Опубликовано в журнале НЛО, номер 2, 2015
ДИСКУРСЫ ДОМЕСТИКАЦИИ / DISCOURSES OF DOMESTICATION
Составитель блока Константин А. Богданов / Section compiled by Konstantin A. Bogdanov
Животные, которых не звали
Оксана Тимофеева
В своей статье «Животные, которых не звали» Оксана Тимофеева применяет идею доместикации к проблематике бессознательного в современной философии и теоретическом психоанализе в отношении животных. Она обращается к случаю так называемых зловещих животных, таких, как насекомые и паразиты, которых невозможно охарактеризовать ни как по-настоящему «диких», ни как «домашних», ни как «бездомных». Автор предлагает новую интерпретацию «Превращения» Кафки, основанную на принадлежащей Фрейду идее зловещего и на гипотезе нечеловеческого субъекта бессознательного.
Ключевые слова: одомашнивание, раздомашнивание, unheimlich, зловещее, бессознательное, пустота
Uninvited animals
Oxana Timofeeva
Oxana Timofeeva’s “Uninvited animals” applies the idea of domestication to the problem of the unconscious in contemporary philosophy and theoretical psycho analysis in its relation to animality. Timofeeva investigates the case of so-called uncanny animals, such as insects or parasites, which cannot be categorized as properly “wild,” but also not as either “domestic” or “homeless.” She proposes a new interpretation of Kafka’s “Metamorphosis” based on Freud’s idea of the uncanny and a hypothesis of the inhuman subject of the unconscious.
Keywords: domestication, undomestication, unheimlich, uncanny, unconscious, emptiness
Статья Ильи Утехина «На коротком поводке: домашние хозяева» посвящено тем проблемным ситуациям, которые систематически воспроизводятся в повседневности владельцев собак и, в частности, проблемы в социальном взаимодействии между владельцем собаки и другими людьми. Люди зачастую склонны очеловечивать своих любимцев; в результате взаимодействие с животным интерпретируется его участниками в разных системах координат. Подобно тому, как хвост "виляет собакой", собака нередко ставит хозяина в подчиненное положение.
Ключевые слова:
животное, одомашнивание, взаимозависимость собаки и хозяина, pet, domestication, interdependence between dog and master
“On a short leash: domestic masters,” an article by Ilya Utekhin, addresses the problematic situations systematically reproduced in the everyday life of dog owners, and particularly the problems of social interaction between dog owners and other people. Humans often tend to anthropomorphize their pets; as a result, participants interpret their interactions with animals according to different frames of reference. Just as the tail “wags the dog,” the dog often puts its owner into a position of subjugation.
Статья Константина Богданова «Нерусская хрия. Польза, забота, строптивые слова» посвящена расширительному использованию понятия «доместикации» в истории языка и словесной культуры. В широком смысле это понятие помогает, как полагает автор, уточнить ценностные аспекты в идеологии речевых практик – от опыта овладения речью до выработки общедискурсивных стратегий социальной коммуникации. Исторические аспекты таких стратегий рассматриваются в статье на примерах из истории русской риторики XVIII-XIX века с ее преимущественным вниманием к приемам не силлогистического убеждения, но эмоционального воздействия на аудиторию. Отказ от формальных правил «доместикации речи» выразился при этом в «природном» торжестве речевой стихии – в свободе мысли и свободе чувств, а сама русская литература предстает как история «вольной» словесности, чуждающейся принудительности риторических красот. Между тем, как полагает автор статьи, в этой истории изучения заслуживают не только позитивные, но и негативные последствия диффамации риторического образования: дискурсивные эффекты «неприрученной» речи — размах авторитарного косноязычия и коллективной логореи советской и постсоветской культуры.
Ключевые слова:
природа, культура, окультуривание, «доместикация языка», хрия, nature, culture, domestication, ‘domestication of language’, chreia
Konstantin Bogdanov offers “A non-Russian chreia. Use, concern, intractable words,” an article addressing the broad use of the concept of “domestication” in the history of language and literary culture. Bogdanov assumes that in a broad sense, this concept helps to clarify the axiological aspects in the ideology of speech practice — from the experience of speech acquisition to the development of general discursive strategies of social communication. The historical aspects of these strategies are examined using examples from the history of eighteenth- and nineteenth-century Russian rhetoric, with its preferred use of devices that work emotionally on the audience rather than through syllogistic persuasion. The rejection of the formal rules of “speech domestication” was meanwhile expressed through the “natural” triumph of the speech element — in freedom of thought and feeling. Russian literature itself, meanwhile, appears as a history of “free” or “unrestricted” literature, shunning the compulsory nature of rhetorical fireworks. At the same time, Bogdanov assumes that both the positive and the negative consequences of the defamation of rhetorical education in this story deserve study: the discursive effects of “untamed” speech include the full range of the authorities’ inarticulateness and the collective logorrhea of Soviet and post-Soviet culture.
ГУМАНИТАРНАЯ КЛАССИКА В РЕЖИМЕ ПЕРЕЧТЕНИЯ
REREADING CLASSICS OF THE HUMANITIES
В статье Сергея Зенкина «Амбивалентность сакрального и словесная культура (Бахтин и Дюркгейм)» понятие амбивалентности, использованное Михаилом Бахтиным для объяснения карнавального смеха и слова, соотносится с важным социологическим термином: знаменитой амбивалентностью сакрального, открытой в Великобритании Робертсоном Смитом и концептуализированной во Франции Дюркгеймом. Разумеется, социологи нечасто интересовались вербальными аспектами оппозиции сакральное/профанное, предпочитая им ее материальные и поведенческие проявления. Бахтин, возможно, знакомый с некоторыми их идеями, заполняет эту лакуну, выдвигая металингвистическую теорию ритуального (и, следовательно, сакрального) слова и смеха; он считает одно и другое носителями двойственной магической силы, разом уничтожающей и возрождающей. Теория Бахтина, выраженная главным образом в его книге о Рабле, сделалась точкой методологического пересечения, с одной стороны, филологии и философии языка, а с другой – социологии и антропологии: интроспективного и внешнего подходов к понятию сакрального.
Ключевые слова:
амбивалентность, культурная динамика, сакральное, карнавал, Михаил Бахтин, Эмиль Дюркгейм, ambivalence, cultural dynamics, sacred, carnival, Mikhail Bakhtin, Emile Durkheim
Sergey Zenkin’s “The ambivalence of the sacred and verbal culture (Bakhtin and Durkheim)” regards the notion of ambivalence, utilized by Mikhail Bakhtin in order to explain “carnival” laughter and speech. This ambivalence had an important correspondent term in sociology: the famous ambivalence of the sacred, discovered in Great Britain by Robertson Smith and conceptualized in France by Durkheim. Naturally enough, sociologists were little concerned by the verbal aspects of the opposition sacred/profane, privileging its material and behavioral manifestations. Bakhtin, who might have known some of their ideas, tends to fill that lacuna by providing a metalinguistic theory of ritual (and therefore sacred) word and laughter; he considers them as bearers of a double magic, destroying and reviving at once. Bakhtin’s theory, mainly stated in his book on Rabelais, became a methodological point of juncture between philology and philosophy of language, on the one hand, and sociology and anthropology, on the other hand — in other words, between introspective and external approaches to the sacred.
В эссе Ханса Ульриха Гумбрехта «Эссе, жизнь, переживание (Дьердь Лукач в 1910 году и литературоведение сегодня)» рассматривается сам жанр эссе и то, почему он остается актуальным на протяжении долгого времени (и, возможно, сейчас он даже более актуален, чем когда-либо прежде). Он высказывает гипотезу, что сегодняшняя экзистенциальная ситуация пребывает в состоянии непрерывной трансформации, лишена четких очертаний и порождает ностальгическое желание хоть на одно мгновение оказаться в пространстве остроты переживания (может быть, в этом и есть причина возрождения нашей потребности в эстетическом опыте). Но для многих из нас перспектива взглянуть в лицо вызовам настоящего невыносима. В критическом эссе мы, наоборот, приобщаемся к остроте бытия как бы издалека – так, что она оказывается не такой «жгучей». Кроме того, в эссе слышен отзвук индивидуального эстетического опыта, в котором актуализируется призыв к остроте переживания и открывается палитра индивидуальных (в первую очередь иррациональных) реакций на нее. Задаваясь вопросом, почему именно жанр эссе наиболее удобен для воплощения этих экзистенциальных переживаний, Гумбрехт обращается к классическому «метаэссе» Дьёрдя Лукача – тексту «О сущности и форме эссе» (1911). Он показывает, как молодой Лукач концептуализировал этот жанр в русле философии жизни и фактически предложил такую его форму, которая и становится востребована нами сейчас сильнее всего.
Ключевые слова:
жизнь, острота переживания, эстетический опыт, эссе, life, fineness of feelings, aesthetic experience, essay
An essay by Hans Ulrich Gumbrecht, “Essay, life, lived experience (György Lukács in 1910 and the situation of literary criticism today)” examines the genre of the essay and the question of why it has remained relevant for such a long time (and, perhaps, is more relevant today than ever before). Gumbrecht hypothesizes that today’s existential situation persists in a state of ceaseless transformation, lacking clear contours and generating the nostalgic desire to find oneself for at least one second in a space of intense experience (perhaps this is also the reason for the rebirth of our need for aesthetic experience). But many people find the prospect of coming face-to-face with the challenges of the present unbearable. In the critical essay, however, we receive the intensity of existence as if from far away, such that the intensity is softened. What is more, in this essay we hear the echo of an individual aesthetic experience in which the call for intensity of experience is actualized, opening up the gamut of individual (first and foremost, irrational) reactions to it. In asking himself why the essay genre is the most conveni ent for embodying these existential experiences, Gumbrecht turns to György Lukács’ classic “meta-essay,” “On the essence and form of the essay” (1911). Gumbrecht shows how the young Lukács conceptualized this genre in line with his philosophy of life and effectively suggested a form for the essay now in greater demand than ever before.
В статье Александра Маркова «Об одном убийстве философии» рассматривается наметившееся в культуре русского модерна отождествление академической работы и софистики. Софистика рассматривалась Ф.Ф. Зелинским и другими русскими энтузиастами классической филологии не как техника убеждения, а как создание общедоступного языка культуры, который способствует консервации культуры. Софистика представлялась скорее консервативным движением, и появилась возможность противопоставлять ее экспериментам современной философии. Античные софисты рассматривались и как создатели жизнестроительной программы, при этом подчеркивалась и ущербность этой программы в сравнении с филологическим знаточеством.
Ключевые слова:
Фаддей Зелинский, софистика, возвышенное, субъектность, субъективность, эффект реальности, Faddey F. Zelinsky, sophistry, the sublime, subjectness, subjectivity, reality-effect
In “About a philosophical murder,” Alexander Markov examines the identification of academic work with sophistry that took shape in the culture of Russian modernism. F.F. Zelinsky and other Russian enthusiasts of classical philology saw sophistry not as a technique of persuasion but rather as the creation of a widely-accessible language of culture that would enable the conservation of that culture. Sophistry was seen as more of a conservative movement, and the opportunity arose to oppose it to experiments in contemporary philosophy. The ancient sophists were also seen as creators of a life-building program, but the defectiveness of this program was emphasized in contrast to philological connoisseurship.
В своей статье «Номотетическое литературоведение: пунктирный набросок» Олег Собчук рассуждает о прошлом и настоящем попыток создания «научного» подхода к изучению литературы. В статье утверждается, что различные начинания такого рода – русский формализм, структурализм, эмпирический и количественный методы литературоведения – при всех своих различиях основываются на едином принципе: они разрабатывают не идеографические, а номотетические теории, то есть не выделяют уникальные аспекты литературных произведений, а формулируют некие общие закономерности, даже «законы» литературного поля. За общими рассуждениями следуют две главки: в первой речь идет о теоретических аспектах номотетического литературоведения, а именно о теориях литературной эволюции, вторая же посвящена применению количественного и экспериментального методов исследования.
Ключевые слова:
номотетические теории, идеографические теории, эволюция, количественные методы, nomothetic theories, ideographic theories, evolution, quantitative and computational methods
In his article “Nomothetic literary studies: a rough sketch,” Oleg Sobchuk discusses the past and present state of attempts to create a “scientific” approach to studying literature. The article claims that, despite their differences, various endeavors of this kind — like Russian formalism, structuralism, empirical and computational literary studies, etc. — share the same core principle: they develop not ideographic, but nomothetic theories. In other words, they do not highlight the unique aspects of individual works of literature, but formulate global patterns or even “laws” of the literary field. The general discussion is followed by two sub-chapters: one reflecting on theoretical aspects of the nomothetic literary studies, namely the theories of literary evolution; and the other dedicated to the quantitative and computational methods applied in such investigations.
ТОМАС МАЛЬТУС И РУССКАЯ КУЛЬТУРА XIX—XX ВЕКОВ: МЫСЛЕННЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ МЕЖДУ НАУКОЙ И ЛИТЕРАТУРОЙ
Составитель блока Рикардо Николози
THOMAS MALTHUS AND 19th—20th-CENTURY RUSSIAN CULTURE: A THOUGHT EXPERIMENT BETWEEN SCIENCE AND LITERATURE
Compiled by Ricardo Nicolosi
Первая часть статьи Рикардо Николози «Апокалипсис перенаселения: Политическая экономика и мысленные эксперименты у Т. Мальтуса и В. Одоевского» посвящена контрфактическому мысленному эксперименту Мальтуса из его «Опыта…». Его убедительность основывается на взаимодействии аргументационной структуры reductio ad absurdum и ряда риторически-нарративных приемов. Во второй части статьи разбирается художественное преобразование мысленного эксперимента Мальтуса в рассказе «Последнее самоубийство» Владимира Одоевского. В центре внимания находится художественный заряд контрфактического и его «расшатывающее» воздействие: в мысленном эксперименте мощь заряда обуздывается риторически-нарративными структурами, благодаря чему Мальтусу удается использовать его для подтверждения своей теории, тогда как у Одоевского эта мощь подчиняет себе рассказ, доводя логику мальтусовского эксперимента и лежащую в ее основе отрицательную антропологию до абсурда.
Ключевые слова:
Т.Р. Мальтус, В. Одоевский, мысленные эксперименты, политическая экономия, T. Malthus, V. Odoevsky, thought experiments, political economy
The first part of Riccardo Nicolosi’s “Apocalypse of overpopulation: political economy and thought experiments in T. Malthus and V. Odoevsky” addresses one of Malthus’ counterfactual thought experiments from his Essay… The extent to which the experiment is persuasive rests on the interaction between a reductio ad absurdum argumentative structure and a number of rhetorical narrative devices. The second half of the article investigates the artistic transformation of Malthus’ thought experiment in “The last suicide,” a story by Vladimir Odoevsky. Nicolosi focuses on the artistic charge of the counterfactual and its “shattering” effect. In a thought experiment, the power of this charge is restrained by rhetorical narrative structures, which fact allows Malthus to use it in affirming his theory; meanwhile, in Odoevsky’s story the power takes over completely, reducing the logic of Malthus’ experiment and the negative anthropology that lies at its core to absurdity.
Мика Эрли показывает в статье «Критика “кабинетной” науки: космистская утопия Н. Федорова как мальтузианский мысленный эксперимент», как сильно повлияли идеи и подход Мальтуса на «Философию общего дела» Н. Федорова. Это влияние было неоднозначным: полемизируя с Кондорсе, Федоров заимствует метод Мальтуса, при этом трактат Федорова содержит фундаментальную критику этого метода.
Ключевые слова:
Н.Ф. Федоров, Т.Р. Мальтус, мысленные эксперименты, демография, народонаселение, космизм, колонизация, Nikolai Fyodorov, Thomas Malthus, thought experiments, demography, population, cosmism, colonization
In “A critique of ‘armchair’ science: Nikolai Fyodorov’s cosmist utopia as a Malthusian thought experiment,” Mika Erley shows the powerful influence of Malthus’ ideas and approach on N. Fyodorov’s Philosophy of the Common Task. This influence was ambiguous: Fyodorov borrowed Malthus’ method in his polemics with Condorcet, while Fyodorov’s treatise contains a fundamental critique of that method.
В статье «Революция на Земле и на Марсе: мальтузианские мысленные эксперименты в романах “Красная звезда” А. Богданова и «Аэлита» А.Н. Толстого» Наталья Григорьян ищет ответ на вопрос — как художественные тексты могут выполнять функцию мысленных экспериментов, подтверждающих или опровергающих верность исходной гипотезы? Романы Богданова Толстого Григорьян рассматривает как связанные друг с другом отклики на Мальтусов закон о народонаселении. Они представляют собой контрфактические мысленные эксперименты, цель которых – «испытать» границы и возможности развития социалистического общества, поставленного перед проблемой перенаселения.
Ключевые слова:
Александр Богданов, «Красная звезда», Алексей Толстой, «Аэлита», Томас Мальтус, контрфактические мысленные эксперименты, рецептивная эстетика, утопия, антиутопия, социалистическая революция, A. Bogdanov, Red Star, A.N. Tolstoy, Aelita, T. Malthus, counterfactual thought experiments, reception aesthetics, Utopia, Anti-Utopia, socialist revolution
In the article “Revolution on Earth and on Mars: Malthusian thought experiments in A. Bogdanov’s Red Star and A.N. Tolstoy’s Aelita,” Natasha Grigorian asks: how can literary texts function as thought experiments, as such confirming or refuting the validity of an initial hypothesis? Grigorian examines Bogdanov’s and Tolstoy’s novels as interconnected responses to Malthus’ principle of population. They represent counterfactual thought experiments which aim to “test” the limits and possibilities for development of a socialist society facing the problem of overpopulation.
IN MEMORIAM
Борис Владимирович Дубин
Boris Vladimirovitch Dubin
(1946—2014)
Некрологический блок посвящен памяти известного социолога культуры и переводчика Бориса Владимировича Дубина (1946—2014). Он включает ряд неопубликованных текстов Дубина («Перевод как стратегия литературной инновации», «Человек символический: к исторической антропологии социогуманитарных наук», «Прощание с книгой» и др.), статьи Татьяны Вайзер, Ирины Каспэ, Ильи Кукулина с анализом теоретических поисков Дубина, а также библиографический список его работ.
The obituary section is dedicated to the memory of the cultural sociologist and translator Boris Vladimirovich Dubin (1946—2014). The section includes a number of Dubin’s previously unpublished texts (“Translation as a strategy of literary innovation,” “Symbolic man: toward a historical anthropology of the social humanities,” “Goodbye to the book” and others), articles analyzing Dubin’s theore tical investigations from T. Vaizer, I. Kaspe and I. Kukulin, and a bibliography of Dubin’s work.
АНАТОМИЯ ПРАКТИКИ
ANATOMY OF A PRACTICE
Петр Дружинин в статье «“Взяточников надо ловить и расстреливать!” Аналитическая записка о взяточничестве в СССР в архиве Сталина» публикует аналитическую записку, направленную на имя Сталина в 1946 году, а также приводит развернутый исторический комментарий к ней.
Ключевые слова:
коррупция, история повседневности, СССР, 1940-е годы, corruption, history of everyday life, USSR, 1940s
In “‘Bribers are to be caught and shot!’: an analytical report on bribery in the USSR in Stalin’s archive,” Pyotr Druzhinin brings to the reader’s attention and comments on a report submitted to Stalin by a former Ministry of State Security official in the 1946. Focusing on the problem of bribery in the Soviet Union, the report attempts to dissect this problem and propose ways to deal with it.
CLOSE READING
Статья Марии Федяниной (МГУ) «“Символический обмен и смерть” Ж. Бодрийяра как пратекст “ДПП (НН)” В. Пелевина» посвящена, как следует из названия, рецепции книги французского философа в творчестве одного из ведущих современных российских писателей. Подробно анализируя сборник Пелевина «ДПП (НН)», вышедший в 2003 году, то есть три года спустя после публикации русского перевода работы Бодрийяра «L’échange symbolique et la mort» (1976), автор убедительно показывает, что, при кажущемся отсутствии связи, все вошедшие в сборник произведения, а не только повесть «Македонская критика французской мысли» (в которой Бодрийяр упоминается напрямую), так или иначе перекликаются друг с другом, составляя два своеобразных цикла, отражающих два плана восприятия книги «Символический обмен и смерть». Не только семиотическая (или, точнее, постсемиотическая) концепция общества потребления, но и сама эпатажность фигуры французского философа, доступность его работ для «домысливания», своего рода академический ажиотаж и склонность к критике, близкой к сатире, делают Бодрийяра идеальным объектом для постмодернистской иронии Пелевина, позволяющей принять любое умозаключение только через его резкое отрицание и пародийное высмеивание.
Ключевые слова:
Бодрийяр, Пелевин, символический обмен, общество потребления, интертекстуальность, код, J. Baudrillard, V. Pelevin, symbolic exchange, consumer society, intertextuality, code
Maria Fedianina’s (MSU) “J. Baudrillard’s Symbolic exchange and death as ancestor-text to V. Pelevin’s DPP (NN)” addresses the reception of Baudrillard’s book in the work of one of Russia’s leading contemporary writers. Fedianina provides a detailed analysis of Pelevin’s collection DPP (NN), which came out in 2003 — that is, three years after the first Russian translation of Baudrillard’s L’échange symbolique et la mort (first published 1976). She demonstrates that despite the apparent lack of a connection, all of the works published in Pelevin’s collection (and not only the story “A Macedonian critique of French thought,” in which Baudrillard is mentioned directly) respond to one another, making up two original cycles that reflect two planes of reception of Symbolic exchange and death. Given Baudrillard’s semiotic (more precisely, post-semiotic) conception of consumer society, his scandalous nature as a figure in French thought, the openness of his work to second-guessing and re-thinking, his peculiar brand of academic hullabaloo and tendency to a form of criticism bordering on satire, he makes an ideal object for Pelevin’s postmodern irony, which only allows conclusions to be reached through their harsh rejection and parodic derision.
ПОД ЗНАКОМ ТРАВМЫ
MARKED BY TRAUMA
В 125 номере «НЛО» была опубликована статья Татьяны Вайзер «Травматография логоса: язык травмы и деформация языка в постсоветской поэзии». Отталкиваясь от работ Дж. Агамбена и Ирины Сандомирской, исследующих язык, способный свидетельствовать о непредставимом, а также от лексических, грамматических, синтаксических деформаций в поэзии Пауля Целана и Роберта Шинделя, автор обнаруживает у постсоветских поэтов младшего поколения близкие модели разрушения языка и обращение к опыту Великой Отечественной и/или Второй мировой войны, который эти поэты (родившиеся в 1970—1980-е годы) не могли пережить лично просто в силу возраста. Статья Т. Вайзер, и прежде всего сама концепция исторической травмы в ее проекции на поэтическое высказывание, вызвала живейший отклик со стороны поэтов, критиков, гуманитариев. В этом блоке представлена дискуссия, которую открывают заметки Анны Глазовой и Евгении Сусловой и продолжает Кирилл Корчагин, чей текст с красноречивым названием «Art massacre: Поэзия как искусство войны» вскрывает ряд проблематичных положений в построениях Т. Вайзер. Статьи Станислава Львовского «Различение травмы» и Ильи Куклина представляют собой развернутую, глубоко эшелонированную полемику с самим подходом, предложенным в работе «Травматография логоса: язык травмы и деформация языка в постсоветской поэзии». Завершает блок ответная — не менее развернутая и аргументированная — реплика самой Татьяны Вайзер.
Issue 125 of NLO featured an article by Tatiana Vaizer (RANEPA / The Moscow School of Social and Economic Sciences, Moscow), “The traumatography of logos: the language of trauma and deformation of language in post-Soviet poetry.” Proceeding from works by Giorgio Agamben and Irina Sandomirskaya investigating language capable of witnessing the unimaginable, as well as from lexical, grammatical and syntactic deformations in the poetry of Paul Celan and Robert Schindel, Vaizer discovered similar models of language destruction and appeals to the experience of the Second World War (within and without Russia) in the work of the younger generation of post-Soviet poets (born in the 1970s—80s), who did not experience these events simply by virtue of their age. Vaizer’s article, particularly its concept of historical trauma projected onto poetic utterance, provoked a very lively response on the part of poets, critics and humanities scholars. This section presents a discussion that opens with comments from Anna Glazova (Hamburg) and Eugenia Suslova (Nizhny Novgorod) and is continued by Kirill Korchagin (NLO / The V.V. Vinogradov Russian Language Institute, Moscow), whose eloquently titled text “Art massacre: poetry as the art of war” reveals a number of problematic positions in Vaizer’s constructs. Further articles from Stanislav Lvovsky (Oxford University), “Distinguishing trauma” and Ilya Kukulin (Higher School of Economics, Moscow) present a comprehensive, profoundly articulated polemics with the very approach put forth in Vaizer’s article. The section closes with a no less detailed and carefully argued response from T. Vaizer.