Опубликовано в журнале НЛО, номер 6, 2014
1
Собрались котомка, сыр и сухарь
в Вольные Земли.
Там беженцы под сенью теней,
туда бегут каторжники с галер,
ни одна тварь не посмеет туда пронести ублюдочный Закон.
2
Вольные Земли — вечное странствие,
земля — море,
вольная земля пиратов.
Там пропадают без вести
(по-немецки они — Land Verschwinden).
3
Там не живут долго и счастливо:
в Вольных Землях
никогда не кончается
грай воронов над станицами,
Гражданская война.
* * *
от собственной божественности отрекался снова и снова,
огородные пугала, до пят укрытые волосами,
уходили на волю полей,
каменные кувшинки опускались на дно озёр,
разбивались сосуды, пока шёл он тропами своих желаний среди эонов
в вечный позор.
сверху вниз сквозь него текло азотнокислое семя
в нечистый голод земли на костяницу хлебов,
сожжённых пожаром,
и завлекало киборгов и мутантов фальшивым спасеньем,
и он отдавался рыцарям тени в сортирах /
в кошмарах.
он желал быть вещью, принадлежащей какому-нибудь садисту,
наручники времени, случайный секс и безвестность,
и голод малых сих —
превыше горней славы аметиста,
сапфира высоты надежд небесных
и гиацинта кротости святых.
даже звёзды в небе умирают,
что он может сказать на прощание
огородным пугалам, каменным кувшинкам, разбитым сосудам?
вы были ошибками и свободны,
никому не нужны и прекрасны,
бесцельны и безусловны.
и сосуды себя не склеят, каменные кувшинки
не всплывут со дна, и огородные пугала, до пят укрытые волосами,
будут вечно бродить в полях.
***
чёрная магия белый шум,
мощность сигнала равна бесконечности:
странные сэмплы и ритмы в потоках помех,
поиграем на нервах, на клеммах
большого сопротивления,
пусть генерируются случайные числа,
пусть сыплются из подола белоснежки ложные яблоки айвы.
лежит кореянка в траве в провинции Пхёнан-Намдо,
губы её как гибискус: расцвели на рассвете, опадают с заходом солнца.
она шепчет: пророки питаются акридами и диким мёдом,
слова их пророчеств в белом шуме едва различимы, вот: «бойся…», «сгорит…»,
в электромагнитную радугу вливаются волны,
фантомные тела, шумовые реки и государства; чёрный король говорит мне:
«в подземном царстве
есть Мулен Руж, бульвар Клиши, как в Париже, и чайна-таун;
каждый мужчина ищет свою сокрытую под землёй невесту».
если вывернуть звук наизнанку, останется шум:
насилие —
под лязг самурайских мечей расцветает анальное барокко,
рёв реактивных двигателей, дисторшн.
хрипит женщина, совершившая сеппуку:
«он полюбил девушку из города Хиросима,
костянистую, как ягода кизила, и не отходил от неё, как Дьявол
не отходит от кизилового дерева», и шепчет: «прежде
кизилы были самыми большими деревьями в Иерусалиме»,
а другая орёт: «мне заменили тело
на совокупляющихся, хлопающих крыльями птиц и животных,
на оси позвоночника установили
песочные часы».
произвольные голоса
имеют одинаковую мощность сигнала на всех частотах,
красным барбарисом расцветают взрывы —
бесконечная мощность сигнала,
чёрная магия белый шум.
* * *
над тюремной башней — огни святого Эльма.
на ветровом стекле боинга «City of Edinburgh»
в пепле вулкана Галунггунг с острова Ява.
электрометеоры: короны и молнии.
коронованный эпилептическими волнáми,
заброшенный в космос на электрическом стуле,
ты, украденный эльфами с галактики Андромеды, —
нелегал, визионер, проститутка и гастарбайтер.
беженцы и джинны и нарядные трансвеститы
окружают тебя на Елисейских полях Магеллановых облаков.
ты забыл свой гендер,
ты только помнишь своё предложение —
своё «уникальное-предложение-этому-мирозданию»:
Anal, Role play, Fisting, Rimjob, Toys, Bondage,
Shibari, Spanking, Deepthroat, Squirt, Electrosex, Psy humiliation.
ты спишь в самолёте, садящемся без двигателей в Джакарте,
ты идёшь по сломанному мосту из Бруклина в Санкт-Петербург
сквозь проточный туман.