Опубликовано в журнале НЛО, номер 6, 2017
Андрей Россомахин (ЕУСПб; заместитель директора Издательства Европейского университета в Санкт-Петербурге, научный редактор серии «Avant-Garde»; PhD) romaha@eu.spb.ru.
Ключевые слова: группа «Ленинград», Сергей Шнуров, водка, наркотики, мегаполис, Петербург, пародия, Михаил Савояров, Евгений Евтушенко, новейший фольклор, русский мат, сленг, слоганы, магия, свобода
УДК: 82-1+77+78
Аннотация: Комплексный комментарий к тексту знаменитой песни «В Питере — пить!» эксплицирует интертекстуальные связи, авторскую установку на фольклор, выявляет важную роль топонимов, сленга и обсценизмов, а также важнейшее значение слоганов/мантр, несущих не только магическую нагрузку, но и в том числе заряд социально-критического пафоса.
Andrey Rossomakhin (European University at Saint Petersburg; deputy director of Publishing house EUSPb, «Avant-Garde Series» editor; PhD) romaha@eu.spb.ru.
Key words: «Leningrad» group, Sergey Shnurov, vodka, drugs, megalopolis, St. Petersburg, parody, Mikhail Savojarov, Yevgeny Yevtushenko, the latest folklore, Russian mat (Russian profanity), khuy, slang, slogans, magic, freedom
UDC: 82-1+77+78
Abstract: A comprehensive commentary on the text of the famo us song «In Petersburg — to drink!» expliciets intertextual relations, author’s orientation on folklore, shows the important role of toponyms, slang, obsce nities and important meaning of critical slogans/ mantras, not only carrying the magic load but also the charge of social-critical pathos.…
ты право, пьяное чудовище…
А.А. Блок
Хиты Сергея Шнурова все чаще становятся текстопорождающими моделями для многочисленных пародий, для доморощенной и профессиональной рекла мы, а также стимулируют новейший фольклор[1]. Вместе с тем, поэзия Шнурова сама нередко цитатна и едва ли даже не центонна. Стихотворение «В Пите ре — пить!» — яркий образец такого рода, на его примере мы намерены рассмотреть творческую лабораторию поэта и музыканта. Приводимый параллельно текст 1949 года обладает разительным сходством лексики, размера и клишированных оборотов (подробнее о нем — ниже); можно сказать, что уже в первой строфе и того и другого текста сконцентрирован экстракт бесчисленной патриотической продукции советских десятилетий. Переходим собственно к комментарию. Цензурная редукция обсценных слов здесь и далее вынужденная.
|
Сергей Шнуров В ПИТЕРЕ — ПИТЬ! Много городов у нас в Россииi, нету пальцев столько на ногахii, С каждым годом всё они красивейiii, Утопают в солнце и в снегаххiv. В Ростовеv шикарные плюхиvi, Размером с большую печатьvii, В Москвеviii ох*ительноix нюхатьx, В Челябинскеxi лучше торчатьxii. А в Питере — пить!xiii В Питере — пить! В Питере — тире — пить! В Питере — пить! В Питере — пить! В Питере — тире — пить!xiv я поездил в общем-то немалоxv, Есть что вспомнить, есть чего забытьxvi, Добирался даже до ямалаxvii И видел то, чего не может бытьxviii. В Ростове шикарные плюхи, Размером с большую печать, В Москве ох*ительно нюхать, В Челябинске лучше торчать. А в Питере — пить! В Питере — пить! В Питере — тире — пить! В Питере — пить! В Питере — пить! В Питере — тире — пить! И при всём при внешнем пох*измеxix Сердцем я люблю страну своюxx, Эта песня, в целом, о туризмеxxi, И для туристов я её пою. В Ростове шикарные плюхи, Размером с большую печать, В Москве ох*ительно нюхать, В Челябинске лучше торчать. А в Питере — пить! В Питере — пить! В Питере — тире — пить! В Питере — пить! В Питере — пить! В Питере — тире — пить!xxii
|
Александр Прокофьев * * * Нет на свете Родины милее, Где других лазурней небеса, Солнце ярче, звезды всех светлее, Где отрадны рощи и леса; Где в реках стремительные воды Голубеют, словно бирюза, Где, когда настанет непогода, Весь народ выходит, как гроза! нет на свете Родины дороже, надо все нам делать для нее, Чтобы день, который нами прожит, Каждым часом радовал ее! Всюду все в ее раздольях — наше, Отдадим ей думы и дела, И кругом садами опояшем, Чтобы вечно Родина цвела! нет на свете Родины красивей, Боевой страны богатырей, Вот она, по имени Россия, От морей простерлась до морей. Прибавляет силы год от году, Вся красуясь в славе молодой, И живут в содружестве народы Под ее державною звездой. 1949 |
- Много городов у нас в России… — По состоянию на конец 2015 года в Рос сий ской Федерации насчитывалось 1112 городов, из них 15 крупнейших (с на сел е нием более 1 миллиона человек) аккумулировали четверть суммарного населе ния страны. Важно, что далее в тексте будут упомянуты 4 из этих 15 мегаполисов.
- Нету пальцев столько на ногах… — на первый взгляд ернически-абсурдное, сопоставление количества городов с количеством пальцев ног на деле обозначает действительно необъятные российские просторы, поскольку отсылает к фольклорным мотивам истоптанной в долгом пути обуви и истертых ног. Ср., например, в варианте сказки «Царевна-лягушка»: «— Ах, Иван-царевич, что же ты наделал! <…> прощай, ищи меня за тридевять земель, за тридевять морей, в тридесятом царстве <…>. Как три пары железных сапог износишь, как три железных хлеба изгрызешь — только тогда и разыщешь меня…» Схожая ситуация и в сказке «Финист — ясный сокол»: «Заказала Марьюшка трое башмаков железных, трое посохов железных, трое колпаков железных и отправилась в путь-дорогу дальнюю <…>. Износила она башмаки железные, посох железный изломала и колпак железный порвала…»
- С каждым годом всё они красивей… — текст песни насыщен речевыми штампами, клише, фразеологизмами, местами напоминает квазипоговорки. В качестве примера китчевого претекста или даже прямой модели, от которой мог отталкиваться С. Шнуров, следует указать патриотические вирши 1949 го да «нет на свете Родины милее» (см. выше) советского поэта Александра Прокофьева (1900–1970), лауреата Сталинской (1946), а затем Ленинской премий (1961). нашу догадку подтверждает буквальный повтор рифмы «России / красивей», а также идентичный размер — пятистопный хорей, которым написаны, например, «Выхожу один я на дорогу…» Лермонтова и «Гул затих, я вышел на подмостки…» Пастернака; здесь, однако, хорей имеет совершенно другой семантический ореол, поскольку текст поется в «разболтанной» приблатненной тональности.
В качестве примера намеренного использования графоманской рифмы «России / красивей» можно привести строки из стихотворения Владимира Маяковского «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви» (1928): «я, товарищ, — / из России, / знаменит в своей стране я, / я видал / девиц красивей, / я видал / девиц стройнее. / Девушкам / поэты любы. / я ж умен / и голосист, / заговариваю зубы — / только / слушать согласись…» [Маяковский 1958: 381–382]. Отмечу попутно, что С. Шнуров несколько раз демонстрировал игровое апроприирование мотивов Маяковского, которое, впрочем, вряд ли считывалось армией его поклонников. Вот наиболее показательный пример такого заимствования (строфа из одного из самых витальных гимнов группировки «Ленинград», с припевом-воплем из хрестоматийных трех букв — криком русской души):
Будьте добры, подстригите мне уши! (С. Шнуров. «нервы ржавеют, потому что из стали…», 2011 |
Вошел к парикмахеру, сказал — спокойный: (В. Маяковский. «ничего не )понимают…», 1914)
|
- Утопают в солнце и в снегах… — Очередное клише, с неотчетливыми, но многочисленными коннотациями; ср., например, с пушкинской: «Блестя на солнце, снег лежит…»
- В Ростове… — Со всей очевидностью, здесь имеется в виду не древнейший Ростов Великий (ныне райцентр в ярославской области с населением около 30 000 человек), а Ростов-на-Дону, десятый по численности населения город России — 1,1 миллиона человек (и 30-й по численности населения в Европе). Упоминание Ростова здесь не случайно: подспудно в коллективном бессознательном присутствует память о криминальной славе «Ростова-Папы», сформировавшейся еще в позапрошлом столетии: большой порт и оживленная торговля привлекали в город босяков и криминалитет разных мастей. В наши дни в Ростове-на-Дону разработан даже экскурсионный маршрут по криминальному городу былых лет, а неофициальный статус «Южной столицы России» и «Ворот Кавказа» делает город важным пунктом в наркотрафике.
- …шикарные плюхи… — Плюха (жарг.) — 1) удар по лицу или затылку; 2) прессованный гашиш, «плюшка», «план» — психотропный продукт из конопли. Двусмысленность толкования заложена автором совершенно сознательно, усиливая сатирическое измерение текста и позволяя дистанцироваться от чреватой серьезными неприятностями темы наркотиков. Кроме того, «плю- хи» рифмуются со словом «шлюхи», а фонетически (тем более в условиях концерта) эта пара почти неразличима и взаимозаменяема, добавляя соответствующий криминальный колорит названному городу.
- Размером с большую печать… — Допустимы ассоциации с Большой Государственной печатью Российской империи (впрочем, вряд ли программируемые автором); при этом устрашающий размер «плюх» усиливает запредельные характеристики российской обыденности.
- Москва — неоднократно упоминается в произведениях С. Шнурова. напомним, что одна из его самых популярных в народе песен повествует о пожаре, целиком уничтожившем российскую столицу: «Вчера приснился сон прекрасный — / Москва сгорела целиком. / Пожар на площади на Красной, / И тлеет бывший Избирком. // никто не выжил — все сгорели, / Все Pussy, Путин и Собчак, / И у стены кремлевской ели / Горели ох*енно так. <…> // И храм Спасителя, и бани, / Хачи сгорели, москвичи, / А дома ждали россияне, / Когда остынут кирпичи…» Этот эпический апокалиптический то ли прогноз, то ли диагноз является одновременно и эффектной пародией на неофициальный «Гимн Москвы» (музыка и слова Олега Газманова; 1996), доставшийся ей в наследство от правления мэра Лужкова (гимн был написан к 850-летию Москвы). Провокативный хит С. Шнурова озаглавлен «Почем звонят колокол а?», заимствуя в том числе метафоры Джона Донна и Эрнеста Хемингуэя, но присутствуют и фирменные шнуровские формулы, тяготеющие к слогану или афоризму — например, такая: «Останкино сгорело быстро, / А утонуть бы не смогло…» Примечательно, что съемки клипа этой песни проходили в 2012 году в переулке Джамбула, на фоне памятника знаменитому акыну: в этом, казалось бы, случайном антураже инвективы в адрес Москвы со всей очевидность приобретают претензии на «глас народа». Отмечу важную деталь: электрогитара Шнурова в этом клипе нарочно «срифмована» по форме с казахской домб рой на скульптуре Джамбула (см. клип: https://www.youtube.com/watch?v=kp8PmgPW_AI&feature=youtu.be).
- Ох*ительно — этот насыщенный гласными дериват главного обсценного русского слова отрефлексирован в специальном лингвистическом исследовании: «Любое свойство или качество может быть обозначено прилагательными х*ёвый, х*ев, ох*ительный и ох*енный (существует при этом слово “п*здатый” (синоним слова “ох*ительный”), но оно является несопоставимо менее частотным <…>). Причем первое будет коннотировать значению ‘плохой’, а второе — значению ‘замечательный, превосходный’ (то же самое распространяется на наречия х*ёво и ох*енно (ох*ительно). Эти дериваты слова ‘х*й’ представляют собой крайне немногочисленные в русском языке примеры энантиосемии — языкового явления, при котором один корень развивает противоположные значения. Последнее связано с фундаментальной амбивалентностью понятия ‘х*й’ в свете категорий эроса-танатоса…» [Плуцер-Сарно 2001: 21–22]. Комментируемое наречие «ох*ительно» С. Шнуров использовал в нескольких своих текстах — особо отмечу песню 2012 года «ты ох*ительна», с ее рефреном «Всё под сомненьем, и всё относительно, но… / ты ох*ительна…». Каждый раз это наречие призвано передать не только восторг, но и оттенок некоторого удивления; ср. с фольклорным: «Листья тополя падают с ясеня — / ни х*я себе, ни х*я себе! / Посмотрел наверх — и действительно: / Листья падают, ох*ительно!»
- Нюхать — 1) опьянять себя так называемыми «летучими наркотическими веществами» (ЛнВ). Эти вещества присутствуют в разнообразных продуктах бытовой химии и быстро испаряются при обычной температуре; стадия опьянения у токсикомана наступает быстрее, чем в случае приема алкоголя [нет наркотикам 2002]. 2) Однако в песне речь идет явно не о подростково-люмпенском наркотическом суррогате, а о «гламурном» столичном кокаине, который «нюхают», то есть используют путем интраназального введения, через так называемые «дорожки» — способ, многократно тиражируемый западным и отечественным кинематографом и масскультом.
- Челябинск — неофициальная столица Южного Урала, «Ворота в Сибирь», «танкоград», один из крупнейших промышленных центров и седьмой по численности населения город страны — 1,2 миллиона человек. Входит в десятку наиболее криминальных городов России.
- …лучше торчать. — Вновь, как и ранее, автор программирует двусмысленность (см. коммент. № IV и № X): слова наркоманского сленга допускают также и их безобидное прочтение. торчать (жарг.) — 1) употреблять наркотики или испытывать наркотическую эйфорию; 2) получать удовольствие от чеголибо, наслаждаться чем-либо. Ср.: «…готический стиль победит как школа, / Как способность торчать, избежав укола…» [Бродский 1992: 276].
В челябинских СМИ с вполне понятной обидой комментируемую строку проецировали на: 1) очень плохую экологию города; 2) наркологическую проб лему и доступность тяжелых наркотиков; 3) считали намеком на высокопоставленные фигуры местного истеблишмента (см., например: «В <…> управлении Федеральной службы контроля наркотиков России по Челябинской области не согласны с отведенной Челябинску в клипе Шнура ролью героиновой и кокаиновой столицы. <…> Высокопоставленных челябинских потребите- лей наркотиков вслух никто не называет, хотя они хорошо известны…» [Зобков 2016]. См. также: [Хомякова 2016]). не отвергая этих контекстов (актуальных, увы, для большинства городов современной России), отмечу, что название города просто хорошо вписалось в строфу по размеру и аллитерации шипящих.
- А в Питере — пить!.. — Как видим, разнообразным видам наркомании в Ростове, Москве и Челябинске противопоставлен Питер — с его «здоровым» и традиционным алкогольным делириумом. Очевидно, что в емком слогане «В Питере — пить!» речь идет преимущественно о водке, хотя в клипе визуализировано также и шампанское, наряду с водкой «Царская» (на мгновение появляющаяся в кадре этикетка бутылки несет на себе программное изображение основателя Петербурга). Отмечу попутно, что в свое время пятый студийный альбом группы — «Пуля» (2001) — был издан в комплекте со шкаликом водки.
Резюмируя контексты всех четырех перечисленных в песне городов, можно увидеть, чтó именно их объединяет (помимо лежащей на поверхности темы деградирующей нации — витально смакующей, впрочем, эсхатологичес кий восторг у бездны на краю): кроме столичной Москвы все остальные мегаполисы тоже обладают элементами столичного статуса — местного, локального характера — Северная столица, Южная столица и столица Южного Урала.
- В Питере — тире — пить! — 4-я и 5-я строки многократно повторяемого рефрена (вслед за Шнуровым его скандируют и бэк-вокалистки) поются так, что происходит смысловой сдвиг; в результате императив «В Питере — пить!» превращается в заумь в духе сдвигологии Алексея Крученых: ВПИ-ТЕРЕПИТЬВПИ-ТЕРЕПИТЬ — при этом 3-я и 6-я строки рефрена представляют собой зеркальную формулу, где слова «тире» и «пить» полностью анаграммируются в «Питере». Шнуров уже давно и успешно задействует магический инст ру ментарий при создании своих песен. «ВПИ-ТЕРЕПИТЬ» — его новая заум ная формула, повторенная 40 раз, воздействует непосредственно на подсознание. Вообще, аллитерирование минималистских рефренов довольно час то приближается у Шнурова к анаграмме и квазипалиндрому, например: «мнебывне бомнебывнебо», «ехайнах*й», «плачУиплАчуплАчуиплачУ», «гдеб ля» и т.п. Акцентируем также его барковианские формулы, тяготеющие к скороговоркам: «парубабпарубабпарубабба», «тыбабабомба», «бабубудубабубуду» и т.п. Отмечу, конечно, и актуально-саркастический «пляжнаш». В недавнем интервью поэт подтвердил наши предположения о неслучайном и совершенно сознательном поиске такого рода конструкций: «В тот момент, когда я нахожусь на сцене, мне вообще без разницы, что бормотать. Я вне смыслов, в запредельных мирах. я, как нерв, начинаю вибрировать и ловить зал. И эманировать эти выкрики. тут не о смысле речь вообще. Это как раз мантры без слов…» [Шнуров 2016а] (Курсив мой. — А.Р.). См. ниже Приложение, где поэт дает собственную трактовку одной из самых популярных своих песен, специально акцентируя заклинательный характер емких нецензурных формул, тяготеющих к зауми.
Маска всешутейшего и всепьянейшего девианта имеет почтенную генеалогию, включая самого основателя Петербурга. А витальные непристойности, построенные на эффекте сдвига, можно обнаружить и в глубинах фольклора. Чего только стоит, скажем, казачья песня «Уху я варила»:
Ольху я ломала, сверху я упала.
Ольху я ломала, сверху я упала.
Сверху я, сверху я, сверху я упала.
Сверху я, сверху я, сверху я упала.
<…>
Доху я купила, блоху я ловила.
Доху я купила, блоху я ловила.
Блоху я, блоху я, блоху я ловила.
Блоху я, блоху я, блоху я ловила…
Между прочим, фрагмент этой песни был использован в романе «тихий Дон» — похабно-озорные строки заглушали солдатскую тоску и придавали силы поющим:
К вокзалу полк шел с песнями. <…> Щебнистую пыль сеяли конские копыта, и, насмехаясь над своим и чужим горем, дергая левым плечом так, что лихорадочно ежился синий погон, кидал песенник-запевала охальные слова похабной казачьей:
Девица красная, щуку я поймала <…>.
Щуку я, щуку я, щуку я поймала.
Девица красная, уху я варила.
Уху я, уху я, уху я варила…[Шолохов 1956: 289]
По такой же модели построен каламбурный рефрен «Ах, уе, ах уе, ах, уеха ла жена…» в песне Сергея Шнурова «Отпускная» (2015). Вообще, поиск литературных предтеч Шнурова в искусстве конструирования интересующих нас мантр, каламбуров и слоганов мог бы стать поводом для отдельного исследования. Странно, что имя Шнурова до сих пор не упоминалось в контексте имени «короля эксцентрики» Михаила Савоярова (настоящая фамилия — Соловьев; 1876–1941). В 1914–1918 годах Савояров был звездой петербургской эстрады, и сходство с ним лидера группы «Ленинград» разительно по целому ряду параметров. В частности, Савояров выступал в амплуа люмпена-босяка и пел блатные куплеты, как и Шнуров, эксплуатирующий маску маргиналаалкоголика. Савояровские аллитерированные слоганы «луна пьяна», «сотка водки» или «грустно вкусно» неотличимы от столь же емких формул Шнурова («ярый дояр», «живы для наживы», «дом культуры прокуратуры», «хочим в Сочи» etc., etc.) и 100 лет назад пользовались столь же бешеной популярностью. например, комические куплеты «Луна пьяна» Савояров исполнял с 1915 года, в крайне эксцентричной манере, имитируя сильно пьяного человека; эти куплеты были изданы в 1916 году вместе с нотами, снабженные надзаголовком «Колоссальный успех!». Даже пятью годами позже, уже совершен но в иной обстановке советского нЭПа, на обложке одного из очередных своих нотных изданий Савояров был изображен верхом на луне — настолько сильно мантра «луна пьяна» ассоциировалась с ним, оставаясь в памяти современников (см. обложку издания: [Савояров 1921]). Важно подчеркнуть, что злободневные куплеты как Савоярова, так и Шнурова не избегают рискованных политических тем, маскируясь под девиантное шутовство. Оба артиста мастерски освоили искусство имитации, игровой цитации, аллюзии, стилизации. Квазилюмпен Савояров пародирует стихи, стиль и манеру рафинированных Михаи ла Кузмина и Валерия Брюсова, Анны Ахматовой и Александра Вертинского, Игоря-Северянина и Александра Блока. С последним король эксцентрики был дружен; Блок многократно посещал его концерты, а декламаторам своих произведений рекомендовал поучиться у Савоярова. Виктор Шкловский засвидетельствовал даже факт заимствования Блоком савояровских приемов: «“Двенадцать” — ироническая вещь. Она написана даже не частушечным стилем, она сделана “блатным” стилем. Стилем уличного куплета вроде савояровских…» [Шкловский 1990: 175].
В контексте песни «В Питере — пить!» можно указать на куплеты Савоярова «Россия, мать (грех сказать)» — схожим образом обыгрывающие разнообразные российские топонимы (см. электронный сайт [Савояров]).
Злободневное пересмешничество, пародийность и гротеск, жаргон и стеб, артистическая маска люмпена и алкоголика, брутальность и грубость (доходящая до физиологичности), работа за гранью нормы и создание собственного формата — все это через 100 лет роднит С. Шнурова с «королем эксцентрики» эпохи войн и революций.
- Я поездил в общем-то немало… — Скромная авторская констатация глубокого знакомства с родной страной, вплоть до ее отдаленных городов и весей. Ср. также с клипом про дальнобойщика «Всё, пока (За*бало)» из альбома «Вечный огонь» (2011). Герой этого аскетичного черно-белого клипа, в исполнении самого С. Шнурова, поет песню, сидя за рулем грузовика; в песне есть столь редкие для скоморошеской и шутовской стратегии поэта незамаскированные политические высказывания (впрочем, не ключевые для этой исполненной экзистенции композиции): «За*бали эти рожи в телевизоре всё те же, / то пошутят, то танцуют, то резвятся на манеже. <…> // За*бал, бл*дь, дождь и ветер, солнце тоже за*бало, / Путин за*бал, Медведев, и Обамино *бало… <…> // Голубого неба высь, / А под небом облака, / Здесь не будет за*бись, / За*бало всё, пока… / Всё, пока…» Синопсис этого клипа, вероятно, был разработан самим Шнуровым; представляется, что создатели клипа не могли не прогнозировать ассоциации со знаменитой песней Владимира Высоцкого «Кру гом пятьсот (Песня дальнобойщика)» (1972). В ней, наряду с политичес ки ми обертонами, легко считывавшимися прекрасно освоившими эзопов язык совре менниками (сжатый рассказ в самом зачине песни о том, как герой «спи ны не гнул — прямым ходил», за что и был репрессирован органами нКВД/ГПУ по доносу), главной проблемой была все же экзистенциальная проблема выбора, человеческого достоинства и силы духа.
- Есть что вспомнить, есть чего забыть… — В строке ощущаются невольные аллюзии на что-то неопределенно-есенинское, ср.: «я никому здесь не знаком, / А те, что помнили, давно забыли. / И там, где был когда-то отчий дом, / теперь лежит зола да слой дорожной пыли…» («Русь Советская»; 1924); «Пусть она услышит, пусть она поплачет…» («Сыпь, тальянка, звонко, сыпь, тальянка, смело!..»; 1925) и др.
- Добирался даже до Ямала… — Вслед за Ростовом, Москвой, Челябинском и Петербургом это пятый и последний топоним, упоминаемый в песне.
И он также неслучаен. ямал в данном контексте — парадоксальное российское Эльдорадо, почти непригодное для жизни. на покрытом вечной мерзлотой полуострове ямал сосредоточено около 20% российских запасов природного газа, это одно из крупнейших месторождений в мире и один из ключевых активов «Газпрома». Важно привести этимологию названия полуострова: «точное самоедское название полуострова Я-мал, соединение слов Я (земля) и мал (конец)» [Житков 1909: 496]. Иными словами, в песне С. Шнурова речь может идти в том числе и о мифологическом «крае света», что подключает тему трансгрессии, существования на краю и даже перехода за край.
Пограничный статус всенародного кумира, успешного бизнесмена, влиятельного трендсеттера и одновременно маргинального скандалиста-трикстера более чем успешно реализуется С. Шнуровым. Одним из критериев этого феноменального успеха является тот факт, что представители политического бомонда (губернаторы, министры, депутаты, госолигархи и т. п.) в последние годы не раз публично искали случая погреться в лучах славы поэта-провокатора, обращаясь к нему исключительно по имени-отчеству — «Сергей Владимирович». При этом сам Сергей Владимирович, иной раз в экипировке фрика, не упускал случая потроллить пиджачно-галстучных буржуа. Заметим в этой связи: министр или иной кремлевский ставленник, отплясывающий под строки «Сгорел Медведев и навальный, / И будущий и бывший мэр…» или же под законодательно запрещенные, но неизменно вызывающие восторг публики поэтические строки «Х*й! Х*й!» (см. также коммент. № VIII), — что может быть сюрреалистичнее в нынешней России?
- И видел то, чего не может быть… — Ср. с фольклорным/сказочным императивом: поди туда-не-знаю-куда, принеси то-не-знаю-что. напомним также про советский полнометражный мультипликационный фильм «Поди туда, не знаю куда» 1966 года, созданный по мотивам русской народной сказки (режиссер Иван Иванов-Вано, сценарий николая Эрдмана) с ее расхожим сюжетом борьбы героя с царскими кознями, оборачивающейся полным крахом режима и смертью коварного владыки.
- Пох*изм — как ни странно, этот дериват не отражен в фундаментальном «Большом словаре русского мата» (см. коммент. № IX). Впрочем, любому носителю языка очевидно значение этого обсценизма: безразличие/равнодушие по отношению к чему-либо или кому-либо. В данном случае речь, по всей вероятности, идет об авторском дистанцировании от пресловутого «патриотизма» и показной «любви к родине», которые скомпрометированы многочисленными нечистоплотными гос. пропагандистами.
Замечу попутно, что отдельной разработки заслуживает тема последовательного использования в творчестве С. Шнурова ключевого для русского мата слова — источника нескольких сотен идиом, фразеологизмов, языковых клише, позволяющих обеспечить практически бездонную нюансировку эмоций при описании носителя современного российского психотипа. (Своеобразным шедевром можно признать песню «Машина», построенную на фольклорном распеве вариаций главного отечественного обсценизма.) на этом поприще найдется богатый материал и для историков языка, и для лингвистов, и для стиховедов. Впрочем, трудно прогнозировать, как скоро можно ждать появления подобных исследований, ведь даже творчество Пушкина в этом ключе стало рассматриваться лишь через 100 лет после смерти поэта, когда выдающийся филолог М.А. Цявловский детально проанализировал балладу «тень Баркова»; при этом блистательный труд Цявловского увидел свет лишь в 1996 году, через 60 лет после создания. Анализируемое нами произведение характеризуется минимальным использованием матерной лексики, но ряд наблюдений знаменитого пушкиниста релевантен для многих текстов С. Шнурова; вот некоторые из них:
Не столько цинизм содержания, сколько лексика, называние вещей и действий своими именами составляет спецификум барковщины, ее основную суть. Этой эксгибацией переполнена и «тень Баркова», в которой количество похабных слов, можно сказать, ошеломляюще чрезмерно. <…> Производимое на нас впечатление словесного неистовства тем сильнее, что в печатных текстах произведений и писем Пушкина все нецензурные слова изъяты, а между тем юношеская баллада представляет собой лишь нарочитое, в целях стилизации, скопление, «нагнетание» неприличных слов, вообще довольно обычных как в произведениях поэта, так и в его письмах.
Нецензурные вульгаризмы баллады по степени их эксгибационной выразительности можно разделить на несколько групп. Прежде всего нужно выделить слова: х*й, х*ина, елда, елдак, плешь и муде. так как «мотив» этого органа — основной в балладе, то и слова эти встречаются в ней чаще всех остальных похабных слов. <…> [Примеч. Цявловского: Кроме этого, орган называется еще «предателем» (ст. 65) и «прелюбодеем» (ст. 178) и сравнивается со столбом (ст. 16 и 47), колом (ст. 84), злаком (ст. 203) и воином (ст. 34)!] В этом, между прочим, больше, чем в чем-нибудь другом, сказывается «барковщина» баллады, ибо Барков, конечно, прежде всего певец фаллоса. [Примеч. Цявловского: Это явствует уже из большого разнообразия названий органа в произведениях Баркова: х*й, елдак, свайка, салтык, уд, снасть, рог, жало, битка, талант, рычаг, рожок, свирель, шест, булава, шматина, свай, гусак, кушак.] <…> В особую группу сквернословия нужно выделить варианты «матерного» ругательства. Выражая, главным образом интонацией, разнообразнейшие значения, от циничного проклятия до ласкового одобрения, матерщина от частого употребления превратилась в присловье, своеобразное «украшение» речи, утратив свой первоначальный оскорбительный смысл… [Цявловский 1996: 198–199, 203].
Резюмируя, можно сказать, что концентрированное сквернословие чревато смехом (чему Барков идеальный пример) — это, как правило, хула без адреса, феномен чистого искусства, но также и терапия неврозов, а заодно — «остранение» литературно-поэтических банальностей.
- Сердцем я люблю страну свою… — Сквозь иронию и стеб, неожиданно переключая регистр, автор (и/или лирический герой) приходит к безыскусному признанию: «Сердцем я люблю страну свою». Здесь, наряду с маргинальной ассоциацией — слоганом «Выбирай сердцем» на президентских выборах 1996 года, позволившем переизбрать на второй срок Б. Ельцина, имевшего практически нулевой рейтинг, — отмечу и ассоциацию магистральную: стихотворение Евгения Евтушенко «я родину свою люблю» (1997). Примечательно, что помимо девятикратного повтора заголовочной строки в этом стихотворении упомянуты также и «плюхи», хотя и в ином значении:
Под Курском соловьи поют, |
<…> От «левой» водки все блюют, |
Помимо двух прямых совпадений между стихотворениями Шнурова и Евтушенко (идентичные признания в любви к стране и «плюхи»), в этих текстах обнаруживаются и другие важные параллели: в обоих случаях упоминается водка (у Шнурова — имплицитно), а также имеет место сопоставление Москвы и провинции. Строка Шнурова «В Москве ох*ительно нюхать…» приобретает скатологический смысл в контексте строки Евтушенко «В Москве зады, как прежде, лижут…». нетрудно догадаться, что эта зашифрованная инвектива адресована, по преимуществу, армии чиновников, которые не только «лижут [начальственные] зады», но и с восторгом их «нюхают». Шнуров во многих своих песнях говорит ровно о том же, о чем говорил Евтушенко в процитированном стихотворении двадцатилетней давности. Однако, как правило, минималистский и нецензурный трэш С. Шнурова гораздо тоньше лобовых манифестаций патриарха советского шестидесятничества.
- Эта песня, в целом, о туризме… — Сам Шнуров в своем инстаграме ан но тировал клип и песню такими словами: «…о географии души, топонимах духа и экзистенциальном туризме». туризм был упомянут не только в качестве пародийного отклика на расхожую чиновничью риторику о необходимости «развития внутреннего туризма в условиях экономических санкций». на второй день после премьеры автор в своем инстаграме вписал клип в контекст классической русской словесности: «Белые ночи, как и пьянство, много где есть — и в Мурманске, и в Осло, и в норильске, даже в Хельсинки они белее петербургских, но прославились на весь мир именно наши. Устоявшийся и крепкий бренд “Белые ночи Санкт-Петербурга”. В него вложились многие, но придумал его, обозначил и раскрутил великий имиджмейкер всея Руси Ф.М. Достоевский. В его повести “Белые ночи” уже заложены все характерные черты бренда. Сентиментальность, романтическая меланхолия, призрачность и некоторая нереальность. туристы едут в Питер по разным поводам, но имен но за этими эмоциями, не отдавая себе отчета в том, что попали под влияние мощнейшей рекламной кампании. #впитеретирепить #впитерепить. За полтора дня наш клип набрал полтора миллиона просмотров» [Шнуров 2016б].
Попутно заметим, что прием тавтологичного называния песен и клипов у группировки «Ленинград» нередок, ср.: «Дорожная», «Молитвенная», «Отпускная», «Антинародная» и др. но подобное называние обычно чревато обманом ожиданий, как и в случае с разбираемым текстом, чье второе заглавие — «Песня о туризме».
- В Питере — тире — пить! — не будет большой натяжкой переформулировать формулу С. Шнурова в гораздо более древний эквивалент, авторство которого принадлежит Плинию Старшему («Естественная история»; XIV, 141): в самом деле, «В Питере — тире — пить!» суть «In vino veritas». Замечательно, что крылатая латинская фраза так же, как и у русского поэта, трехчастна, так же состоит из шести слогов и так же насквозь аллитерирована и анаграмматична. не менее замечательно, что римский автор две тысячи лет назад в лаконичной виртуозной формуле выразил ровно то, что русский поэт и артист подспудно прокламирует в наши дни: алкоголь дает раскрепощение, позволяя говорить то, что думаешь, а значит — быть свободным.
Библиография / References
[Архипова, Волкова, Рыговский 2016] — Архипова А., Волкова М., Рыговский Д. Фольклор «на лабутенах» // Colta. 5 мая 2016 (http://www.colta.ru/articles/society/10975; дата обращения: 02.02.2017). (Arhipova A., Volkova M., Rigovsky D. Folklor «na labutenah» // Colta. 05.05.2016 (http://www. colta.ru/articles/society/10975; accessed: 02.02.2017).)
[Бродский 1992: 276] — Бродский И. я всегда твердил, что судьба — игра… // Бродский И. Сочинения: В 4 т. т. 2. СПб., 1992. С. 276—277. (Brodsky I. Ja vsegda tverdil, chto sud’ba — igra… // Brodsky I. Sochinenia: In 4 vols. Saint Petersburg, 1992. P. 276—277.)
[Житков 1909] — Житков Б.М. Краткий отчет о путешествии на полуостров Ямал // Известия Императорского Русского географического общества. СПб., 1909. т. XLV. Вып. VIII. С. 479—497.
(Zitkov B.M. Kratky otchet o puteshestvii na poluostrov Jamal // Izvestia Imperatorskogo Russkogo geograficheskogo obshestva. Saint Petersburg, 1909. Vol. XLV. N VIII. P. 479—497.)
[Зобков 2016] — Зобков Д. Сергей Шнуров признал Челябинск раем для наркоманов, не ошибся ли? // Агентство «УралПресс». 4 мая 2016 (http://uralpress.ru/ news/2016/05/04/sergey-shnurov-priznalchelyabinsk-raem-dlya-narkomanov-neoshibsya-li; дата обращения: 02.02.2017).
(Zobkov D. Sergey Shnurov priznal Chelabinsk paem dlia narkomanov, ne oshibsa li? // Agentstvo «UralPress». 04.05.2016 (http://uralpress.ru/ news/2016/05/04/sergey-shnurov-priznalchelyabinsk-raem-dlya-narkomanov-neoshibsya-li; accessed: 02.02.2017).)
[Маяковский 1958] — Маяковский В.В. Полное собр. соч.: В 13 т. т. 9. М., 1958. С. 381–382.
(Mayakovsky V.V. Polnoe sobranie sochineniy: In 13 vols. Vol. 9. Moscow, 1958. P. 381—382.)
[нет наркотикам 2002] — Растворители и клей // Информационный портал «нет наркотикам». 25 февраля 2002 (http:// www.narkotiki.ru/5_3702.htm; дата обращения: 02.02.2017). (Rastvoriteli i kley // Net narkotikam. 25.02.2002 (http://www.narkotiki.ru/5_3702.htm; accessed: 02.02.2017).)
[Плуцер-Сарно 2001] — Плуцер-Сарно А. Большой словарь мата. т. 1: Лексичес кие и фразеологические значения сло ва «Хуй». СПб., 2001. (Plutser-Sarno A. Bol’shoy slovar’ mata. Vol. 1: Leksicheskie i frazeologicheskie znachenia clova «Khuy». Saint Petersburg, 2001.)
[Савояров 1921] — Савояров М.Н. Канцонет та «Вы все та же…» / Mузыка и слова М. Савоярова. Пг., 1921.
(Savoyarov M.N. Kanzonetta «Vi vse ta ze…» / Mu zika i slova M. Savoyarova. Petrograd, 1921.) [Савояров] — Михаил николаевич Савояров: Король эксцентрики // [Электронный сайт Юрия Ханона] // http://savoyarov.su [Раздел «Слова: Сатиры и Сатирки»].
(Mikhail Nikolaevich Savoyarov: Korol’ ekscentriki // [Elektronniy sait Juria Khanona] // http://savoyarov.su [Razdel «Slova: Satiri i Satirki»].)
[Хомякова 2016] — Хомякова Н. «В Челябинске лучше торчать?» // Челябинский обзор. 5 мая 2016 (http://ob-zor.ru/ obshchestvo/v-chelyabinske-luchshe-torchat; дата обращения: 02.02.2017).
(Homiakova N. «V Chelabinske luchshe torchat’?» // Chelabinskiy obzor. 05.05.2016 (http://obzor.ru/ obshchestvo/v-chelyabinske-luchshe-torchat; accessed: 02.02.2017).)
[Цявловский 1996] — Цявловский М.А. Комментарии к балладе А. Пушкина «тень Баркова» / Публ. Е.С. Шальмана, подгот. текста и примеч. И.А. Пильщикова // Philologica. 1996. т. 3. № 5/7. С. 159—286.
(Tcavlovsky M.A. Kommentarii k ballade A. Pushkina «Ten’ Barkova» / Ed. E.S. Shal’man, comment. I.A. Pil’shikov // Philologica. 1996. Vol. 3. № 5/7.P. 159—286.)
[Шкловский 1990: 175] — Шкловский В.Б. Письменный стол // Шкловский В.Б. Гамбургский счет: Статьи — воспоминания — эссе (1914—1933) / Коммент. и подгот. тек ста А.Ю. Галушкина. М., 1990. С. 151—183. (Shklovsky V.B. Pis’menniy stol // Shklovsky V.B. Gamburgsky schet: Stat’i — vospominanija — esse (1914—1933) / Comment. A.J. Galushkin. Moscow, 1990. P. 151—183.)
[Шнуров 2016а] — Человек года 2016: Сергей Шнуров [Интервью М. Семеляку] // Мужской журнал GQ. 12 cентября 2016 (http://www.gq.ru/moty/gq_chelovek_goda_2016/163015_chelovek_goda_2016 _sergey_shnurov.php; дата обращения: 02.02.2017).(Chelovek goda 2016: Sergey Shnurov [Interview to M. Semel’ak] // Muzskoy zurnal GQ. 12.09. 2016 (http://www.gq.ru/moty/gq_chelovek_goda_2016/163015_chelovek_goda_2016_se…accessed: 02.02.2017).)
[1] См., например, некоторые наблюдения в работе: [Архипова, Волкова, Рыговский 2016].