Опубликовано в журнале НЛО, номер 5, 2017
19 марта 2017 года Сергею Сигею, одному из выдающихся поэтов и художников второй половины ХХ века, продолжавших традиции авангарда, исполнилось бы 70 лет. Сергей не только развивал линию авангарда самым оригинальным и творческим способом, он был экспертом в этой обширной области русской культуры и автором многочисленных вдумчивых статей о ней.
Сергей Сигей (псевдоним Сергея Всеволодовича Сигова) родился в 1947 году в Мурманске. Его отец, партийный функционер от образования, занимал различные руководящие посты в провинциальных вузах, благодаря чему Сигей впоследствии получит доступ к спецхранам библиотек и зарубежным изданиям. Когда Сигею исполнилось 15 лет, семья переехала в Вологду. Там он начал свои первые поэтические эксперименты. «Футурист от рождения», по выражению его соратника по авангардистскому поэтическому движению Бориса Констриктора, Сигей собрал поэтическую группу анархо-футуристов «Будущелъ», радикальным образом отличавшихся от канона официальной советской литературы и, тем самым, лишенных возможности публиковаться. Последовательный нонкорформизм и верность свободе творчества всю жизнь оставались руководящими принципами Сигея.
Летом 1966 года Сигей познакомился в Ейске с поэтессой-авангардисткой Ры Никоновой (будущий псевдоним Анны Александровны Таршис). Никонова была на пять лет старше Сергея и уже в то время была лидером так называемой «Уктусской школы» в Свердловске (по названию местного лыжного трамплина), в которой состояли поэты и художники, работавшие, подобно вологодским анархо-футуристам, за рамками соцреалистического искусства[1]. Костяк школы, помимо самой Никоновой, составляли такие художники, как Евгений Арбенев, Валерий Дьяченко, Александр Галамага и др. Вскоре к ним присоединился и Сигей.
Знакомство Сигея и Никоновой оказало решающее влияние на творческий путь обоих художников. Через месяц после знакомства они поженились и сформировали уникальный художественный союз, не прекращая совместной работы на протяжении всей жизни. В их сотрудничестве сложно говорить о взаимовлиянии — скорее, они дополняли друг друга. Оба сохранили свой личный стиль и круг интересов: Никонова многое узнала от мужа об истории русского авангарда, в том числе о герое Сигея Велимире Хлебникове, тогда как Сигей научился у Никоновой разнообразным художественным приемам, которыми она пользовалась с удивительной изобретательностью.
Первым совместным проектом Сигея и Никоновой был самиздатский журнал «Номер». Несмотря на скромный тираж в один экземпляр, журнал был хорошо известен в неофициальных художественных кругах Свердловска. Многие материалы, публиковавшиеся в «Номере», сейчас утрачены, поскольку архив ранних номеров был конфискован КГБ и, вероятнее всего, уничтожен[2]. Однако «Номер», издававшийся до 1974 года, сыграл важную роль в становлении Сигея и Никоновой как художников и теоретиков искусства. В своей деятельности они, с одной стороны, продолжали авангардистские эксперименты начала века, а с другой — на основании этих экспериментов сознательно и вполне успешно открывали новые горизонты.
За годы издания «Номера» Сигей разработал собственный стиль. Одним из его излюбленных приемов было изменение или перенесение существующего текста в другой, вербальный или визуальный. Особый интерес представляют его многочисленные рисунки на основе неологизмов Хлебникова и коротких футуристских стихотворений, в которых он заменял слова своеобразными иероглифами. Удаляя или вычеркивая слова или меняя иллюстрации, он создавал новый текст, сквозь который почти неразличимо проглядывает прежний. Можно назвать это палимпсестом, хотя новый текст плохо «читается» и, на мой взгляд, представляет интерес скорее как визуальное, а не литературное произведение. Иногда Сигей видоизменял буквы, создавая новый алфавит. Другая использовавшаяся им техника — разделить текст на фрагменты и сложить из них новый. Пиктографика и визуализация текста сближают творчество Сигея с визуальной поэзией. Для него создание поэтического произведения было связано со смешением разных видов искусства, сочетанием множества материалов, выражением поэтических идей не только в словах и предложениях, но и путем совмещения изображения с различными компонентами. Он полагал, что смысл поэтического текста возникает из смешивания всех этих элементов в вербально-визуальном произведении искусства. Иногда такой текст буквально превращался в объект: коллаж, рукописную книгу или художественно изготовленные папки (а иногда и чемодан) с названием и датой, в которых лежат стихотворения и рисунки. Однако, несмотря на все свои эксперименты в искусстве, Сигей был поразительно систематичен и конкретен в своих теоретических и академических текстах.
Следующим этапным проектом после «Номера» был второй журнал Сигея и Никоновой — «Транспонанс», который они начали издавать в 1979 году в Ейске, где оказались после нескольких переездов из города в город. В доме, принадлежавшем бабушке Никоновой, они продолжали художественные практики, начатые еще во времена издания «Номера», однако новый журнал уже имел тираж 5 экземпляров и служил органом постепенно формировавшейся группы трансфуристов[3], или транспоэтов, в которую, кроме издателей «Транспонанса», входили Б. Констриктор, А. Ник и одно время В. Эрль. Помимо произведений Сигея и Никоновой, в журнале публиковались новые или давно забытые материалы представителей русского авангарда — футуристов Василиска Гнедова и Алексея Крученых, обэриутов Александра Введенского и Игоря Бахтерева и др. Кроме того, журнал стал одним из редких даже в неофициальной культуре изданий, регулярно публиковавших современных поэтов и художников — Кари Унксову и Дмитрия Александровича Пригова, Андрея Монастырского и Бориса Кудрякова, Константина Звездочетова и Генриха Сапгира… Кроме того, там выходили статьи (иногда и поэзия) Николая Харджиева, большого знатока и современника русского исторического авангарда, с которым Сигей был близко знаком, бывал у него в Москве и одно время даже работал у него секретарем. В отличие от «Номера», влияние которого ограничивалось Свердловском, «Транспонанс», несмотря на труднодоступность, был хорошо известен в неофициальных художественных кругах обеих столиц в 1980-е годы. Недавно журнал, ставший рупором русского неоавангардизма того времени, был републикован в рамках онлайн-проекта «Project for the Study of Dissidence and Samizdat»[4].
Изменения в России после падения советской империи позволили Сигею и Никоновой присоединиться к международному движению мейл-арта[5]. Они сразу почувствовали себя в нем как в родной стихии — не только потому, что он соответствовал тем видам искусства и поэзии, которыми они занимались многие годы, но и потому, что мейл-арт выступал против истеблишмента и являлся контркультурным проектом по отношению к ориентированному на рынок институциализированному искусству. В 1991 году все столь же деятельные Сигей и Никонова основали журнал «Double» — тоже самодельный, однако теперь его тираж равнялся количеству художников, участвующих в этом коллективном издании.
В конце прошлого века Сигей и Никонова решили покончить с той трудной жизнью, которую им приходилось вести в Ейске, и в 1998 году эмигрировали в Германию, обосновавшись в Киле. Западный художественный мир ничего не знал о них и ценил не больше, чем их родина. Они продолжали публиковать небольшие книжки ограниченными тиражами, занимались мейл-артом. Сигей выступил редактором серии книг для мадридского издательства «Ediciones del Hebreo Errante»: это были произведения Крученых, Бахтерева, Александра Туфанова и др. Кроме того, он написал ряд важных статей об авангарде для российских и западных журналов. В 2006 году выходящий в Амстердаме журнал «Russian Literature» посвятил Сигею и Никоновой тройной номер. Помимо статей об их творчестве, там были опубликованы их поэтические и прозаические произведения.
Когда Ры Никонова заболела, Сигей ухаживал за ней вплоть до ее смерти в марте 2014 года. Сам Сергей Сигей умер вскоре после этого, 21 сентября того же года, — жизнь без супруги и соратника по искусству потеряла для него смысл.
[1] См.: Анна-Ры Никонова-Таршис. «Уктусская школа» // НЛО. 1995. № 16. С. 221—238.
[2] Ряд номеров, начиная с 1969 года, доступен в Сети в рамках научного проекта по изучению диссидентства и самиздата. См.: http://samizdatcollections.library.utoronto.ca/islandora/object/samizdat….
[3] Неологизм «фуризм» вроде был отсылает к «футуризму», но также и к «фурии». См.: Klähn T. Rea Nikonova and the Legacy of Russian Futurism // International Yearbook of Futurism Studies. 2015. Vol. 5. P. 395—424.
[4] Журнал теории и практики «Транспонанс»: Work in Progress // https://samizdatcollections. library.utoronto.ca/islandora/object/samizdat%3Atransponans.
[5] Мейл-арт имел своим предшественником футуристский проект arte postale, состоящий в пересылке почтой небольших произведений искусства. Он был популярен среди участников движения «Флюксус», превратившись в 1960-е в международное сообщество художников, которые отвергали официальные каналы и институции, придерживаясь эгалитарного принципа — делиться искусством, а не продавать его.