николаевны приехать в Москву на будущий год не сбудутся, ежели только она не бросит меня здесь одного. Во всем остальном поддерживаю супругу, желаю счастья и здоровья!
. Васильев Петр Панкратьевич — инженер-путеец, участвовал в строительстве Мурманской железной дороги. Умер в Москве в 1939 году, похоронен на Введенском кладбище.
. Минин Александр Петрович — преподаватель 2-ой московской женской гимназии, жил в собственном доме на Воронцовом поле в Москве.
. Минина Наталья Алексеевна — жена А.П. Минина.
. Круг — аллея в Сокольниках, любимое место гуляния москвичей в начале века.
. Васильева Зинаида Николаевна — жена П.П. Васильева, умерла в 1963 году.
.
Д.В.Нагорский — А.П.Минину
Дорогой Александр Петрович!
Томлюсь от безделия, ни писать, ни читать серьезного не хочется — гуляю с детьми, ем холодную окрошку, играю с соседом в шахматы и грущу о столичной жизни и ваших замечательных вечерах, где всегда так умно и славно говорят. От нечего делать стал вчера разбирать книги и наткнулся на “Петербургские ведомости” чуть ли не пятилетней давности, а в них на прелюбопытнейшую заметку, которая словно продолжает наш с вами спор. К сожалению, я не знаком с автором статьи, подписанной неким Вернадским. Любопытно, кто он есть?
Не знаю, попадалась ли вам в руки эта газета, потому решил, дабы не отвыкнуть держать перо в руке, хотя бы вкратце изложить ее в письме. Пропускаю первую часть, где содержатся обычные нападки на правительство и государя. Начну сразу с середины: “Спасение России заключается в поднятии и расширении образования и знания. Только этим путем возможно достижение правильного государственного управления, только поднятием культуры возможно сохранить сильно пошатнувшееся мировое значение нашей родины. Каждый удар высшей школе, каждое стеснение ее автономии есть удар национальной силе, есть удар русской культуре. Ибо высшая школа совершает национальную работу первостепенной важности: в ней сосредоточивается и куется все будущее великого народа.
В ней слагается молодое поколение — будущее России; она распространяет знания в стране. Но в ней сверх того сосредоточивается работа нации в области научной мысли и научного искания.
То, что является наиболее характерным для современной культуры, что с каждым годом все сильнее и неудержимее проникает всю народную и государственную жизнь современного человечества и составляет оплот ее силы и основной элемент ее могущества, есть научная самостоятельная работа, есть научное искание. Страна, которая не работает самостоятельно в области научной мысли, которая только усваивает образование — чужую работу, — есть страна мертвая. С каждым годом значение самостоятельной научной работы, как основного элемента культуры, становится более важным и неизбежным. Ибо постепенно и быстро земной шар становится ареной государственных интересов, ибо техника охватывается все более глубоко научной мыслью и результаты научной работы с каждым мгновением все сильнее проникают во все области человеческого сознания.
При этих условиях работа ученого является национальным служением в такой степени, в какой она никогда не была в другие периоды исторической жизни человечества. Ибо национальная сила и национальное могущество тесно связаны в государственной борьбе за существование с пониманием мировой жизни, со специальными знаниями.
На полях Маньчжурии, на водах Тихого океана, в происходящей теперь междоусобице, в голодании и вымирании коренного русского населения среди благодатной и богатой природы Россия жестоко расплатилась и расплачивается за архаичность своего управления, — за то, что в ХХ веке власть находится в руках людей полуобразованных или необразованных, чуждых научной мысли и работы современного человечества. Эти люди, ничего не понимая, вели русский народ к поражениям, унижениям и страданиям, они давили свободную научную мысль и свободную научную работу русского общества…
Но историю нельзя повернуть назад. Народ, в невероятной обстановке развивший мировую литературу и мировое искусство, ставший в первых рядах в научном искании человечества, не может замереть в полицейских рамках плохого государственного управления. Он может терпеть поражения, — но в конечном итоге он останется победителем. То, что будет разрушено, будет вновь восстановлено. Но зачем и для чего проходить чрез такие испытания?”
Вопрос, поставленный автором, конечно интересен, но если оставить патетику, свойственную всем газетным фельетонам, приходится признать, что за время, истекшее с выхода в свет газеты, положение ничуть не улучшилось. Но все-таки полагаю, что основным в развитии любого государства и государственности является не столько состояние высшей школы и науки в целом, сколько развитие нравственности и общей культуры населения. А в этом деле православная церковь имеет все преимущества перед наукой, чему вы, Александр Петрович, как истый вольтерьянец, не замедлите возразить. Меня всегда чрезвычайно удивляют разговоры о так называемых “талантах”. Никак не могу взять в толк, что это за зверь такой, с чем его едят?
Терпеть не могу, когда начинают говорить о “божественности” таланта. Все мы — обыкновенные люди. А что в мире существует огромное число людей более порочных, глупых, пустых — так что в том за радость? Конечно, есть в нас воспитание, некоторый такт, присущий, по-видимому, всем воспитанным людям, не раз спасавший меня от больших затруднений. Может быть, есть и хитрость: как на Руси проживешь без хитрости?
Впрочем, оставим споры до моего возвращения и, памятуя китай-скую мудрость, гласящую, что длинная вещь становится подобной змее, спешу окончить это письмо.
Нижайший поклон супруге,
Ваш старый друг.
. Дмитрий Валентинович Нагорский, доктор медицины, имел собственный дом в городе Ямбурге, Санкт-Петербургской губернии. Участник первой мировой войны.
. Статья В.И. Вернадского “Перед грозой” была опубликована в газете “Русские ведомости” 12 января 1908 года.
.
П.П.Васильев — А.П.Минину
Давно так не смеялся, как получив твое письмо, в котором ты пишешь о послании моего дорогого кузена Дмитрия. И хотя ты склонен разделять точку зрения автора статьи в газете и нашего уважаемого доктора, я категорически не согласен ни с кем из вашей богатырской тройки. Про кузена особенно распространяться не буду: тебе хорошо известны наши отношения, добавлю лишь, что ежели в победоносное российское воинство берут исходя из мер длины: кто помельче идет в уланы, а верзилы — в кавалергарды, то моему дорогому кузену с его статью — грудь колесом, голубые глазами навыкат — одна дорога: в генералы. А генералы у нас, как известно, народ особый.
По сути фельетона скажу свое мнение. Мы, с присущей нам племенной русской ленью, нежеланием принимать решения, с патологической нуждой в диктате сильной чужой воли, вдруг уверовали в некое чудо — в революцию, призванную спасти нас от всех наших бед. А ведь позабыли или просто не додумались, что чудо на Руси обязательно со знаком минус: или бунт, или пожар, или баба какое-то чудовище родила (славный пример тому Александр Сергеевич приводит: когда царица родила не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку, то царь Салтан не очень-то и удивился такому событию, а мудро рассудил: бабу в бочку, бочку — в пучину морскую! Вот это — по-нашенскому, по-русски).
Еще поколение с крепостного рабства не прожило, а вы все о парламентах мечтаете, о свободах. В стране рабов свободы не бывает. Согласись, что для составления законов, управления государством надобно выбирать умных, достойных, порядочных людей, а не всякий сброд без образования, не желающий пахать землю, строить фабрики или учить детей. Но ежели все будут умными, достойными и порядочными — зачем вообще кого-то куда-то выбирать? Все и без того будут жить хорошо. По мне, так пусть уж царь нами всеми правит, Россия без монархии пропадет.
Какие-то мы, русские, странные люди. Постоянно стремимся создать себе кумиров, живем нереальной жизнью, играем в каких-то выдуманных героев — то в Онегиных да Печориных, то черт дернет вытащить Базаровых да Рахметовых. А ныне семейство Карамазовых и горьковские босяки спокойно спать не дают. Вот и живет наша интеллигенция каким-то своим надуманным мирком, ничего не имеющим общего с действительностью. От того среди молодежи и появляются духовные уроды, что вместо того, чтобы учиться, воспитываться на примере старших, читают “Что делать?”, а рецепт на сей вопрос ищут в прокламациях недоумков-революционеров. Отсюда и так называемый надрыв, о котором любят говорить ваши интеллигенты. И слово-то — мерзкое, точно отрыжка. От него за версту несет каким-то лакейством. Специально Даля перелистал — нет у него такого слова; есть только “надрывать” — почать рыть яму. Вот эта яма и станет нашей братской могилой. А первым копать ее начали наши корифеи, в том числе и ваш любимый Достоевский.
Впрочем, я сегодня просто расстроен и слишком уж категоричен. Наверное, это на меня таким образом подействовало вчерашнее изве-стие об убийстве эрцгерцога Фердинанда; боюсь, как бы эта стрельба в Сараево не обернулась большой бедой. Хотелось бы ошибиться! А за сим остаюсь вашим покорным слугой. Черта вам с этого какая прибыль будет!
. Наследник австрийского престола, эрцгерцог Франц Фердинанд был убит 28 июня 1914 года в Сараево студентом Гаврилой Принципом.
.
А.А.Глебко-Созонович — А.П.Минину
20 июля 1914 года, воскресенье
Исторический день!
Слава Богу, все наконец определилось: Германия объявила нам войну. Я сегодня сам видел Высочайший манифест, написанный прочувственно и патриотично. Настроение в столице самое радостное — все надеются на скорую победу. Ничего более торжественного я в своей жизни не помню: несмотря на страшную жару, вся Дворцовая площадь была заполнена людьми. Государь с императрицей прибыли из Петергофа на катере и остановились у Дворцового моста. После службы у чудотворной иконы Владимирской Божией матери и присяги он вышел на балкон, и вся площадь опустилась на колени. Никогда наш гимн не пели с таким воодушевлением. Не скрою, у меня появились слезы на глазах и комок в горле.
Юнкеров срочно производят в офицеры, мобилизация проходит на редкость успешно. Я отбываю в Псков, где захвачу свой штаб и прибывших запасных. Будьте здоровы и до скорой победы!
. Глебко-Созонович-Толстикович Александр Александрович — полковник, командир 292-го пехотного полка, участник мировой и гражданской войн; с 1920 года в эмиграции.
. Николай II подписал манифест о начале войны с Австрией и Германией 20 июля 1914 года.
Александр Глебко-Толстикович родился в 1951 году в Москве.
Закончил медицинский институт, работал врачом-реаниматологом,
с 1986 года — в профессиональной журналистике. Автор нескольких книг.
* “Уже пережитое” (франц.) — психическое расстройство в виде ощущения, что переживаемое в настоящее время состояние в точности имело место в прошлом.
“Энциклопедический словарь медицинских терминов”, т.1,стр.328.