(МГУ, филологический факультет, кафедра истории зарубежной литературы, 20—22 июня 2019 года)
Опубликовано в журнале НЛО, номер 5, 2020
В июне 2019 года на филологическом факультете Московского университета прошла шестая международная конференция «Лики ХХ века». Научное биеннале, существующее с 2007 года, уже давно стало органичной частью российской университетско-академической жизни. Вполне сложился и облик конференции, посвященной литературной истории в ее неразрывной связи с историей общества и культуры, что заметно и в выборе тем — «Литература и война» (2013), «Литература и идеология» (2015), «Литература и революция» (2017). Тема этого года — «Литература и искусство» — также не предполагала смены формата.
Первый день посвящался преимущественно Серебряному веку и советской эпохе, включая проблематику русско/советско-западных связей. Конференция открылась тематическим блоком докладов об отношениях Андрея Белого с живописью и рисованием; каждый доклад сопровождался показом материалов из архивных фондов. И.Б. Делекторская (Гос. музей А.С. Пушкина — Мемориальная квартира Андрея Белого, Москва) посвятила выступление игре Андрея Белого в «нового Гоголя» и его работе над книгой «Мастерство Гоголя» (1931—1932), создавая которую Белый выступил в том числе и как автор ярких и выразительных схем-иллюстраций. Е.В. Глухова (ИМЛИ РАН, Москва) сделала обзор неизвестных и не публиковавшихся прежде иллюстрированных рукописных книг Андрея Белого (из фондов РГБ, ГИМ, РО ИМЛИ РАН), которые он подготовил для Книжной лавки писателей в 1920 году. Рисунки выполнены в стилистике медитативных визуальных отчетов Штайнеру, которые А. Белый рисовал во время пребывания в Дорнахе. В этих книгах вербальный и визуальный ряды, как правило, не совпадают: иллюстрации создают второй смысловой план к тексту стихотворений, и это позволяет предположить, что в каждой рукописной книге стихотворения располагаются иначе, чем в сборнике 1923 года, генерируя принципиально новое семантическое единство. Е.В. Наседкина (Гос. музей А.С. Пушкина, Москва) говорила о сотрудничестве Белого с художником Н.В. Кузьминым, создавшим иллюстративный ряд к книге «Маски» (ГИХЛ, 1933) на основе авторских рисунков Белого к роману, сделанных по просьбе Кузьмина. Эти наброски, сохранившиеся в личных фондах Белого (в РГАЛИ, НИОР РГБ и ГЛМ им. В.И. Даля), позволяют сопоставить авторское визуальное представление о героях с образами, созданными художником. В результате совместной работы появилась книга с изображениями в тексте, иллюстрированными форзацами, обложкой и суперобложкой — единственное прижизненное художественно оформленное издание писателя.
Вслед за Андреем Белым на сцене возникли другие герои Серебряного века: доклад А.Ф. Строева (Париж 3 — Новая Сорбонна) представлял собой реконструкцию по материалам российской и французской прессы 1910-х годов обстоятельств концертного турне М. Волошина, А.Н. Толстого и И.В. Быстрениной в Крыму в июле 1912 года. Анекдотическая история вписывалась в символистское жизнетворчество, развивавшее тему двойничества и мистического перевоплощения. Далее последовал предложенный М.Я. Вайскопфом (Еврейский ун-т в Иерусалиме) анализ «Отчаяния» и ряда других произведений Набокова 1920—1930-х годов: эротическое визионерство и демиургические притязания героя, характерные для Набокова в этот период, предстали как явления, которые входят в спектр русского романтизма, пережившего возрождение после Первой мировой и Гражданской войн.
Тема ностальгии, культурной памяти, возрождения и реинтерпретации прошлого через обращение к произведениям искусства была продолжена О.А. Лекмановым (НИУ ВШЭ) в докладе «Экфрасисы в поэме Тимура Кибирова “Сквозь прощальные слезы” (1987)». Механизмы романтизации и мифологизации истории в советском кинематографе рассматривались О.И. Киянской (РГГУ / ИНИОН РАН) и Ю.М. Козицкой (НИУ ВШЭ). В первом случае речь шла о трактовке восстания декабристов в фильме В. Мотыля «Звезда пленительного счастья»; во втором — о механизмах создания образа национального героя Амангельды Иманова (1873— 1919) в литературе и кино 1930-х годов: сборниках песен акынов (выходивших на русском языке), пьесе Г. Мусрепова «Амангельды» (1936) и первой казахской звуковой кинокартине, снятой на киностудии «Ленфильм» (1938; сценарий Г. Мусрепова, Б. Майлина и Вс. Иванова) и ориентированной на фильм «Чапаев». Доклад строился на материалах Центрального госархива республики Казахстан, РГАЛИ и Госфильмофонда России.
Культурное и литературное наследие как материал для современности — проблема, которая рассматривалась В.В. Гудковой (ГИИ / МГУ) на широком материале — от мейерхольдовского «Ревизора» до постмодернистской режиссуры 2010-х годов. Речь шла о причинах и последствиях активной реинтерпретации классических произведений, новых смыслах, возникающих в современных театральных постановках. Взаимодействие литературы, театра и кино далее освещалось в группе докладов, посвященных российско-западным культурным контактам. Я.С. Линкова (НИУ ВШЭ) на примере нескольких советских инсценировок и кинофильмов 1930-х годов по произведениям Ги де Мопассана («Оливковая роща», «Мадмуазель Фифи», «В порту», «Монт-Ориоль») продемонстрировала, как работал культурный трансфер, нацеленный на создание нового идеологически окрашенного театрального языка. Тексты французского писателя выхолащивались, возникала картина французского общества конца 70—80-х годов, поданная в духе идеологического заказа. Помимо сокращения сюжета и эпизодов, драматурги огрубляли и примитивизировали характеры, наделяя отрицательными качествами буржуа, а положительными — героев из простонародья. Обратному процессу — рецепции советской культуры на Западе — были посвящены выступления Айры Б. Нейдела (Университет Британской Колумбии, Канада) и М.М. Гудкова (СПбГУ). Канадско-американский исследователь говорил об интересе Вирджинии Вулф к русской литературе, советским экспериментам 1920— 1930-х годов в театре и кинематографе (фильмы Пудовкина, Эйзенштейна); историк драматургии и театра из Петербурга — о постановке пьесы К. Симонова «Так и будет!», показанной в разгар холодной войны (1947) на Бродвее. Реконструкция фактов и культурного контекста, анализ влияния политической конъюнктуры и коммерции на американскую постановку советской пьесы строились на малоизвестных и неопубликованных материалах из фонда К.М. Симонова в РГАЛИ и фондов Нью-Йоркской публичной библиотеки исполнительских искусств, в том числе театральных рецензиях, напечатанных в двух десятках американских газет.
Ярким финалом первого дня стали доклады о цирке и эстраде: Д.М. Фельдман (РГГУ) показал, как советская эстрада то явно, то имплицитно ретранслирует идеологические клише и патриотическую топику. Н.В Семенова (СПбГУ / ИРЛИ «Пушкинский Дом») представила интереснейший материал в докладе «Образы цирка в советской литературе и кино 1920—1930-х гг.: культурный ресайклинг». Рассматривались кинокартины «Два Бульди Два» (режиссеры Л. Кулешов, Н. Агаджанова, сценарий О. Брика), «Последний аттракцион» (режиссеры О. Преображенская, И. Правов, сценарий В. Шкловского), «Цирк» (режиссер Г. Александров) и их литературные первоисточники — рассказы Ф. Гоппа, М. Шагинян, пьеса И. Ильфа и Е. Петрова, прослеживалось влияние мелодрамы Ч. Чаплина «Цирк» на русскую традицию презентации цирка, обсуждался образ циркового артиста в русской и американской визуальных культурах (Ч. Чаплин, братья Маркс) и причины частого появления цирковых артистов в военном нарративе.
Во второй день проходили заседания параллельных панелей, выстроенных с таким расчетом, чтобы одновременно идущие заседания максимально отличались друг от друга по тематике. Первая панель утренней сессии посвящалась авангарду как синтезу литературы, танца, театра, изобразительных искусств. Е.В. Юшкова (независимый исследователь, Вологда) говорила о литературном творчестве Айседоры Дункан; А.В. Гладощук (независимый исследователь, Москва) — о соединении театра и мифа у Астуриаса и Арто. Сопоставляя этих двух на первый взгляд непохожих художников, она остановилась на интересе создателя театра крюоте к культурам Мезоамерики (здесь и знакомство с памятниками индейской словесности — «Пополь Вух», «Рабиналь Ачи», и четырехактная драма «Завоевание Мексики», которая должна была стать первым спектаклем «театра жестокости») — и на влиянии сюрреализма, авангардного кино, «Русских балетов» на Арто и на Астуриаса. Синтезу живописи и поэзии в творчестве Т. Тцара был посвящен доклад Н.В. Голубицкой (МГУ). А.В. Швец (МГУ) рассматривала визуальную поэзию американских авангардистов, участников кружка А. Стиглица «291» (К. Роадз, А. де Мейер и в особенности Мариуса де Зайаса, поэта и карикатуриста, тесно общавшегося с парижскими художниками-кубистами, автора вербально-визуальных коллажей в альманахе «291»). Доклад М.Е. Балакиревой (НИУ ВШЭ, СПб.) был посвящен сюрреалистическим выставкам 1930-х годов, в частности — Международной выставке сюрреализма 1938 года. Коллективная выставка в сюрреализме — явление уникальное для своего времени — отражает эволюцию сюрреализма как художественного движения и становится одновременно архивом, вбирающим в себя прежние творческие находки, и совместным «тотальным» произведением, подводящим теоретические итоги.
Параллельно шла панель, посвященная культурному диалогу эпох и классике. Старинным артефактам в современной прозе были посвящены выступления В.В. Сорокиной (МГУ), показавшей, как в романах Дж. Барнса живопись проецируется на действительность и служит ключом для ее познания, а картина превращается в некий реферативный знак; В.Ю. Лукасик (МГУ), рассказавшей о мече Жанны д’Арк, который в романе Жозефа Дельтея «Жанна д’Арк» одновременно интерпретируется и как эпический объект — оружие, древнее даже для героини, и как манифестация невроза (психоаналитическое толкование); Е.В Огневой (МГУ), представившей доклад о создании и развенчании национального мифа в португальской литературе: анализировались лейтмотивы, связанные с «портретами предков», экфрасис в романах, повестях и новеллах у различных авторов (Э. де Кейрош, К. де Оливейра, А. Алвес Редол, С. де Меллу Брейнер). А.В. Марков (РГГУ) представил образ Аристотеля в современной поэзии, рисунках и кино. А.В. Дулина (МГУ) и Ю.А. Скальная (МГУ / ВУ Минобороны РФ) говорили о роли изобразительных искусств в жизни и творчестве классиков ХХ века — Г. Гессе и Б. Шоу.
Первая панель дневной сессии посвящалась литературе и кинематографу. Здесь речь шла о литературном и музыкальном компонентах в «Сценах супружеской жизни» (1973) И. Бергмана, где дуэт главных героев, их «партии», ассоциируемые с сонатной музыкальной формой, определяют архитектонику фильма (О.В. Тихонова, Воронежский гос. ун-т), о технике экфрасиса в кинонарративе А. Сокурова (Д. Немец-Игнашева, МГУ / Карлтон-колледж, США), а также об адаптациях литературной классики. Эту проблематику П.Ю. Рыбина (МГУ) рассматривала на материале двух киноверсий романа Т. Гарди «Тэсс из рода д’Эрбервиллей» — «Тэсс» (1979) Р. Полански, стилизовавшего визуальный ряд под известные полотна французских живописцев XIX века, и «Тришна» (2011) М. Уинтерботтома, где происходит радикальная смена контекста (Индия XXI века) и демонстрируется способность викторианского текста высвечивать проблемные стороны современности. Н.А. Мороз (МГУ) обратилась к анимационной экранизации новеллы Э. По «Сердце-обличитель» (1953), в которой отразились эстетические воззрения режиссера Теда Пармли и художника Пола Джулиана: их интерес к баухаусу, кубизму, сюрреализму и стремление учитывать ожидания массовой аудитории (отсюда элементы криминальной драмы и детектива). О.Ю. Анцыферова (СПбГУП) рассматривала «Последнего магната» Ф.С. Фицджеральда как образец жанра так называемого «голливудского романа», прослеживая, как в тексте, посвященном «фабрике грез», функционируют механизмы мифотворчества.
В параллельной дневной секции обсуждались сюжеты, связанные с русско/советско-зарубежными связями. Два доклада были посвящены трансмедийным и транскультурным переложениям «Записок из подполья» Ф.М. Достоевского: А.В. Голубцова (ИМЛИ РАН) представила итальянское издание повести с иллюстрациями современного художника Флавио Костантини, который создал своего рода параллельный текст — маршрут путешествия по условному, мифологизированному Петербургу. Е.Д. Гальцова (ИМЛИ РАН / РГГУ / МГУ) говорила о радиопьесе Жоржа Батая и Мари-Луизы Батай по повести Достоевского. Два выступления строились на материале культуры рубежа XIX—XX веков. Д.В. Кротова (МГУ) анализировала роль музыки в творчестве З. Гиппиус, в частности, в драме «Святая кровь» (1900), где были выявлены параллели с музыкальной драмой Р. Вагнера, преемственность поэтики с вагнеровским «Парсифалем». А.Ю. Зиновьева (МГУ) остановилась на перекличках и сближениях между русским Серебряным веком и венским модерном (доклад «“Кавалеры роз” Гуго фон Гофмансталя и Марины Цветаевой»). Три доклада, завершавшие секцию, посвящались эстетическим впечатлениям Р. Роллана от советского искусства, изложенным им в «Московском дневнике» 1935 года (М.А. Ариас-Вихиль, ИМЛИ РАН), пребыванию в СССР латиноамериканских писателей и художников, приглашенных на Октябрьские торжества 1927 года (В.Ю. Попова, ИМЛИ РАН), текстовым и визуальным материалам франкоязычной версии журнала «Интернациональная литература», репрезентирующим образы власти (Е.В. Бельская, НИУ ВШЭ).
Вечерние секции являли своеобразный контраст франко-итальянских и англоамериканских сюжетов. В «средиземноморской» панели прозвучали доклады о французской литературной классике в западном кинематографе (Н.Т. Пахсарьян, МГУ), переводе романа А. Моравиа «Конформист» на язык кино (фильм Б. Бертолуччи) (И. Самид Асадов, МГУ), рецепции романа М. Деборд-Вальмор «Мастерская художника» в творчестве Л. Арагона (Е.М. Белавина, МГУ), роли музыки в творчестве П. Киньяра (В.В. Шервашидзе, РУДН, Москва) и Э. Монтале (Е.В. Фейгина, МГУ), взаимовлиянии литературы и живописи во французской культуре рубежа XIX— XX веков (О.В. Тимашева, МГПУ).
Англо-американская панель явила не меньшее разнообразие тем и материалов — от фотографии и комиксов до джаза и рок-музыки. Три первых доклада посвящались слову и изображению. Э.Т. Ахмедова (РАНХиГС / МГПУ) в докладе «Спиритическая фотография в английской литературе рубежа веков» рассказала о попытках запечатлеть и описать словами невидимый мир. К.Р. Андрейчук (ИМЛИ РАН) проследила бытование мотива уязвимости всесильного героя в архаическом эпосе и мифе — и современном масскульте (кино и комиксы). Я.Э. Пробштейн (Туро-колледж, США) рассматривал роль экфрасиса в поэме Джона Эшбери (1927—2017) «Автопортрет в выпуклом зеркале», повествующей о первом автопортрете в сферическом зеркале итальянского художника Высокого Возрождения Франческо Пармиджанино (Маццуоли). Три последних выступления были «музыкальными»: обсуждались роль джаза в поэзии Гарлемского ренессанса (О.Ю. Панова, МГУ / ИМЛИ РАН), рока — «музыки свободы» — в творчестве британского драматурга Тома Стоппарда, а именно в исторической драме «Рок-н-ролл» (2006) о событиях в Чехословакии 1967-го и 1990-х годов и радиопьесе «Темная сторона» (2013), посвященной 40-летию альбома «Пинк Флойд» (Е.Г. Доценко, Уральский государственный педагогический университет, Екатеринбург), и взаимовлияние поэзии и американского панк-рока 1970-х годов (А.В. Логутов, МГУ).
Событием дня стало выступление молодой американской писательницы и переводчицы Лизы Холлидей, получившей Премию Уайтинга за книгу «Асимметрия» — лучший литературный дебют 2018 года. Гостья конференции прочла минилекцию «Форма и эмпатия в искусстве, музыке и литературе», за которой последовал оживленный диалог писателя и литературоведов.
Завершающий день конференции обошелся без театра и кино: в докладах речь шла только о взаимосвязях литературы с музыкой и изобразительными искусствами. Утреннее заседание открыл Джейкоб Эмери (Университет Индианы, США): в докладе «Письмена света и письмена земли: фотография и текстуальность труда» он поделился с аудиторией несколькими парадоксальными мыслями о неявной, но значимой связи, казалось бы, разноприродных явлений цивилизации — фотографии, литературы, физического труда. Так, например, буколические стихотворения У. Вордсворта были написаны графитным карандашом о пейзажах, таивших в себе те самые графитные месторождения, откуда родом был стержень для этого карандаша. Так след этого труда остается в стихах, остается на бумаге как стихи. Тема связи фотографии и поэзии была продолжена Т.Д. Венедиктовой (МГУ) в докладе «“Безыскусность” как контактное поле: фотография и поэтический опыт Уолта Уитмена». Роль визуальности во французских и русских текстах о казни Ж.-Б. Тропмана (М. Роллина, Достоевский, Тургенев, Герцен, Кропоткин) была увлекательно проанализирована Д.В. Токаревым (ИРЛИ РАН / СПбГУ / НИУ ВШЭ, Санкт-Петербург). Кодой утренней сессии стало выступление И.В. Головачевой (СПбГУ) «Как распознать шедевр: Хаксли и изобразительное искусство». Первая часть доклада представляла собой источниковедческое исследование, отвечавшее на вопрос о том, почему Олдос Хаксли отправился в утомительное семичасовое путешествие на автобусе из Урбино в Сансеполькро только ради того, чтобы увидеть фреску Пьеро делла Франческа «Воскресение Христа», которой впоследствии посвятил эссе «Лучшая картина в мире» (1925). Вторая часть строилась вокруг повествования о чудесном спасении «Воскресения…» во время обстрела Санcеполькро союзными войсками в 1944 году и о том, как этот военный эпизод завершил «канонизацию» фрески Пьеро делла Франческа в качестве «лучшей картины в мире».
Дневную, музыкальную сессию открыли два доклада о влиянии Рихарда Вагнера на поэтов эпохи декаданса и модернизма. Н.М. Хачатрян (Ереванский государственный университет языков и социальных наук им. В.Я. Брюсова) рассматривала воздействие эстетической теории Вагнера на оперные либретто Катюля Мендеса. В докладе О.М. Ушаковой (ТюмГУ) реконструировался культурно-исторический контекст формирования «вагнеровского текста» в творчестве Элиота, анализировались вагнеровские аллюзии, цитаты, темы и мотивы. Поэма «Бесплодная земля» была представлена как образец реализации идеи Gesamtkunstwerk — «тотального» произведения искусства. В.В. Котелевская (ЮФУ, Ростов-на-Дону) обратилась к сюжету о взаимоотношениях Т. Манна и А. Шёнберга и роли открытия серийной музыки для творческой истории «Доктора Фаустуса». Т.С. Тайманова (СПбГУ) и Е.А. Легенькова (СПбГУП) представили совместный доклад «Флейта Дюамеля» о роли музыки в биографии писателя Жоржа Дюамеля, сначала увлеченного меломана, а затем — музыканта-любителя, врача по образованию, рассуждавшего о музыке не столько с эстетических, сколько с морально-этических позиций.
В финальной сессии за обзором И.Ю. Поповой (МГУ) о роли искусств в британской прозе 2010-х годов последовали два доклада, посвященных Э. Бёрджессу. О.И. Половинкина (РГГУ) анализировала функцию маски Арлекина в экранизации романа «Заводной апельсин» Э. Бёрджесса С. Кубриком. Романные элементы комедии дель арте в экранизации представлены в развернутом виде, начиная с визуального образа Арлекина (Алекс ДеЛардж). «Ультранасилие» у Бёрджесса и Кубрика восходит к избиению палками в комедии дель арте; драка между бандами превращается в подобие балета, жесткое нападение на дом писателя — в мюзикхолльный номер. Это позволяет представить насилие как метафору маскулинной витальности, энергии, беззаконной жизненной силы, олицетворением которой с начала XX века был Арлекин, противопоставленный сухой рассудочности и мертвому формализму. И.В. Кабанова (СГУ им. Н.Г. Чернышевского) рассмотрела роман Э. Бёрджесса «Наполеоновская симфония» (1974) как один из наиболее радикальных экспериментов по слиянию музыки и литературы. Для показа органичности этого синтеза были приведены сведения о Бёрджессе-композиторе и тяге Бёрджесса-писателя к музыкализации романной формы. Вторая часть доклада была посвящена анализу оригинальных решений и находок автора, стремившегося к воплощению Третьей симфонии Бетховена в роман о Наполеоне. В докладе О.А. Джумайло (ЮФУ, Ростов-на-Дону) «Музыка и непроговоренное в творчестве Кадзуо Исигуро» отдельные факты творческой биографии писателя связывались с музыкой как формой его писательского самосознания. На примерах романа «Безутешные» (1995) и цикла новелл «Ноктюрны» (2009) были обозначены темы и композиционные приемы, соотносимые с музыкальной ремедиацией (лейтмотивы, каденции, подражания ноктюрну). И.А. Делазари (НИУ ВШЭ, Санкт-Петербург) в докладе «Литературное повествование как источник музыкального опыта» сосредоточил внимание аудитории на музыкальных явлениях романных миров. Отталкиваясь от когнитивно-нарратологической теории, Делазари определил музыкальный опыт как компромисс между тремя задействованными в акте восприятия музыки полюсами — акустическим (физические звуки), визуально-нарративным (воображаемые кинокартинки) и акусматическим (абстрактно-композиционные формы); продемонстрировал наглядную модель музыкального опыта — треугольный «айсберг», под эмпирически данной звуковой вершиной которого в подводной части лежат пласты ментального представления музыки, и на примере романов У.Т. Воллманна и М. Тьен показал, как словесная повествовательная ткань стимулирует все три аспекта музыкального переживания в сознании читателя.
Завершая трехдневный научный форум, В.М. Толмачёв (МГУ) размышлял в своем заключительном слове о парадоксальности темы «литература ХХ века и искусство», которая, казалось бы, лежит на поверхности и в то же время далека от какойлибо очевидности. В кулуарах конференции и особенно во время прощального чаепития на кафедре истории зарубежной литературы говорили о том, что биеннале превратится в триеннале — следующая «Андреевская конференция» намечена только на июнь 2022-го, поскольку она будет приурочена к столетию со дня рождения Леонида Григорьевича Андреева (16.06.1922—13.12.2001); темой будущей мемориальной конференции «Лики ХХ века», судя по всему, станет «Литература и наука». А по «следам» конференции прошедшей в научной серии филологического факультета МГУ «Литература. Век двадцатый» в 2020 году был, как всегда, издан сборник научных статей — очередной, 5-й выпуск под названием «Литература и искусство».