РАРИТЕТ
Хельсинки. Маленькая улица, выходящая на берег залива.
В одной из квартир жилого дома — русская библиотека
купеческого сословия, основанная еще в начале века
знаменитым меценатом Синебрюховым.
Дверь открывает пожилая женщина. Представляется: “Гарднер”.
В это трудно поверить, но она — вдова Вадима Гарднера.
Того самого, которого благословили на поэтическую дорогу
Вячеслав Иванов и Михаил Кузмин. Того, кто возвращался
вместе с Гумилевым из Англии в Россию на военном транспорте
через Мурманск, а после расстрела Гумилева бежал в Финляндию.
Он принадлежал к литераторам, одинаково свободно писавшим
на русском и английском языках. Легкость полиглота
была предопределена происхождением.
Вадим Гарднер (1880-1956) родился в семье американского инженера Даниэля Гарднера и известной на всю Россию феминистки
Екатерины Дыховой, умудрившейся в свое время получить у Александра II разрешение на занятие медициной. Для женщины той эпохи
это было делом невиданным. Наверное, от матери
поэт унаследовал решительность и дерзость в поступках.
Он родился в Выборге, учился в Петербурге, сначала в гимназии,
потом на юридическом факультете Университета, откуда —
веяние времени — был исключен за участие
в студенческих беспорядках 1905 года, и два месяца провел в тюрьме. Американское гражданство помогло обрести свободу,
но юридический факультет уже пришлось заканчивать в Юрьеве.
Дальше был Петербург. Там в 1908 году Гарднер опубликовал
свою первую книгу “Стихотворения”, там познакомился с Вячеславом Ивановым, там встретил Гумилева и стал участником “Цеха поэтов”.
Вторую книгу стихов “От жизни к жизни” (Москва, 1912)
вполне сочувственно встретили многие мэтры Серебряного века.
Началась война, и Вадим Данилович сразу подал прошение
на получение российского гражданства, после чего
отправился в Англию, в Комитет по снабжению союзников оружием,
и вместе с Гумилевым вернулся в Россию.
С 1921 года и до конца дней Вадим Гарднер жил в Финляндии,
в местечке Майясюколя, потом — в Хельсинки. В 1929 году в Париже увидел свет его третий сборник “Под далекими звездами”.
В стихах он не мог избавиться от влияния Блока и, особенно,
Вячеслава Иванова, “магу и мистагогу” русского символизма.
В 1990 году в Хельсинки вышла книга стихов Вадима Гарднера
“У Финского залива”, по которой и публикуются тексты.
Виктор ЛЕОНИДОВ,
зав.архивом-библиотекой Российского Фонда культуры.
МНЕ
СЕВЕР
ЛЮБ…
ВАДИМ ГАРДНЕР
МИНУТНОЕ
Дымных сумерек печали,
Нежной грусти тишина,
То, что чувства отгадали, —
Чем мечта покорена, —
То, что смутно и минутно,
Что отчалит, будто сны,
Держит властью странной страсти,
Веет вечностью волны;
Дышит зыбким переливом,
Блещет вспышками зари,
Нежит в творчестве игривом, —
Это знают знахари.
ПРОЗРЕНИЕ
Когда таинственное око
В моей засветит голове,
Как буду видеть я высоко
В крестодержавной синеве.
В сиянии тройного взора
Исторгну Слово из ножен,
В час светлооблачный фавора,
Как Илия, преображен.
Но сколько сил пойдет на битву
Со сладострастием земным;
Я к синеве несу молитву,
Стремяся к радостям иным.
Я не со святостью земною,
Но я с нечестием борюсь;
Живу небренною весною;
На изумруд ее молюсь.
Когда таинственное око
В моей засветит голове,
Как буду видеть я высоко
В крестодержавной синеве.
В сиянии тройного взора
Исторгну Слово из ножен,
В час ослепительный фавора,
Как Илия, преображен.