(Университет Ка’ Фоскари, Венеция, 10-11 октября 2011 г.; РГГУ, 31 октября — 1 декабря 2011 г.)
Опубликовано в журнале НЛО, номер 3, 2012
ПРИГОВСКИЕ
ЧТЕНИЯ — 2011
(Университет Ка’ Фоскари, Венеция, 10—11 октября
РГГУ, 31 октября — 1 декабря
В октябре—ноябре 2011 года состоялись III
Международные Приговские чтения, проводившиеся последовательно на двух
площадках — сначала в Университете Ка’ Фоскари в Венеции, затем в РГГУ в
Москве. Сквозной темой конференции стала проблема взаимосвязи многогранного
изобразительного и литературного творчества Д.А. Пригова с российским и
зарубежным концептуализмом, предпо-лагающая, помимо всего, обсуждение стратегий
музейной и издательской презен-тации наследия Д.А. Пригова.
Первая часть
чтений собрала докладчиков во дворце Ка’ Фоскари, располагаю-щемся в центре
Венеции, на Гранд-канале. Венецианская часть чтений была при-урочена к закрытию
выставки «Дмитрий Пригов: Дмитрий Пригов», проведенной усилиями Эрмитажа.
Открыл чтения куратор выставки Дмитрий Озерков, который провел для участников
конференции экскурсию и рассказал о замысле и концепции выставки, представившей
в едином пространстве художественные работы Д.А. Пригова и его литературные
произведения, видеозаписи перформансов и инсталляции.
Участников чтений
приветствовали Дмитрий Бак (РГГУ, Москва) и Сильвия Бурини
(Ка’ Фоскари, Венеция). Дмитрий Бак обозначил основные моменты ис-тории Приговских
чтений, а также обратил внимание слушателей на феномен «приговского пути в
литературе», который отменяет любые гарантии в искусстве, любые системы
профессиональных конвенций. Затем Сильвия Бурини рассказала о Центре
исследования культуры России Университета Ка’ Фоскари, а Жанна Галиева
и
Антон Скулачев (РГГУ, Москва) — о Лаборатории имени Д.А. Пригова,
созданной в 2011 году при Центре новейшей русской литературы РГГУ.
После кратких
презентаций и вступительных слов с докладом «Транзитность:
взгляд на семиотику Пригова» выступил Михаил Ямпольский
(Нью-Йоркский уни-верситет), отметивший, что Пригов в условиях кризиса языка
создавал особую семиотику, в которой подвергается сомнению сам факт референции
литератур-ного текста, а ситуация произнесения этого текста оказывается важнее
содержа-ния. В такой системе художник трактуется как «модуль перевода»
(вербального, визуального и даже телесного). Письмо у Пригова всегда находится
на грани с изображением, однако транзитная поэтика оказывается связана также с
темпоральностью, она предстает процессом проникновения. В ходе последовавшей за
докладом дискуссии Илья Кукулин и Дмитрий Бак отметили, что некоторые из
описанных Ямпольским черт относятся скорее к семиотике культуры в целом, а не
только к творчеству Пригова. Забегая вперед, отметим, что в закрывающей кон-ференцию
общей дискуссии Марк Липовецкий уточнил ряд положений, выдви-нутых Ямпольским:
так, по его мнению, модель «транзитности» применима скорее к изобразительному,
чем к литературному творчеству Пригова. Липовецкий также предложил активно
использовать и разрабатывать понятие перформативности как связующее
изобразительное и литературное наследие Пригова.
После Михаила
Ямпольского с докладом выступил Дмитрий Озерков (Госу-дарственный
Эрмитаж, Санкт-Петербург), сосредоточивший внимание на кате-гории сна в
художественном и литературном творчестве Пригова. Согласно до-кладчику, все
изображаемое Приговым для него самого остается не до конца истинным:
подлинность осуществляется только за рамками реальности, за гра-ницами
художественного произведения, а значит, сюрреалистическая реальность сна
оказывается наиболее подлинной.
Затем выступила
Екатерина Деготь (Московская школа фотографии и муль-тимедиа им.
А. Родченко), обратившая внимание аудитории на возможные так-тики презентации
художественного творчества Пригова. Отметив, что творчество Пригова в
международном художественном контексте представлено недоста-точно, докладчица
предложила перспективное, на ее взгляд, понимание творче-ства Пригова как
перформативной практики (творчество как project, а не как объ-ект). Именно такой подход
(а также сопряжение работ Пригова с концепциями М.М. Бахтина) представляется
докладчице наиболее подходящим для утвержде-ния фигуры Пригова в международном
контексте.
Доклад
Елены Куприной-Ляхович (Музей МАНИ, Москва) и Александры Да-ниловой
(Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, Москва) был
посвящен опыту изучения и экспонирования произведений При-гова из собраний
Московского архива нового искусства (МАНИ). Хранящиеся в этом архиве работы
концептуалистов представляют собой уникальный пример «самомузеефикации»,
бросающей вызов кураторам и исследователям. Юлия Туловская
(Ратгерский университет, США) обратилась к другому музейному про-екту —
выставке «Назначающий жест: миры и образы Дмитрия Пригова», про-водившейся в
2008 году в Музее Циммерли.
Затем с докладом
выступил Сергей Ковалевский (Красноярский музейный центр),
который рассмотрел сквозной топологический мотив творчества Д.А. Пригова —
мышление пространством, воплощающееся в теме покровов и занавесов. За этими
пространственными образами, по мнению докладчика, стоит мотив таинст-венной
причастности, восходящий к категориям религиозного мышления.
Валентин
Дьяконов (газета «Коммерсантъ»,
Москва) в докладе «Бестиарий Д.А. Пригова и "тюрлики"Гелия
Коржева» сравнил знаменитый приговский цикл с работами классика
позднего соцреализма. Докладчик отметил важность магии имени: в «Бестиарии»
Пригова представлены символические репрезентации лю-дей, равных своему имени,
благодаря чему имя приобретает особую телесность. В ходе обсуждения доклада
Илья Кукулин, обратившись к удачной формуле Дмитрия Голынко-Вольфсона, согласно
которой монстр — изнанка идеологии, заметил, что различий между произведениями
двух художников все-таки больше, чем сходств: Коржев изображал чудовищ, которые
незримо присутствовали и раньше, но стали видимы только благодаря особым
(историческим) условиям, в то время как Пригов противопоставил фигуру художника
кризису идеологии, вы-строив тем самым собственный канон.
Второй день
конференции был посвящен литературному творчеству Д.А. Пригова, а также
«полифункциональности» и «интермедиальности» его наследия. От-крыло заседание
выступление Ирины Прохоровой («Новое литературное обозрение»,
Москва), представившей публике абрис нового издательского проекта — собрания
сочинений Пригова, которое готовится в возглавляемом ею издательстве. Цель из-дания
— представить приговское творчество как единый проект, Gesamtkunstwerk, а самого Дмитрия Александровича — как русского Данте XX века,
стремившегося раз-ными способами (пере)создать советский универсум, трагическую
вселенную со-ветского быта. Особая роль в этом собрании будет отводиться
романам Пригова.
В пандан к
выступлению Ирины Прохоровой Марк Липовецкий (Университет
Колорадо, США) представил доклад «Монады Пригова», основанный
на преди-словии к одному из томов готовящегося собрания сочинений
неканонического классика. Как показал Липовецкий, важным для Пригова
оказывается бытовое, домашнее — физиология частной жизни как область свободы от
власти дискурса. Но при этом Пригов сам занимается дискурсивными практиками, то
есть пыта-ется освободиться от дискурса, играя на его же поле, превращая
творчество в мо-нументальный проект панорамы перформативного переосмысления
самых раз-нообразных дискурсивных практик.
Доклад
Георга Витте (Свободный университет; Институт общего и сравни-тельного
литературоведения имени Петера Сонди, Берлин) «Пригов — феноме-нолог
стиха» был посвящен визуальной стороне приговского текста,
формирую-щей специфический синтез зримого и слышимого, особый «божественный
язык», провоцирующий особую активность читательского восприятия.
Алессандро
Ньеро (Болонский университет),
незадолго до конференции вы-пустивший книгу переводов стихотворений Пригова на
итальянский язык, в своем выступлении обратился к собственному переводческому
опыту[1]. По словам
докладчика, главная трудность для него заключалась в воспроизведении «слож-ной
банальности» лирики поэта, который знает, «как надо писать», но пишет со-всем
иначе. Тему переводимости текстов Пригова продолжил Хольт Майер
(Эрфуртский университет, Германия) в докладе « "Yahnki gou khoum": переводимость
"Азбук" Д.А. Пригова в контексте англо-русской границы русского
концептуализма (на материале первых восьми "Азбук" ирубинштейновских
"Картотек")»: по сло-вам
докладчика, «Азбуки» Пригова, яркий пример «автофилологичности», сле-дует не
переводить, а воспроизводить.
Второе заседание
открылось сообщением Марко Саббатини (Мачератский
университет, Италия), посвященным хождению произведений Пригова в самиз-дате
Ленинграда. Автор доклада дал подробное источниковедческое описание приговских
текстов, опубликованных в самиздатских журналах, отметив также принципиальное
несовпадение Пригова с этим контекстом, которое заключается в демонстративном
разрыве с поэтической традицией, крайне важной для ленин-градской неофициальной
литературы.
Доклад
Ильи Кукулина (НИУ ВШЭ; МГПИ) был посвящен одному из значи-мых
литературных феноменов культурного процесса 1980—2000-х гг. — резкому неприятию
фигуры Д.А. Пригова Вс. Некрасовым. По мнению докладчика, Не-красова и Пригова
объединяет внимание к пространственной организации стиха, а также утопизм
особого рода, выражающийся в стремлении выработать, вообра-зить нового автора.
Этот утопизм и был причиной «односторонней полемики»: для Некрасова состояние
души, которого требует московский концептуализм, нужно наработать; по Пригову,
художник должен пойти на опережение антропо-логического поворота, происходящего
в обществе. Некрасов и Пригов, таким об-разом, по формулировке Кукулина,
представляют собой «экологическую» и «киберпанковскую» тенденции в
постмодернистском искусстве. В ходе обсуждения доклада Георг Витте предложил
еще одну важную точку несовпадения между Не-красовым и Приговым: Некрасов —
безусловный лирик, для которого существуют зоны аутентичной речи, а это
принципиально невозможно для Пригова.
Марина
Абашева и Владимир Абашев
(Пермский государственный педагоги-ческий университет) в докладе «Из Москвы в
Пермь: комментарий к одному пу-тешествию Д.А. Пригова»
сконцентрировали внимание на комментарии к тексту «Путешествие из Москвы в
Пермь» (1996). Докладчики отметили особую «иконичность» графики и содержания,
наблюдающуюся в оригинальной машинописи этого сочинения. Кроме того, основа
сюжета этого своеобразного травелога, по мнению докладчиков, заключается в
конвертации сегментов пространства в ка-тегории социально-статусного или
метафизического порядка. Таким образом, «Путешествие… » можно воспринимать
как визионерский набросок, мистико-антропологический этюд жизненного пути.
Последняя секция
конферении, озаглавленная «Полифункциональность Д.А. Пригова: текст и
изображение», открылась докладом Виталия Пацюкова (ГЦСИ,
Москва). Докладчик попытался проанализировать творчество Пригова, исходя из
распространенной в современной физике струнной теории, с одной сто-роны, и
понятия бахтинского хронотопа, с другой. Литературные тексты у Пригова
отличаются особой топографией, а пространство в них выступает как живой
организм. В этом смысле весьма показательна последняя, несостоявшаяся ин-сталляция
Пригова, которая планировалась совместно с арт-группой «Война», должна была
называться «Война занимается только неквалифицированным тру-дом» и представлять
собой попадание в собственное внутреннее пространство.
Ада
Раев (Университет Отто Фридриха,
Германия) в своем докладе сравнила образ всевидящего глаза в творчестве Д.А.
Пригова и немецкого художника К.Ф. Клауса, отметив сходства в биографиях двух
деятелей искусства (их взаи-модействие с тоталитарными режимами, маргинальность
творчества и его поли-функциональность), а также близкие способы репрезентаций
взгляда в их твор-честве (всевидящий глаз, выступающий как знак боли и печали и
как символ будущего свершения Божьей воли). Главное же различие между их
подходами состоит в том, что для Клауса образ глаза по своей природе динамичен,
в то время как у Пригова он ассоциирован с абсолютной статикой.
Венецианская
часть конференции завершилась докладом Лены Силард (Уни-верситет
Сассари, Италия) «Начала и концы», в котором были
проанализированны «Автопортрет» Пригова из серии «Бестиарий» и роман «Ренат и Дракон».
Одной из главных порождающих моделей всего творчества Пригова, с точки зре-ния
докладчицы, является его концепция «новой антропологии», для которой
принципиальна неотделимость человека от мира природы, почти не осознаваемая
«окультуренным» большинством (отметим, что сходный подход к серии «Бес-тиарий»
представлен в лекции Михаила Ямпольского «Новая антропология как новая
зоология», прочитанной ученым в РГГУ в апреле 2011 года, а также в статье,
опубликованной в каталоге выставки «Дмитрий Пригов: Дмитрий Пригов»). Как
показала Лена Силард, варианты «автопортретов» Пригова, в конеч-ном счете,
обнаруживают уникальное «соличие» (по Андрею Белому) творческих личностей
в одном лице, обращенном к мультиверсуму.
Вторую часть
Приговских чтений, состоявшуюся в Российском государственном гуманитарном
университете, открыла лекция Олеси Туркиной
(Государственный Русский музей, Санкт-Петербург). В начале Туркина остановилась
на истории возникновения и развития европейского концептуализма, который
изначально строился на разрушении логоцентрической концепции искусства и
традиции све-дения искусства к базисным понятиям. Затем творчество Д.А. Пригова
было со-поставлено с произведениями Дж. Кошута и Л. Вайнера; в связи с
последним было проанализировано явление «фантомных инсталляций» (эскизов к
неосу-ществленным проектам), ставшее особым жанром в творчестве Пригова. В то
же время в собственно перформативном творчестве Пригова происходит не-повторимое
осуществление творческого замысла, а также включение зрителя в пространство
художественного объекта. Таким образом, путь концептуального искусства вообще —
это путь от переосмысления искусства в формах, ему внепо-ложных, стремящихся к
взаимодействию со зрителем, реализации предельной приватности и телесности,
созданию нового типа художественного пространства, которое заставляет публику
создавать искусство самостоятельно. «Только переосознавая эстетический опыт, мы
вырываемся из лап языка-фашиста», то есть достигаем главной цели концептуализма
как такового.
На следующий день
чтения продолжились небольшой, но насыщенной секцией «Д.А. Пригов и
концептуализм», завершившейся общей дискуссией, в которой, помимо докладчиков,
принимали участие Дмитрий Бак, Виталий Пацюков, Ми-хаил Айзенберг, Надежда
Бурова (Пригова) и Михаил Павловец. Заседание от-крылось докладом
Александра Житенева (Воронежский государственный универ-ситет)
«Две модели концептуализма: Вс. Некрасов и Б. Гройс»,
доказывавшим, что для Гройса концептуализм — это крайний случай авангардной
тяги к замене во-площения идеей, а потому — интеллектуальное искусство, в то
время как для Не-красова концепт, напротив, имеет скорее «сенсуалистическую»
природу, воспри-нимается как «рамка» переживания. Таким образом, Гройс мыслит
концептуализм как «прозрачное» для интерпретации искусство, а Некрасов скорее
как «непро-зрачное», исключающее любые априори, любую самоочевидность.
Юрий
Орлицкий (РГГУ) в своем докладе
представил обстоятельный анализ стихосложения Д.А. Пригова, рассмотрев в первую
очередь оппозицию стиха и прозы. Как показал докладчик, для стихотворений
Пригова характерна тотальная разнородность (гетероморфность): большинство его
текстов состоит из фрагмен-тов разной природы. В творчестве Пригова
разнообразны примеры прозиметрии, а также кардинальной «ритмической
трансформации» изначально стихотворного текста в стихоподобный прозаический.
Важнейшую роль для понимания стихо-вой структуры текстов Пригова играет их
авторское исполнение, которое осо-бенно значимо в случае вербального компонента
перфомансов: их — от особого авторского чтения-пения до знаменитого крика
кикиморы, в котором вербально только название, — вообще некорректно
интепретировать как стихотворный или прозаический текст. В ходе обсуждения
доклада было предложено рассматривать стихосложение поэта и художника, привлекая
не только авторское чтение, но и контекст музыкальных вкусов и предпочтений, а
также интонацию Пригова-чтеца. Выступивший в порядке дискуссии Виталий Пацюков
призвал к рассмот-рению приговского творчества с точки зрения перформативности
и принципиаль-ной междисциплинарности: перформанс творится здесь и сейчас, и
создаваемое в его рамках художественное пространство создается в реальности,
именно оно абсолютно подлинно и полноценно.
Завершил
конференцию обобщающий как приговское творчество, так и его рецепцию доклад
Сергея Оробия (Благовещенский государственный педагогиче-ский
университет) «"Памятники" Д.А. Пригова и форматы их (само)описания». Докладчик
наметил эволюцию авторских масок/образов Пригова от «мегалома-нии» Милицанера
брежневской эпохи — через зачинателя постмодерна и деятеля андеграунда — к
статусу «неканонического классика». В этом контексте были подробно рассмотренны
«жизнетворческий перформанс» Пригова, причины по-пулярности фигуры поэта и
художника, а также стратегии его канонизации. Как отметил докладчик,
парадоксальная бытийственность приговских текстов — в их конкурентоспособности,
персонификации желаний и потребностей значительной (и влиятельной) референтной
группы, передающей поэту свои полномочия.
Антон Скулачев