Опубликовано в журнале НЛО, номер 3, 2019
Yury Zaretskiy. From the Guest Editor
Юрий Зарецкий (Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»; профессор Школы философии факультета гуманитарных наук; доктор истор. наук)
Yury Zaretskiy (HSE; professor, School of Philosophy, Faculty of Humanities; Sc.D.) yzaretsky@hse.ru
Часто говорят, что автобиографические исследования сегодня в моде. Наверное, с этим можно согласиться — во всяком случае, несомненно, что число книг и статей, посвященных изучению текстов автобиографического характера, стремительно растет. Однако, если попытаться разобраться в том, какое содержание вкладывается в понятие «автобиография» и что такое «автобиографические исследования», станут очевидными по крайней мере две вещи: во-первых, автобиографиями часто называют очень разные по форме и содержанию тексты, во-вторых, это понятие в последние десятилетия не раз переосмысливалось.
«Мода» на автобиографические исследования началась в семидесятые годы прошлого века с инициативы литературных критиков, задавшихся целью обозначить формальные, смысловые и исторические границы автобиографического жанра [Olney 1972; Lejeune 1975]. К этой инициативе незамедлительно присоединились философы и историки культуры — чаще всего с критических позиций [Gusdorf 1975]. Результатом этого нового внимания к автобиографическим текстам стала серия книг и статей, отразившая невиданный ранее научный интерес не только к автобиографии, но также к родственным ей мемуарам, дневникам, путевым заметкам. Впрочем, создать общепризнанное универсальное определение автобиографического жанра исследователям так и не удалось — разнообразие имевшихся в их распоряжении письменных рассказов людей о себе никак не умещалось в узкие рамки дефиниций[1].
В наши дни, после лингвистического, антропологического и других «поворотов» в науках о культуре [The Linguistic Turn 1967; Бахманн-Медик 2017], многие аргументы участников тех давних дискуссий кажутся слишком прямолинейными, иногда даже наивными [May 1979; Spengemann 1980]. Архаичным выглядит и казавшийся им самоочевидным европоцентризм, основанный на констатации зависимости автобиографической традиции от становления индивидуализма на Западе [Weintraub 1978; Rewriting the Self 1997]. Отказавшись от разработки универсального концепта «автобиографии», исследователи теперь обычно соглашаются, что корректно использовать это понятие можно лишь для обозначения специфического жанра европейских литератур Нового времени. Что же касается более ранних текстов личного характера, то они обычно употребляют либо более расплывчатый термин «автобиографическое сочинение», либо целый спектр неологизмов, вошедших в научный оборот с 1990-х годов (egodocument, Selbstzeugnis, l’ecrit du for privé, life-writing) [Зарецкий 2012: 222—226].
Уточнением терминологического аппарата новации в автобиографических исследованиях, конечно, не ограничиваются. Ученые обращают к автобиографическим текстам все новые и новые вопросы, а некоторые старые формулируют заново. Так, во французском литературоведении давняя проблема правды и вымысла в автобиографии получила новое прочтение в связи с появлением понятия «автофикция» (autofiction), введенного в научный оборот Сержем Дубровским и породившего целое исследовательское направление [Левина-Паркер 2010]. Большая группа немецких ученых Свободного университета Берлина с начала 2000-х годов ведет плодотворную работу по изучению автобиографических сочинений, широко используя новые теоретические подходы, разработанные в социогуманитарном знании в последние десятилетия [Jancke, Ulbrich 2015]. В ходе исследований, ведущихся сегодня в разных странах, становится все более очевидным, что автобиографические тексты не могут считаться исключительно новоевропейским феноменом: они обнаруживаются в разных культурах и эпохах [Interpreting the Self 2001]. Изучение этого многообразия автобиографических свидетельств — увлекательная и сложная задача, к решению которой уже приступили ученые из разных стран [Räume des Selbst 2007; Selbstzeugnis und Person 2012].
Параллельно с теоретико-методологическими поисками, расширением временных и культурных границ расширяется также и полидисциплинарность изучения автобиографических текстов. В аналитической философии они являются востребованными для уяснения того, как категория «я» формируется языком в разных коммуникативных ситуациях; в психологии, в особенности психоанализе и гештальт-психологии, автобиографическое письмо применяется как терапевтическое средство; в педагогике автобиографический рассказ используется в процессе воспитания и обучения; в феминистских и гендерных исследованиях автобиографии занимают особое место как наиболее репрезентативные свидетельства, дающие возможность услышать голоса женщин, а в постколониальных — голоса субалтернов. И этот перечень далеко не исчерпывает все многообразие дисциплин, для которых автобиографические сочинения являются важнейшим объектом исследований [Автобиографические сочинения 2017].
Три статьи, публикуемые ниже, конечно, не претендуют на то, чтобы представить это труднообозримое исследовательское пространство — они лишь три его проекции, причем выбранные достаточно произвольно. Впрочем, одна из этих проекций в высшей степени репрезентативна. Я имею в виду эссе признанного мэтра изучения автобиографии Филиппа Лежёна «Руссо и автобиографическая революция». Как уже отмечалось, именно Лежён стоял у истоков дискуссий о начале автобиографического жанра во французской — и шире, европейской — литературе. Тогда он отстаивал точку зрения, согласно которой первой автобиографией следует считать «Исповедь» Жан-Жака Руссо [Лежён 2012: 199—217]. Как увидит читатель, с тех пор эта точка зрения претерпела изменения, хотя и не радикально — Руссо у Лежёна выступает теперь не как родоначальник, а как решительный преобразователь жанра, революционер, наполнивший его современным личным содержанием.
Вторая проекция — это взгляд исследовательницы, которая обычно представляется как историк, изучающий автобиографические сочинения раннего Нового времени в немецкоязычных регионах. Однако такое определение справедливо лишь отчасти: Габриэла Янке — историк особого склада. Прежде всего потому, что ее исследования глубоко укоренены в контексте современного социально-гуманитарного знания и тщательно выверены в теоретическом отношении. Кроме того, она является создателем оригинальной методологии исследования личных свидетельств, содержание которой сжато выражено в ее формуле «автобиография как социальная практика» [Jancke 2002]. Работы Янке — редкий пример исследований, когда историк, изучающий конкретные автобиографические тексты, то есть работающий в микроисторической традиции, уделяет пристальное внимание историческим обстоятельствам их появления и бытования, то есть соединяет микро-, мезо- и макроуровни в единое историческое целое. «Социальные постели», с которыми познакомятся читатели ее статьи, описание практики ведения дневников в обществах, основанных на домохозяйствах, а также картина взаимосвязей и взаимоотношений людей в раннее Новое время — блестящая тому иллюстрация.
Наконец, в третьей проекции, статье Юрия Зарецкого, речь идет о текстах, относящихся к специфическому автобиографическому «поджанру», который, по-видимому, памятен российским читателям старшего поколения. Это краткие формализованные рассказы о себе, составлявшиеся гражданами СССР для различных государственных и общественных учреждений и организаций в соответствии с требованиями советского документооборота (делопроизводственные автобиографии). Анализ содержания таких автобиографий 1950 — 1980-х годов и обстоятельств их написания позволил автору статьи прийти к ряду важных заключений об их месте и роли в советском обществе.
Библиография / References
[Автобиографические сочинения 2017] — Автобиографические сочинения в междисциплинарном исследовательском пространстве: Люди, тексты, практики / Ред. Ю.П. Зарецкий, Е.К. Карпенко, З.В. Шушпанова. М.: Библио-глобус, 2017.
(Avtobiograficheskie sochineniya v mezhdisciplinarnom issledovatel’skom prostranstve: Lyudi, teksty, praktiki / Ed. by Yu.P. Zareckij, E.K. Karpenko, Z.V. Shushpanova. Moscow, 2017.)
[Бахманн-Медик 2017] — Бахманн-Медик Д. Культурные повороты. Новые ориентиры в науках о культуре. М.: Новое литературное обозрение, 2017.
(Bahmann-Medik D. Kul’turnye povoroty. Novye orientiry v naukah o kul’ture. M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 2017.)
[Зарецкий 2012] — Зарецкий Ю.П. История субъективности и история автобиографии: важные обновления // Неприкосновенный запас. 2012. № 3 (83). C. 218—232.
(Zareckij Yu.P. Istoriya sub’ektivnosti i istoriya avtobiografii: vazhnye obnovleniya // Neprikosnovennyj zapas. 2012. № 3 (83). P. 218—232.)
[Левина-Паркер 2010] — Левина-Паркер М. Введение в самосочинение: autofiction // Новое литературное обозрение. 2010. № 3. Т. 103. С. 12—40.
(Levina-Parker M. Vvedenie v samosochinenie: autofiction // Novoe literaturnoe obozrenie. 2010. № 3 (103). P. 12—40.)
[Лежён 2012] — Лежён Ф. От автобиографии к рассказу о себе, от университета к ассоциации любителей / Пер. Ю.В. Ткаченко // Неприкосновенный запас. 2012. № 3 (83). С. 199—217.
(Lejeune Ph. From Autobiography to Life-Writing, from Academia to Association: A Scholar’s Story — Plenary Lecture at the 58th Annual Kentucky Foreign Language Conference, 22 April 2005 (University of Kentucky, Lexington). — In Russ.)
[Interpreting the Self 2001] — Interpreting the Self: autobiography in the Arabic literary tradition / Ed. D. Reynolds. Berkeley: University of California Press, 2001.
[Gusdorf 1975] — Gusdorf G. De l’autobiographie initiatique a l’autobiographie genre litteraire // Revue d’Histoire littéraire de la France. 1975. № 6. P. 957—1002.
[Jancke 2002] — Jancke G. Autobiographie als soziale Praxis. Beziehungskonzepte in Selbstzeugnissen des 15. und 16. Jahrhunderts. Köln: Böhlau, 2002.
[Jancke, Ulbrich 2015] — Jancke G., Ulbrich Cl. From the Individual to the Person. Challenging Autobiography Theory // Mapping the “I”: Early Modern Self-Narratives in Germany and Switzerland. Research and Perspectives / Ed. Cl. Ulbrich, K. von Greyerz and L. Heiligensetzer. Leiden, etc.: Brill, 2015. P. 15—33.
[Lejeune 1971] — Lejeune Ph. L’Autobiographie en France. Paris: A. Colin, 1971.
[Lejeune 1975] — Lejeune Ph. Le pacte autobiographique. Paris: Seul, 1975.
[Lejeune 1986] — Lejeune Ph. Moi aussi. Paris: Seul, 1986.
[May 1979] — May G. L’Autobiographie. Paris: Presses Universitaires de France, 1979.
[Olney 1972] — Olney J. Metaphors of Self: The Meaning of Autobiography. Princeton: Princeton University Press, 1972.
[Räume des Selbst 2007] — Räume des Selbst. Selbstzeugnisforschung transkulturell / Hg. Andreas Bähr, Peter Burschel, Gabriele Jancke. Köln: Böhlau, 2007.
[Rewriting the Self 1997] — Rewriting the Self: Histories from the Middle Ages to Present / Ed. R. Porter. L.: Routledge, 1997.
[Selbstzeugnis und Person 2012] — Selbstzeugnis und Person — transkulturelle Perspektiven / Hrsg. Cl. Ulbrich, H. Medick, A. Schaser. Köln, etc.: Böhlau, 2012.
[Spengemann 1980] — Spengemann W.C. The Forms of Autobiography: Episodes in the History of a Literary Genre. New Haven: Yale University Press, 1980.
[The Linguistic Turn 1967] — The Linguistic Turn: Recent Essays in Philosophical Method / Ed. R. Rorty. Chicago: University of Chicago Press, 1967.
[Weintraub 1978] — Weintraub K.J. The Value of the Individual: Self and Circumstance in Autobiography. Chicago: University of Chicago Press, 1978.
[1] Исключение составило, пожалуй, формальное определение автобиографии Филиппа Лежёна [Lejeune 1975], сделанное им на основе анализа французских автобиографических сочинений Нового времени [Lejeune 1971] и оказавшееся необычайно востребованным в гуманитарных науках. Это определение и сегодня продолжает использоваться исследователями, даже несмотря на его критику, в том числе и самим Лежёном [Lejeune 1986].