Опубликовано в журнале НЛО, номер 3, 2018
Книга — предмет разных наук: книговедения, библиографии, социологии и др. Одним из перспективных направлений ее изучения является исследование социокультурных аспектов элементов, задающих образ книги: формата, шрифта, дизайна, иллюстраций и т.д.[1] Так, например, на титульном листе книги важны размер и тип шрифтов, издательский знак и художественное оформление, тип и качество бумаги и пр. Но главными «индикаторами» книги, отраженными на титуле, являются ее название и имя ее создателя (или его отсутствие, что тоже значимо). Это принципиальное отличие печатной книги от книги рукописной (средневековой), для которой имя автора является факультативным, а сама книга нередко оказывается продуктом коллективного творчества (обычно нескольких поколений).
Если в печатной книге имя автора отсутствовало, как это часто случалось в XV—XVII вв., это означало, что написавший ее (или издатель) не хотел или не мог открыть его публике, и объяснялось преимущественно социальными причинами. Когда же имя все-таки оказывалось на титульном листе, оно не всегда свидетельствовало о прямой связи некоего лица, носящего это имя (если имя вообще имело отношение к какому-то лицу), с текстом книги, то есть вовсе не гарантировало, что указанный «автор» написал весь предложенный читателю текст. Попытаемся разобраться, как представлено авторское имя на титульных листах книг золотого века английской литературы и какие социальные последствия (или предпосылки) подразумевались в зависимости от различных способов этого представления.
Известно, что на титульных листах в англоязычной традиции принято писать сначала название произведения, а потом уже имя его создателя, что обычно передается с помощью предлога «by». Исключения в наше время случаются не часто, а вот во второй половине XVI — начале XVII в. оформление в этом смысле было гораздо более разнообразным, что, впрочем, не удивительно: книгоиздательская норма находилась в процессе становления.
Рассмотрим титульные листы изданий этого периода более подробно. Из сорока титульных листов представительной выборки[2] в 11 случаях применяется стандартная формула: после более или менее длинного названия следует оборот «written by» (нижеследующий и другие перечни даются в хронологическом порядке, выделение полужирным везде мое, остальные шрифтовые особенности — оригинала):
1. Whereof three Acts were written by Thomas Nortone, and the two last by Thomas Sackuyle… 1565 (публикация первой английской трагедии);
2. Written in Italian by Nicholas Machiauel, and ſet foorth in English by Peter VVithorne… 1573;
3. Written by Tho. Nash, Gent… 1592;
4. Written not long since by Edmunde Spenser… 1595;
5. Written by Ch. Marl… 1604;
6. Written by Mistris Æmilia Lanyer, Wife to Captaine Alfonso Lanyer, Seruant to the Kings Majestie… 1611;
7. Written by T H O M A S H E Y V V O O D… 1613;
8. Written by Ester Sowernam, Neither Maide, Wife nor Widdowe, yet really all, and there-fore experienced to defend all… 1617;
9. Written by John Webster… 1623;
10. written by Sir JOHN BEAUMONT… 1625;
11. WRITTEN BY I. DONNE… 1633.
Еще в трех случаях применен структурно похожий оборот Made by:
12. Made by Maister Edvvards, then beynge Maister of the Children. 1571;
13. made by Edm. Spenser… 1596;
14. MADE BY EDM. SPENSER… 1596.
В двух случаях (в обоих речь идет о переводах) — Done into English by:
15. done into Englyshe by Thomas Ilosby… 1561;
16. Doone into English by the Countesse of Pembroke… 1595.
Формула «done by» не всегда связывается с переводными работами. Например: The Glasse of Gouenement. A tragicall Comedie… Done by George Gascoigne Esquier… 1575.
Приведем еще два весьма нетипичных случая:
17. compiled by George Gascoigne Esquire… deuised by the same Author.… 1576.
18. sett downe and established by the right excellente ROBERT Earle of LEYCESTER… 1586.
В восемнадцати случаях оборот дается в сокращении, то есть просто by:
19. By Stephen Gosson… 1579;
20. by Iohn Lylly Master of Arte… 1579;
21. By T.L. Gent… 1590;
22. By Ed. Sp. … 1591;
23. by Sir Thomas Cockaine, Knight… 1591;
24. BY SPENSER… 1592;
25. By Ed. Spenser… 1595;
26. By William Smith… 1596;
27. By Ed. Sp. … 1596;
28. By Christopher Marloe… 1598;
29. by Francis Meres Maister of Artes of both Vniuersities… 1598;
30. By Thomas Campion… 1602;
31. By Sa: D. … [1603];
32. By IOS. HALL… 1608;
33. By John Webster… 1613;
34. By Rachel Speght… 1617;
35. By RACHEL SPEGHT… 1621;
36. By James Gresham… 1626.
Всего лишь в трех случаях применяется радикально другая модель обозначения ответственности за произведение — с помощью предлога «of»:
37. OF Sr FRANCIS Bacon Knight… 1613;
38. of Iohn Taylor, Alias the Kings Majesties Water-Poet 1618;
39. OF GEORGE PEELE GENTLEMAN, SOMETIMES STVDENT IN OXFORD… 1620[?]
И, наконец, одно издание не соответствует предложной парадигме: тип ответственности за текст совершенно размывается и для выявления автора требуются специальные филологические исследования:
40. Wherein Iohn Taylor hath Satyrically suited 800. of his bad debtors thatwill not pay him for his returne of his iourney from Scotland… 1619.
Таким образом, мы имеем возможность наглядно, хотя и в грубом, первом приближении наблюдать процесс складывания современной нормы оформления титульного листа: от [указывается название произведения и/или дается дайджест его содержания] W(w)ritten(M(m)ade, D(d)one) by [далее указываются имя или инициалы некоего лица, часто с более или менее развернутыми характеристиками этого лица] до сокращенного варианта того же: […] by […].
Мы видим, что фиксируется именно ответственность за произведение как что-то кем-то сделанное, произведенное, причем в большинстве случаев процесс производства (делания) специфицируется как написание. «Сделано» значит прежде всего «написано», а фамилия, указанная на титульном листе после названия произведения, — это фамилия человека, предположительно написавшего текст. Итак, произведение (полное, часто очень длинное название), написанное тем-то (имярек), — такова типичная форма обозначения ответственности этого времени, форма, в дальнейшем только укреплявшая свои позиции.
Однако есть и важные частности: в литературе присутствовала еще и нетипичная форма ответственности, когда имя, написанное в некогда родительном, — а в современном английском в единственном оставшемся от всей системы склонения притяжательном падеже, — идет на первом месте. Можно предположить связь этой формы с аналитической формой родительного падежа, когда автор произведения присоединяется к самому произведению с помощью предлога «of». То есть чисто грамматически такой автор не столько (или не в первую очередь) создатель произведения, сколько хозяин, владелец его. Особенности ответственности при подобном оформлении титульного листа мы рассмотрим ниже, они требуют специальной трактовки, но как бы эти случаи ни трактовать, все они пусть и не совсем раритетные, но в целом нетипичные. Приводим в качестве примера самый известный:
Заслуга привлечения внимания к таким нетипичным случаям обозначения ответственности принадлежит британскому шекспироведу Кэтрин Дункан-Джонс, хотя ее интерес связан прежде всего с интерпретацией именования книги сонетов Шекспира (1609). В статье «Как называются Шекспировы сонеты?»[3] она определяет такое нетипичное оформление титульного листа словосочетанием «genitive title», что не так просто кратко перевести на русский язык. Попробуем условный вариант кальки: «титульный родительного», имея в виду, что имя предположительно ответственного за текст книги стоит прежде названия в притяжательном падеже, генетически связанном в истории английского языка с родительным падежом.
Подобные варианты оформления титульного листа были крайне редкими, по нашей приблизительной оценке, они составляли не более одного процента от всего массива книгоиздания[4]. Поэтому рассмотрим по возможности все эти необычные случаи, сгруппировав их типологически. К. Дункан-Джонс, анализируя ранний этап рассматриваемого периода (1570—1580-е годы), подразделяет книги с подобным оформлением титульного листа на эксцентрические (whimsical), то есть вульгарные, сниженные, навязчиво рекламные случаи, и случаи старомодного поэтического стиля. Один из примеров последних — «Чёчьярдовы осколки» («Churchyardes Chippes»).
Однако данный случай не очень показателен, поскольку обозначение ответственности оформлено как обычно: «Divised and published onle byThomas Churchyard Gentilman» (выделено мной), а «Churchyardes Chippes» просто входит в название («Первая часть Чёрчьярдовых осколков»), и возможно несколько заголовков такого типа — обозначение некой серии книг одного автора или составителя.
Вот еще одна книга этого же автора.
Очевидно, что явление, причисленное К. Дункан-Джонс к типу титульного родительного (genitive title), не всегда то же самое, что мы имеем в виду, когда говорим о последовательности имя автора — название произведения. Действительно, выражение «Генеральная репетиция войны, названная Чёрчьярдов выбор…» едва ли можно признать средством формулировки авторской ответственности, которая четко обозначена внизу: «Written by Thomas Churchard Gent». В лучшем случае это вспомогательное средство с дополнительными функциями.
Есть еще одно название, по которому ясно, что и тут титульный родительного входит в заглавие и ответственность автора не им собственно обозначена: «Легкий пучок жизненных высказываний, названный Чёрчьярдова отгрузка…» (A light bondel of lively discourses, called Churchyarde’s Charge, presented as a New Year’s Gift to the Erle of Savoy, 4to. bl. let. 1580). Это сборник стихов в 16 страниц (плюс посвящение и предисловие), включающий в себя реликтовый (или «снятый» предваряющим определением его) титульный родительногонаряду с традиционным обозначением ответственности: «by Thomas Churchyarde Gent».
Даже в подобном варианте других книг Чёрчьярда, оформленных по принципу титульный родительного, нам найти не удалось[5]. Например, вот еще одно название, пусть и вносящее дополнительное разнообразие в традиционную парадигму («spoken of by Thomas Churchyarde Gentleman»), но в целом эту парадигму не нарушающее:
«A prayse, and reporte
of Maister Martyne Forboishers voyage to Meta Incognita. (A name giuen by a mightie and most great personage) in which praise and reporte is written diuers discourses neuer published by any man as yet. Now spoken of by Thomas Churchyarde Gentleman, and dedicated to the right honorable M. Secretarie Wilson, one of the Queenes Maiesties most honorable Priuie Counsell».
В двух других книгах того же автора на титульных листах тоже нет даже намека на титульный родительного (Written by Thomas Churchyard Gent[leman]… 1596; …set out by Thomas Churchyard… 1587)[6].
Итак, ранние употребления формулы (до 1580-х годов включительно), по нашему мнению, не столь уж часты. Кроме Томаса Чёчьярда из упомянутых К. Дункан-Джонс в этом разделе мы обнаружили имена всего двоих: «скромного вассала графини Пембрук» Томаса Хоувелла (Howell his[7] deuises, 1581: 104 страницы стихов) и музыканта Уильяма Ханниса (Hunnies recreation, 1588). И здесь, по сути, имя не столько обозначает ответственность, сколько маркирует заглавие. К ранним случаям можно отнести и «Florio his first fruites» (1578), и «Florios second frutes» (1591), и «Riche his farewell»[8].
Относительно «Первых плодов Флорио» можно сразу сказать, что это не его произведение, а сборник различных высказываний («веселые пословицы, остроумные фразы и золотые слова»[9]), то же самое можно сказать и о его «Вторых плодах»[10], которые к тому же еще и выходят за рамки ранних случаев. Остается еще книга Б. Рича: «Рича прощание с профессией военного»[11]. Это традиционный для позднего Средневековья сборник новелл (их здесь восемь, три из них определенно переведены с итальянского, о чем Рич сам сообщает). Сюжет одной из новелл, собственное авторство которой Рич особо подчеркивает, находит параллель в «Двенадцатой ночи» Шекспира, однако схож и с одной из новелл Маттео Банделло. В любом случае о полном авторстве Рича в отношении этой книги говорить нельзя. И это еще один аргумент для предварительного вывода: подобным оформлением титульного листа «автор» подчеркивает то, что не все, напечатанное в книге, написано им самим.
В целом ранние примеры титульного родительного единичны: Томас Чёчьярд, Томас Хоувелл, Уильям Ханнис, Бернаб Рич, Джон Флорио. Все это сборники, и ответственность указанных лиц явно не полноценно авторская.
Перейдем теперь от ранних употреблений формулы титульный родительного к более поздним, с начала 1590-х годов. Тут К. Дункан-Джонс снова прослеживает две тенденции. В обоих — работы, предположительно оформленные в титульный родительного самими авторами, по К. Дункан-Джонс, «немного вульгарные и сниженные». В одном случае это навязчивый самопиар, в другом — юмористические произведения. Однако «Капитана Хьюма поэтическая музыка» как единичный образец саморекламы едва ли может конкурировать в качестве материала для обобщения с целыми сериями книг, в которых имена Тарлтона или Кориэта поставлены в генетив. Очевидно, что основания для выделения этих двух групп не слишком логически выверены: комическим произведениям, вероятно, тоже совсем не чужда самореклама. Поэтому рассмотрим, прежде всего, комические образцы изданий с титулом родительного.
Стоит обратить внимание, что комизм в этих произведениях существует не сам по себе, а именно в связи с фигурой, вынесенной в генетив на титульном листе.
Это работающие в театральном амплуа клоунов Тарлтон и Кемп и известный шут короля Кориэт. Книги Кемпа и Кориэта мы уже рассматривали на предмет их сомнительного авторства[12], поэтому кратко остановимся на изданиях Тарлтона, которые в принципе только подтверждают выводы из рассмотрения параллельного материала родственного явления.
Tarletons tragical treatises
contaynyng sundrie discourses and prety conceytes, both in prose and verse.
Imprinted at London: By Henry Bynneman,
An. 1578.
Александра Халаш, проанализировав книги Тарлтона «Tarletons tragical treatises» и «Tarltons jests», сочла, что они наследуют устной традиции коротких анекдотов, две трети которых в последней книге заимствованы из источников, до этого с именем Тартлтона прямо не связанных.
Сама фигура Тарлтона в книгах не столько отражала деятельность реального клоуна, сотрудничающего с несколькими театральными компаниями в Лондоне, сколько создавала образ национального трикстера, объединяющего все слои английского общества[13]. Таким образом, Тарлтон только в незначительной степени, как творец некоторых шуток, может считаться автором этой книги. Он прежде всего ее герой, главный персонаж. То, что реальный актер не мог нести полную ответственность за эту книгу, вытекает и просто из того факта, что она вышла в свет через много лет после его смерти в 1588 г. В конечном счете А. Халаш приходит к выводу, что имя Тарлтона «должно было маскировать вовлеченных в этот проект субъектов»[14].
Специально проблеме авторства актеров посвящена книга Н. Джонсон «Актер-драматург в театре позднего Возрождения»[15]. Кемпа и Кориэта можно было бы назвать шутами-«авторами», так как Кориэт профессиональным актером определенно не был. Тарлтон, Кемп и Арним, хотя их фамилии и стояли на публикациях, ответственность за книги не несли. И в случае первых двух, как и в случае Кориэта, их особая ответственность (безответственность) выражалась формально — с помощью титульного родительного.
Еще один пример неоднозначной ответственности за текст книги — издание сонетов Сидни.
Это не первое издание: было еще считающееся пиратским издание с предисловием Томаса Нэша, вот его библиографическое описание:
Syr P. S. His Astrophel and Stella. Wherein the excellence of Sweet Poesy is concluded. To the end of which are added sundry other rare Sonnets of divers Noblemen and Gentlemen. 1591.
В случае с сонетами Сидни титульный родительного связан, с одной стороны, с некоторой анонимностью издания, пусть и заведомо неполной. Кроме того, перед нами не просто книга сонетов Сидни, а своеобразная антология, в которую включены также стихи Томаса Кэмпиона (предположительно, конечно, потому что подписано Content), Самуэля Даниэля и Эдварда де Вера[16] (в то время еще действующего графа Оксфорда, так аббревиатурой и подписано: Е.О., то есть Earl Oxford).
Если Ф. Сидни не отвечал за изданную книгу в целом, то в случае с комедией «Вольпоне» Бена Джонсона говорить об отсутствии ответственности невозможно.
Модель титульного родительного Джонсон использовал не в первый и не в последний раз. Четырьмя годами раньше он применил ее при описании своего участия в торжественном прибытии короля Якова в Лондон 15 марта 1603 года, а также празднествах следующих дней:
B. Ion: his part of King Iames his royall and magnificent entertainement through his honorable cittie of London, Thurseday the 15. of March. 1603. [microform] so much as was presented in the first and last of their triumphall arch’s. With his speach made to the last presentation, in the Strand, erected by the inhabitants of the Dutchy, and Westminster. Also, a briefe panegyre of his Maiesties first and well auspicated entrance to his high Court of Parliament, on Monday, the 19. of the same moneth. With other additions
Printed at London: By V. S. for Edward Blount, 1604.
И еще одна книга Бена Джонсона с титульным родительного вышла уже после его смерти:
Ben: Ionson’s execration against Vulcan: VVith divers epigrams by the same author to severall noble personages in this kingdome. Never published before. 1640.
Книга 1640 года — вариант посмертный и выходящий за рамки того пятидесятилетия, которое мы рассматриваем, а книга 1603 года — репортаж о торжествах коронации, и Б. Джонсон вполне мог не считать его своим литературным произведением.
Поэтому вернемся к пьесе «Вольпоне». Очевидное объяснение титульного родительного в этой публикации — наличие в книге хвалебных стихов Френсиса Бомонта и Джона Флетчера. В принципе это тоже серьезный повод, чтобы отказаться от общего утверждения «написано Б. Джонсоном», но издание 1607 года было еще и политически острозлободневным: эта явно антимакиавеллиевская пьеса была создана по горячим следам знаменитого Порохового заговора, раскрытого 5 ноября 1605 года. В марте 1606-го пьеса уже шла в театре. Связь «Вольпоне» Б. Джонсона и Порохового заговора подробно рассматривается в книге Р. Даттона «Бен Джонсон, Вольпоне и Пороховой заговор»[17]. Джонсона, безусловно, прикрывали на самом высоком уровне, раз позволили постановку и публикацию пьесы, допускающей нелицеприятную по отношению к всемогущему Сесилу Берли трактовку. Но насколько надежным и долговременным было это прикрытие, Джонсон не знал, и, возможно, поэтому опубликовал пьесу в менее ответственном оформлении титульного родительного. Кроме того, оформить так одну из лучших своих пьес у драматурга могли быть чисто художественные причины.
А еще через два года вышла пьеса «Этот случай другой» (или, как было принято переводить это название, «Обстоятельства переменились», в оригинале — «The Case is Altered»). Бен Джонсон не включил эту пьесу в свое Фолио 1616 года, значит, он не единственный автор этой пьесы, причем участие соавтора или соавторов было настолько значительным, что Джонсон не смог переписать чужие куски текста, как он сделал это, включая в Фолио пьесу «Падение Сеяна»: «…эта книга во всех стихах не то же самое, что игралось на публичной сцене, там существенная часть написана другой рукой, эту часть я предпочел заменить на пусть более слабый (и, без сомнения, менее приятный) собственный текст, чтобы не лишать столь счастливого гения своим невольным незаконным захватом его прав»[18].
Как видим, Джонсон серьезно относился к личной ответственности за свои тексты. Обстоятельства издания пьесы «Этот случай другой» очень показательны в отношении этой ответственности, которую можно смело назвать авторской.
Последовательность первых изданий этой пьесы, вышедшей в 1609 году в трех вариантах оформления титульного листа (вышеприведенном, таком же, но без строки с именем автора, и в оформлении титульный родительного), уже не меньше ста лет интересует исследователей. И мы немного подробнее остановимся на этом вопросе, потому что ответ на него, возможно, прояснит один из ключевых моментов в оценке смысла издательской парадигмы с титульным родительного.
Будем исходить из данных о пьесе в гильдии печатников и оформления ее титульных листов. Вот записи в книге регистрации.
26 января 1609:
Entred for their Copye [Henry Walleys Richard Bonion in margin] vnder thandes of master Segar deputy to Sir George Bucke and of thwardens a booke called, The case is altered[19].
20 июля 1609: «Entred for their copie [Henry Walley Richard Bonyon Bartholomew Sutton. in margin] by direction of master Waterson warden. a booke called the case is altered whiche was Entred for H Walley and Richard Bonyon the 26 of January Last»[20].
А вот как пьеса была опубликована в оформлении «титульный родительного»:
«Ben Ionson, his Case is alterd. As it hath beene sundry times acted by the children of the Blacke-friers… At London: Printed for Bartholomew Sutton, dwelling in Paules Church-yard neere the great north doore of Paules Church, 1609».
Уже из анализа записей в книге регистрации, изображения титульного листа одного из вариантов публикации и точного текста другого с высокой степенью вероятности можно сделать вывод, что пьеса вышла в свет не раньше 20 июля 1609 года, хотя зарегистрирована была еще в январе. Главное основание для этого вывода — имя Bartholomew Sutton, появившееся лишь в июльской записи и присутствующее в качестве имени издателя во всех трех вариантах титульного листа.
В качестве интерпретации данных можно предложить несколько гипотез, но мы рассмотрим лишь наиболее очевидную: сначала Б. Саттон издал книгу с титульным родительного (BEN: IONSON, | HIS | CASE IS ALTERD… Printed for Bartholmew Sutton), а потом, когда к делу подключился его партнер по бизнесу, с которым они вместе были зарегистрированы для издания другой книги 3 марта того же года, У. Берренджер, вероятно, профинансировавший (или дофинансировавший) переиздание пьесы, она вышла с такой записью на титульном листе: «A Pleasant Comedy, | CALLED: | The Case is Alterd. <…> Written by Ben. Ionson <…> Printed for Bartholomew Sutton, and William Barrenger». Но в издательский процесс вмешался Б. Джонсон и настоял, чтобы его имя сняли. Сохранившийся единственный, по мнению Б. Майолея, экземпляр без имени автора в традиционном оформлении имеется в Huntington Library. Правда Б. Майолей считает, что наличие единственного неатрибутированного варианта свидетельствует лишь об ошибке наборщика, которая была исправлена, причем немного коряво (строка с именем автора не вполне точно отцентрована)[21].
Однако такое объяснение представляется нам натянутым: центровка вообще не самое сильное место ручного набора, и здесь нарушение ее не бросается в глаза: сдвиг строки влево может быть объяснен желанием отцентровать не всю строку, а только имя написавшего. Некоторые исследователи, наоборот, считают набор титульного листа с именем Бена Джонсона практически идеальным, по крайней мере по отношению к межстрочным пробелам. Более того, снятие строки с фамилией написавшего пьесу открывает слишком большой пробел перед издательским знаком[22]. Уникальность же указанного экземпляра без имени автора не вполне достоверна[23].
Итак, по этой гипотезе Джонсон ничего не имел против (или, по крайней мере, активно не возражал), когда его имя писалось в оформлении титульный родительного, но не согласился на присутствие своего имени в традиционном оформлении ответственности. Это хорошо вписывается в представление о титульном родительного как явлении, связанном со специфической ответственностью за текст: в первую очередь это могло означать атрибуцию книги не единственному человеку или вообще не тому человеку, имя которого написано на титульном листе. Многочисленные примеры мы приводили выше. Случай с данной пьесой Джонсона особенно нагляден. Драматург заведомо не считал ее только своей. Но поставить в 1609 г. свое имя в оформлении титульный родительного был согласен. Однако инвестор, пришедший к моменту подготовки дополнительного тиража, вероятно, счел это обозначение авторства недостаточным и настоял на традиционном варианте, что не устроило Джонсона, которому оставалось только снять свою фамилию.
Если бы Джонсон не проявил свою позицию достаточно активно, естественно, издатели предпочли бы напечатать его имя на всех титульных листах. Более того, никто не снял бы имя Джонсона без согласования с ним (в 1609 г. он имел высокий авторитет).
Текстологические исследования подтверждают эту гипотезу. Сравнив пять разных экземпляров издания пьесы 1609 года, У. Э. Селин сделал вывод, что первым был напечатан вариант с титульным родительного: многие ошибки этого варианта были исправлены в других версиях[24].
Таким образом, смысл титульного родительного к этому времени закрепился в книгоиздании, по крайней мере, в одном отношении — релятивизации имени автора: ответственность лица, поставленного в титульный родительного, размывается[25].
Еще более сложный случай — книги Роберта Грина в аналогичном оформлении. Самое известное произведение Р. Грина «На грош ума» (см. иллюстрацию на с. 399) показывает, что он скорее герой этого произведения, чем автор. Сомнения в адекватности титульной атрибуции стали возникать сразу же после выхода в свет этой книги. Подозрения в авторстве падали на Генри Четла и Томаса Нэша, так что обоим пришлось их развеивать по горячим следам[26]. Большинство специалистов по Грину уже в ХХ в. высказывали обоснованные сомнения в его авторстве[27], а в 1969 году В. Б. Остин опубликовал результаты своего лингвистического анализа — сравнения ряда стилистических показателей текстов Р. Грина и Г. Четла. Вывод исследователя однозначен: писал Г. Четл[28], причем старался подражать стилю Р. Грина. С тех пор серьезных возражений этой атрибуции сделано не было. Кроме того, значительная часть книг Грина с титульным родительного вышла в свет уже после «официально» зафиксированной в этой книге смерти Р. Грина. Во всяком случае, все его посмертные издания были оформлены именно так, а их содержание не оставляет сомнений в псевдонимном характере имени Грин на них.
В заключение попробуем систематизировать все случаи начального размещения имени автора на титульных листах книг конца XVI — начала XVII в. Это 1) сборники полезных советов[29]; 2) некоторые королевские указы; 3) серийные издания (труды по географии и др.)[30]; 4) пародийные, полупародийные и самопародийные случаи Грина, Нэша, Тейлора, Виллоуби, Кемпа, Тарлтона, Кориэта и др.; 5) скрытое и полускрытое имя (сонеты Сидни, Шекспира); 6) ответственный подход Б. Джонсона.
Итак, порой титульный родительного предполагает гиперответственность (королевскую, которая граничит с полной безответственностью абсолютной власти), порой ответственность косвенную: в издании сборников полезных советов, когда собирается вся многовековая мудрость в той или иной области жизни; в издании компендиумов по географии и других серийных изданиях. Это пункты 1—3 нашего списка, они не имеют прямого отношения к художественной литературе, но уже и здесь видно, что, если применялся титульный родительного, атрибуция произведения была неоднозначной. Ясно же, что тексты указов готовит не королева и не король. Тут не скажешь, что написано Елизаветой I, к примеру (хотя напечатать такое было возможно). Сборники полезных советов заведомо компилятивны. Серийные издания по наукам тоже включают в себя тексты разных авторов.
В случаях (пункты 4—6), когда мы имеем дело с художественной словесностью (пусть иногда в зачаточных формах), можно говорить о создании некого образа автора уже в заголовке. Это не только и не столько самореклама (рекламировать имя автора можно было и вполне традиционным способом), сколько именно представление автора в качестве героя (или одного из героев) произведений.
Кстати, как только речь заходит о «Шекспировых сонетах», оценка К. Дункан-Джонс титульного родительного меняется: характеристики, которые раньше казались ей отрицательными, становятся положительными, потому что подчеркивают авторство Шекспира и являются дополнительным аргументом считать первое издание «Шекспировых сонетов» (1609) подготовленным самим автором[31]. Получается, что у традиционного врага Шекспира из Стратфорда Роберта Грина титульный родительного — это очень плохо, пошло и саморекламно, а у Шекспира это хорошо, потому что авторски ответственно. Логика этой смены знака осмысления феномена на противоположный нам не ясна. К. Дункан-Джонс, впрочем, тоже не видит никакой связи и смело указывает на этот логический провал: «Мог ли Шекспир действительно применить столь эготический титул для своих изысканных и долгожданных сонетов, использовав его то ли для пышной торжественности, то ли в игровом смысле, особенно учитывая, что это титульное оформление непосредственно ассоциировалось с работами его штатного врага Роберта Грина?»[32] Вопрос риторический, потому что заведомо известно, что мог и применил. По логике материала и рассуждений выходит, что сонеты Шекспира выпущены в свет изощренно самовлюбленным автором, или издатель хотел посмеяться над Шекспиром (и, значит, издание было вовсе не авторизованное), или, наконец, что ключевые характеристики титульного родительного, предложенные К. Дункан-Джонс, неверны. Мы склоняемся к третьему варианту даже не потому, что первые два выглядят нелепо, а просто на основании вышепроделанного анализа самого явления.
Как показал этот анализ, в большинстве случаев титульный родительного свидетельствует о сложностях с атрибуцией книги: либо есть обоснованные сомнения в том, что ее написал титульный автор, либо он написал ее не один. Речь поначалу не идет о псевдониме. Просто так оформлялись произведения (не обязательно художественные), о которых нельзя было сказать, что все тексты написаны именно этим человеком. Таковы сборники полезных советов по кулинарии, медицине, соколиной охоте. Таковы многие указы королевы Елизаветы и короля Якова. Таковы работы Р. Грина, часть которых вышла после его смерти. Таковы книги Тарлтона, Кемпа и Кориэта. Такова книга «Виллоуби, его Авиза»[33].
Книги с титульным родительного, прежде всего, отказывались от традиционной формулы написано тем-то, создано тем-то. Когда возникают собственно художественные произведения, такой отказ означает, что авторская ответственность начинает пониматься по-новому: автор не тот, кто написал, а тот, кто создал определенную художественную структуру, в которой есть место и ему, автору. Если это и можно назвать эготизмом, то специфически художественным, теряющим связь с физическим лицом, биографическим автором.
Титульный родительного — один из механизмов создания художественного авторства в золотом веке английской литературы. Причем именно спорная ответственность за текст и означает постепенное возникновение специфической ответственности, присущей главным образом, если не исключительно, художественному авторству (когда автор постепенно становится героем), ответственности игровой, граничащей с безответственностью в традиционном понимании.
[1] См., например: Дубин Б., Гудков Л. Образ книги и его социальная адресация // Дубин Б., Гудков Л. Литература как социальный институт: Статьи по социологии литературы. М.: НЛО, 1994. С. 195—258; McKenzie D.F. Bibliography and the Sociology of Texts. Cambridge: Cambridge University Press, 1999.
[2] На британских островах с 1570 г. по 1620 г. издано приблизительно 16 тысяч книг. Мы выбрали издания интересующего нас периода с сайта: Renascence Editions. An Online Repository of Works Printed in English Between the Years 1477 and 1799 (http://www.luminarium.org/renascence-editions/ren.htm).
[3] Duncan-Jones K. What Are Shakespeare’s Sonnets Called? // Essays in Criticism. 1997. January. Vol. 47. № 1. Р. 1—12.
[4] По оценке К. Дункан-Джонс, с 1570 по 1620 г. случаев с титульным родительного чуть более полусотни (Duncan-Jones K. Op. cit. Р. 3). От общего объема книгоиздания за данное пятидесятилетие в Британии это составляет приблизительно 0,3% и не больше 1% от всех неанонимных изданий.
[5] Разве что более поздние: Churchyards Challenge (1593); A Musicall Consort of Heavenly harmonie… called Churchyards Charitie (1595).
[6] Подробнее о Чёчьярде и его книгах см.: Woodcock M. Thomas Churchyard: Pen, Sword, and Ego. Oxford: OUP, 2016.
[7] В библиографическом описании такой оборот (типа «Howell his…») почти полностью эквивалентен притяжательному падежу.
[8] См.: Duncan-Jones K. Op. cit. Р. 4.
[9] First Fruits, which yield Familiar Speech, Merry Proverbs, Witty Sentences, and Golden Sayings. L., 1578.
[10] Florios second frutes. L., 1591.
[11] Riche his Farewell to Militarie Profession conteining verie pleasaunt discourses fit for a peaceable tyme. L., 1581.
[12] См.: Пешков И.В. F1, или Книга доказательств. Теорема Шекспира как лемма авторства. М.: Рипол-Классик, 2015. С. 249—257.
[13] Halasz A. «So beloved that men use his picture for their signs» // Shakespeare Studies. Cranbury, New Jersey, 1995. V. 23. Р. 32.
[14] Ibid. Р. 26.
[15] Johnson N. The Actor as Playwright in Early Modern Drama. Cambridge: Cambridge University Press, 2003.
[16] См.: Wilson M. Sir Philip Sidney. L.: Duckworth, 1931. Р. 168—168. См. также: Wilson Ch.R. Astrophil and Stella: A Tangled Editorial Web // Library. 1979. Sixth Series. Vol. 1. № 4. P. 336—346.
[17] Dutton R. Ben Jonson, Volpone and the Gunpowder Plot. Cambridge: Cambridge University Press, 2008.
[18] Sejanus His Fall / Ed. Ph. Ayres. Manchester: Manchester University Press, 1990. P. 52. Соавтором первого варианта текста пьесы принято считать Шекспира.
[19] Stationers’ Company. A transcript of the registers of the company of stationers of London. 1554—1640 / Ed. by Edward Abrer. L.: Birmingham: Priv. Print., 1894. V. 3. P. 410.
[20] Ibid. P. 416.
[21] См.: Miola B. The Case Is Altered: Textual Essay // http://universitypublishingonline.org/cambridge/benjonson/k/essays/Case_textual_essay/.
[22] Selin W.Ed. Introduction // The case is altered by Ben Jonson / Ed. with introduction, notes, and glossary by W.E. Selin. New Haven: Yale University Press, 1917. Р. XIV.
[23] Во всяком случае, в 1917 г. существовал по крайней мере еще один экземпляр без имени Джонсона на титуле: У. Селин ссылается на фотокопии книги из библиотеки герцога Девоншира (Ibid. Р. VIII). Впрочем, лучшую сохранность экземпляров с именем Б. Джонсона на титульном листе легко объяснить: для библиофилов большую ценность представляли именно авторизованные книги, их ценность была понятна даже и неспециалистам. Поэтому пропорция количества сохраненных копий с именем или без имени автора ничего не говорит об исходном соотношении тех и других.
[24] The case is altered by Ben Jonson. Р. XIII.
[25] Что касается этой пьесы Б. Джонсона, то как его возможный соавтор рассматривается Энтони Мандей или Генри Портер.
[26] «…Я возражал, что это все Грина, не мое, не мастера Нэша, как некоторые несправедливо утверждали» (Chettle H. Kind-harts dream. L., 1593).
[27] См., например: Sanders Ch.E. Robert Green and his «editors» // Publications of the Modern Language Association of America. 1933. Vol. 48. P. 392—417. Показательно и более позднее высказывание ученого: «Невероятно, чтобы Роберт Грин написал три или хотя бы два сравнительно длинных памфлета в течение последних дней или недель своей жизни, особенно учитывая, что большую часть этого времени он был слишком тяжело болен, чтобы писать» (Sanders Ch.E. An introduction to research in English Literary history. N.Y.: Macmillan, 1952. P. 156).
[28] Austin W.B. A computer-aided technique for stylistic discrimination. The authorship of Greene’s Groatsworth of wit. Washington: U.S. dept. of health, education and welfare, office of education, 1969. P. 74.
[29] См., например, популярную книгу по домоводству «M. Blundeuile his Exercises», (1594); руководство по соколиной охоте «Lathams falconry» (1614); по кулинарии «Murrels two bookes of cookerie and carving», (1631; четвертое издание, остальные не сохранились).
[30] См. примеры в книге: Пешков И.В. Указ. соч. С. 252—258.
[31] См.: Duncan-Jones K. Was the 1609 Shake-speares Sonnets really unauthorized? // Review of English Studies. 1983. New Series. Vol. 34. № 134. P. 151—171.
[32] Duncan-Jones K. What Are Shakespeare’s Sonnets Called? Р. 5.
[33] Многие исследователи считают имя Виллоуби псевдонимом. См., например: Hill Ch. Intellectual Origins of the English Revolution. Oxford, 1965. P. 142.