Опубликовано в журнале НЛО, номер 1, 2016
*
зимородок
уродился зимой
будто какое
отродье
замаранное языком
туман скры
вает истерический
избыток вещей
делая вещи тихими
выносимыми
*
Сбиты балконы с балясинами на Липовой, что означает
уже необратимое крушение: конец
этой затянувшейся связи и самонаказания.
Деревья, собравшиеся как друиды, рогатины
тополей, брандмауэры. Другие места,
маркированные как боль. Лупоглазые саженцы ивы
(некоторые из них до сих пор спелёнаты),
чье мистическое свечение нельзя отрицать.
Небо стянуто в одну точку и расположено
полосками. Земля надорвана,
пережившая ампутацию человека.
///
На въезде в город пронзительный
небоскреб, вычитающий зрение, по силе
воздействия равный удару молнии. В тот день
осень осознана как слепота, короткий
провал / ошибка в кинопроцессе,
вызванная разрывом магни
тной ленты. Ускользающий руль, никого
не щадящий, все заливающий свет,
становящийся ясностью.
*
Сегодня ивы тревожны, как маленькие животные.
Оказывается, что и ежи переносят бешенство, и белки.
Не следует брать в руки ежа, мирно сидящего на дорожке.
И у белки свое, компактное бешенство, и отчаянье в каждой кроне.
Барт знает: наваждение — это черный дзэн, — и все утро
я мечтаю о запястье со шрамом в форме кинжала.
Эта формула, «я хочу смотреть на деревья вместе с тобой», и другая
(«я хочу умереть») равнозначны — и равно беспомощны —
как банально и беспомощно все произносимое любящим.
Можно сказать, что в действительности не существует ничего (чудесного? всеобщего?), кроме перемены погоды. Туман отваживает, в нем можно «жить гадательно» (пока не поймешь, что и не туман вовсе, а гарь, копоть, запах костра). Но пока он сгущается в птиц, дома и фигуру встречного, вопрошающего свидетеля черного сада о природе роста. С ним вместе находишь единственный скорченный лист: пусть это будет лист дуба.
Входишь в туман, как в неведомое, потому как он скрадывает очевидность и вымороченность жизни. Нет ни утра, ни дня, а после ночи приходит вторая ночь (опрокинутая? перверсивная?), и редкие пешеходы-исследователи прочесывают туман, в поисках его истока? предела?