Опубликовано в журнале НЛО, номер 1, 2015
* * *
Прежде деревья светились перед закатом,
а теперь все пропало.
Страх стыдный на всем, это страх стыдит,
и нет основанья в вещах,
и вещи топорщатся вокруг страха.
Не темно, но и не рассвело:
рай закрыт, и закрыты вещи, закрыто тело
(то есть ты в него врыт) и находишься (пока)
на безопасном расстоянии от берега.
Череда наваждений под веками, потому что глаза
следует закрывать слоями — до расставанья с собой.
А пока все очерчены линией не-касания здесь-бытия
и, потому, «углубляясь, пустуют».
О. Ш.
1
(сон о синестезии)
Мы были на острове, разделяемые веществом облака.
Несчастье состояло в том, что у субстанции чуда
нет и не может быть очертаний,
а значит — прикосновение невозможно.
Стремительно — как «свет из окна приобретает шорох» —
облако сгустилось: поверхность
стала соблазном и сладостью.
2
В другой день
мы искали место:
я хотела научить тебя дышать уджайи
и капалабхати.
Это было на Мойке, в конце злосчастного лета,
возле мостов.
Шел ремонт или стройка,
все были измучены,
асфальт был разбит, пахло гарью,
тревога не проходила.
Но что-то,
более интимное, чем дыхание,
случилось, когда
ты встал за моей спиной
и положил руки мне на живот.
* * *
Все силы ума ушли в горе, как на войну.
На горé место для плакальщицы: сверху память — кусты и бугры.
Гуси щиплют эту траву с глазами сестриц.
Здесь не место для жалоб: здесь осуществляется работа по сборке тел.
У горящего дома безмятежно закуривает человек,
и только в конце уже понимаешь: это и есть поджигатель, —
когда он страшным шепотом признается в любви.
* * *
Вечер пуст и внутренне беден цветом.
Пуст человек перед человеком
и горд — слипаясь.
В сладости ты слаб как младенец.
В желании зол — как всякий.
Грозен оборотень в момент превращенья
и жалок.
Вечер мертв и труден слепым провалом.
Мокрым стало твое лицо
и бледным.
* * *
Тело вышло из ума в боль
и этим спаслось.
Боль придала ему очертания
и постепенно стал виден
весь человек.
Кипятится-сердится чайничек
эта влага и есть
пар жизни
которая суть непрерывное
углубленье печали.
* * *
Близнец-урод отъедает мне пальцы и неделикатно пытается прогрызть голову. Я становлюсь неживое и твердое (чтобы меня было сложнее прокусить).
— Сейчас я устраню тебя посредством избегания.
Тычется в область темечка упрямое, но беззлобное (существо).
* * *
не дыра в животе — а уключина и санные копылы; скоморохи ворохаются на фантомной набережной: реку какой-то умелец пустил в трубу. мальчик-с-пальчик напаскудил в кармашек и деру — теперь столпники руками разводят, дескать, прощайте мои ноженьки, земля прощай.
* * *
Снятся мне сожигаемые на костре: целое семейство. Тлеют, как бумага, посте-пенно становятся рыхлыми и пепельными. Их палач кричит: «Что это так смер-дит? Уберите смердящее тело». Они принесли мертвого предка и положили в ос-новании костра. Они спокойны и верят, что дух предка их возродит. Спокойна и я: сон черно-белый и без запаха (их лица уже осыпаются).