(Иерусалим, Еврейский университет, 27—29 июля 2010 г.)
Опубликовано в журнале НЛО, номер 2, 2011
«РУССКИЙ ЖАБОТИНСКИЙ — ЖАБОТИНСКИЙ И РОССИЯ»
Международная мастерская в честь 130-летия В.Е. Жаботинского
(Иерусалим,
Еврейский университет, 27—29 июля
27—29 июля 2010 года в Еврейском университете в Иерусалиме работала Меж-дународная научная мастерская на тему «Русский Жаботинский — Жаботинский и Россия», посвященная 130-летию со дня рождения этого писателя, полити-ческого деятеля, мемуариста. И по сей день фигура Владимира (Зеева) Жа-ботинского вызывает острейшие политические споры в Израиле, связанные с политическими позициями, которые занимал в 1930-е годы даже не столько сам Жаботинский, сколько его соратники в предвоенной подмандатной Палестине. Палестине, куда Жаботинскому был запрещен въезд за несколько лет до прихода Гитлера к власти в Германии. Это не помешало первому премьер-министру Из-раиля, социалисту Д. Бен-Гуриону, чье имя носит сегодня главный аэропорт, на-зывать Жаботинского «Владимир Гитлер». В свою очередь, и последнее (оно же единственное) многотомное издание сочинений Жаботинского, которое на ив-рите вышло в конце 1940-х — начале 1950-х годов, было издано сыном Жаботин- ского Эри, а не государственными или научными институциями.
Не так давно, в 2007 году, Институт Жаботинского — независимое научное учреждение, занимающееся популяризацией и изучением наследия политика и писателя, — издал в Тель-Авиве обширную библиографию. В том же, 2007 году вышел в свет первый том полного собрания сочинений Жаботинского на русском языке, включавший в себя комментированные издания романов «Пятеро» и «Самсон Назорей», а также ряд рассказов. Последующие три книги собрания, вышедшие в 2008—2010 годы, включали статьи и художественные произведения Жаботинского 1897—1903 годов. В этих текстах мы встречаем имена Акима Во-лынского, Корнея Чуковского, Василия Розанова, Алексея Суворина, Леонида Андреева и других деятелей литературы начала века. Эти имена и контексты до сих пор не привлекали к себе внимания израильских ивритоязычных и англо-язычных исследователей. Точно так же публиковавшиеся в славистической печати наблюдения одного из участников конференции, Михаила Вайскопфа, о связи литературных произведений Жаботинского с романами Д. Мережковского для своего восприятия требуют знания этого русского контекста[1]. То же самое касается и оценки политической деятельности Жаботинского: его контактов с П. Струве, Г. Плехановым, полемики с С. Булгаковым и т.д. В свою очередь, даже оценка титанического труда переводчика «Самсона Назорея» на иврит П. Криксунова требует, по меньшей мере, знакомства с русским оригиналом этого романа.
Эти и многие другие обстоятельства привели к тому, что гуманитарный фа-культет, Центр литературных исследований, отделение германских и русских ис-следований Еврейского университета (Иерусалим) и Русское общество друзей Еврейского университета (Москва) поддержали идею проведения научной школы, посвященной «русскому» Жаботинскому.
Школу открыл директор Центра литературных исследований Еврейского уни-верситета в Иерусалиме доктор Джон Уитмен. В своем приветственном слове он отметил, что Жаботинский относится к тому типу политических или обществен-ных деятелей, которые (по Ж. Лакану) создают такой собственный тип дискур-са, даже спор с которым не выводит спорящего за его рамки. Декан гуманитарного факультета Еврейского университета Исраэль Барталь вспомнил о том, как в годы его юности члены молодежной левой организации «Ха-шомер ха-цаир» вре-менно исключили его из движения из-за того, что обнаружили у него наряду с книгами социалистических вождей и книгу Жаботинского, естественно, на иврите. Однако профессор Барталь оправдал наличие у него «неправильной» книги тем, что и сейчас считает Жаботинского писателем лучшим, чем его со-временники. Это выступление лишний раз подчеркнуло важность обращения к литературному творчеству Жаботинского, заслоненному неуместными полити-ческими инвективами.
Профессор Арье Наор (Университет Бен-Гуриона, Беер-Шева), главный ре-дактор нового собрания произведений Жаботинского на иврите, которое начал готовить Институт Жаботинского, посвятил свое выступление перспективам из-учения творчества писателя, особенно в связи со ставшими чуть ли не баналь-ными обвинениями Жаботинского в симпатиях к фашизму. Между тем, симпатия к раннему «догитлеровскому» Муссолини не имела ничего общего с увлечением нацизмом, а Гитлера, чей «MemKampf» он прочел одним из немногих среди сио-нистов, Жаботинский с самого начала считал опаснейшим врагом евреев. Кроме того, докладчик рассказал о важной находке в архиве Жаботинского. Известна предсмертная книга писателя 1940 года, вышедшая в Англии, — «Евреи и война», посвященная началу Второй мировой войны и новой ситуации, в которой оказа-лись евреи. Однако в архиве сохранилась неоконченная рукопись неизвестной книги Жаботинского «Евреи после войны», где он рассуждает о неизбежности поражения Гитлера и образовании Еврейского государства. Сам этот факт раз и навсегда прекращает бесплодные споры о «Владимире Гитлере», а новонай- денный текст, разумеется, будет включен в новое собрание сочинений Жаботин- ского на иврите.
Александр Локшин (Институт востоковедения РАН, Москва) в обстоятельном сообщении «Споры о сионизме в русском обществе на рубеже столетий: журна-листика, которая могла влиять на Жаботинского» коснулся широкого контекста споров о сионизме в России рубежа XIX—XXвеков. Сам Жаботинский практи-чески не упоминался в докладе, однако представленные в нем материалы очень четко очертили идейное поле, в котором зарождались и развивались ранние на-циональные и сионистские теории Жаботинского (на материале полемики о сио-низме на страницах «Русского богатства» или в среде богословов Русской православной церкви). В сущности, докладчик представил ранний русский кон-текст тех споров, которые многие их участники продолжали уже на иврите и за пределами России.
Профессор Вольф Москович (Еврейский университет) в докладе «Отношение Жаботинского к фашизму и нацизму» на основании новых материалов по истории английской разведки рассказал о том, как Жаботинский предлагал английским ры-царям плаща и кинжала проекты покушения на Гитлера. Речь шла также о том, как лидер сионистов-ревизионистов планировал самоубийственную атаку на Иеруса-лим, которая должна была стать началом нового еврейского государства. Несмотря на то что оба проекта не реализовались, участники конференции не могли не со-отнести эти факты как с сюжетом романа Жаботинского «Самсон Назарей», так и с библейским рассказом, легшим в его основу. Этот доклад продолжил известные работы В. Московича, посвященные активному противодействию Жаботинского прогитлеровским симпатиям в среде своих сторонников в Палестине.
Доктор ВладимирХазан (Еврейский университет) в сообщении «Русская эмиг-рация, Жаботинский и политическая ситуация 1930-х» поведал о странной по-священной Жаботинскому публикации в меньшевистском журнале «Социали-стический вестник». Сама по себе «антижаботинская» публикация в этом социалистическом органе никого бы не удивила, однако якобы пронацистские высказывания Жаботинского, которые в ней подвергались критике, были не аутентичны, а приводились по цитатам и пересказам Д. Бен-Гуриона, произне-сенным, естественно, на иврите. В этой связи докладчик поставил задачу, которая должна быть разрешена будущими исследователями «русского» Жаботинского: кто вне сионистской среды стремился к дискредитации Жаботинского подобным образом за пределами СССР? А от себя заметим, что в пределах СССР энкавэ- дэшники конца 1930-х годов выбивали из Бабеля показания о встрече с лидером фашистов-сионистов. По-видимому, стоит сопоставить эту историю с тем фак-том, что штаб Коминтерна на Ближнем Востоке находился в Яффе (вплоть до 1935 года, когда переехал в Каир).
Профессор Вадим Ротенберг (Тель-Авивский университет) попытался обри-совать психологический профиль Жаботинского. Докладчик попытался по-строить описание сложной и многогранной личности, сумевшей достичь успеха практически во всех областях деятельности, но так и не увидевшей реальных ре-зультатов своих часто пророчески точных предсказаний и следовавших за ними поступков. Причем основной проблемой психологии Жаботинского докладчик назвал неумение использовать интеллектуальное преимущество в личных целях.
Во время обсуждения доклада архивист Института Жаботинского Ирина Бер- дан обратила внимание докладчика на то, что он не использовал многолетнюю и часто ежедневную переписку Жаботинского с женой, которая придает всей кар-тине куда больший трагизм и драматичность. Эта переписка пока не входит даже в пятнадцатитомное собрание писем Жаботинского, издаваемое Институтом на иврите (где чуть ли не подавляющая часть текстов изначально написана по- русски, но при этом недоступна русскоязычным исследователям). Однако этот корпус переписки на русском языке должен быть помещен на сайте Института в течение ближайшего года. Единственным препятствием к пользованию этим бездонным архивным источником является наличие лишь ивритского нави-гатора по сайту, однако в скором времени планируется открытие его англий-ского аналога.
Начиная с доклада Галины Элиасберг (РГГУ, Москва), мастерская перешла к своей основной — литературной — проблематике. Докладчица обратилась к зна-менитому «Чириковскому инциденту» 1908 года, которому Жаботинский посвятил «Четыре статьи о "чириковском" инциденте», ставшие центральным материалом знаменитых «Фельетонов». В докладе была затронута история споров о пьесах еврейского драматурга Шолома Аша, которые подверглись критике со стороны русских литераторов вполне либерального направления (Е. Чирикова, автора пьесы «Евреи», и К. Арабажина). В ответ на обычный, в сущности, разговор о том, что изображение еврейского быта у Аша неубедительно на фоне современной дра-матургии, драматург заявил, что русские литераторы попросту не в состоянии его понять. Один из русских драматургов ответил, что и еврею в этом случае не понять русских, и этот ответ попал на страницы идишского издания «Дер фрайнд», а затем был перепечатан во многих русских газетах и журналах. Этому событию был даже посвящен специальный сборник «По вехам…», который содержал не только около двадцати статей на эту тему, но еще и большую библиографию не вошедших в него текстов. Однако докладчица сумела дополнить этот список целым рядом полемических статей, не упомянутых в этом сборнике. Но даже это дополнение не дает уверенности, что все источники исчерпаны. Споры вокруг статей «Вл. Ж.» или «Господина Ж.» 1908—1909 годов все более предстают как грандиозная общероссийская дискуссия «о национальном лице» (П. Струве) рус-ского народа и о «русской ласке» по отношению к евреям (Жаботинский), на фоне которой проблема «Евреи и русская литература», поставленная К. Чуковским в самом начале дискуссии, явно уходит на второй план, инициировав куда более острую полемику «Евреи и Россия», продолжающуюся и по сей день.
Заместитель директора по научной работе Одесского литературного музея (в нем располагалась знаменитая «Литературка», где начинал литературную дея-тельность юный Altalena)Алена Яворская рассказала о мемориальных материа-лах, хранящихся в музее, продемонстрировала комплекты старых фотографий, на которых сохранились подлинные изображения «Дома князя Гагарина», а так-же показала участникам конференции один из чисто одесских курьезов — запись о православном бракосочетании Корнея Чуковского, где свидетелем выступил иудей Жаботинский.
Профессор Елена Толстая (Еврейский университет) сделала доклад на тему «Жаботинский и Аким Волынский». Докладчица коснулась отрицательной рецен-зии Жаботинского в легально-марксистской «Жизни» на книгу опального на тот момент критика о Лескове и на основе не введенных в научный оборот публика-ций в «Одесских новостях» проследила изменение позиции Жаботинского по от-ношению к «борцу за идеализм» Волынскому, рассказала о его усилиях по организации выступлений критика в «Литературно-артистическом обществе», а также о выступлении Altalen’biв защиту Чуковского на страницах «Литера- турки» с позиций только начинавшегося тогда перехода «от марксизма к идеа-лизму». Анализ этих материалов показал абсолютно документальную основу образа одного их героев романа «Пятеро», прямо связанного с Волынским.
Докторантка Светлана Наткович (Университет им. Бен-Гуриона, Беер-Шева) выступила с сообщением «Комментарий Жаботинского к рассказу Леонида Анд-реева "Бездна" — между гендером и национальным самосознанием». Она расска-зала о полемике на страницах «Одесских новостей» вокруг скандального рассказа Леонида Андреева. Докладчица рассмотрела выступления автора рассказа в свою защиту, фельетон Жаботинского, подписанный именем изнасилованной героини, а также спор о том, как жертве насилия надлежит относиться к предложению на-сильника о замужестве. Под веселый смех зала С. Наткович сообщила о том, что кроме автора рассказа и Жаботинского, скрывшегося под псевдонимом героини, уже в «Волыни» появилось и письмо не установленного пока автора от имени группы насильников. Все эти обстоятельства соотносились в докладе с пробле-мами самоощущения евреев тогдашней России в обстановке погромов и пресле-дований со стороны как властей, так и простого народа.
Отдельное заседание было посвящено итогам работы над первыми томами Полного собрания сочинений В. Жаботинского (ПССЖ) на русском языке.
Главный редактор ПССЖ Феликс Дектор (Клуб русско-еврейской интелли-генции «Ковчег», Иерусалим—Москва) рассказал об истории изданий Жаботин- ского по-русски в Израиле и в России. В частности, были упомянуты публикации романа «Пятеро» в журнале «Народ и земля» под редакцией докладчика и первая публикация этого романа в российско-израильском альманахе «Ковчег» (вы-пуски 3 и 4), работа над серией «100 лет сионизма», куда вошел том статей и мемуаров Жаботинского «О железной стене». Докладчик рассказал как о сотруд-никах издания, продолжающих работу над ним, так и о тех, кто, внеся свой вклад в общее дело, занят сегодня другими проектами. Участникам мастерской были представлены вышедший из печати том 2/2 (1902) и электронная версия тома 3/1 (1903), который должен был выйти в свет к концу текущего юбилейного года в минском издательстве «Met», где вышли и все предыдущие тома ПССЖ[2]. Участники конференции получили в подарок и № 34 «Иерусалимского журнала» с публикацией подборки материалов Жаботинского из очередного тома.
Научный редактор ПССЖ профессор Леонид Кацис (РГГУ, Москва) выступил с лекцией «Жаботинский как русский журналист: новые находки», которая была посвящена проблеме атрибуции неизвестных текстов Жаботинского. Жаботин- ский — обладатель огромного количества уже известных псевдонимов. Однако это, похоже, лишь надводная часть айсберга. Докладчик показал, как работа над полным хронологическим собранием сочинений Жаботинского позволяет уви-деть то, чего не мог увидеть читатель только одной газеты — например, «Одесских новостей» или питерской «Руси». В ряде случаев Жаботинский переносил целые комплексы своих псевдонимов из одной газеты в другую. Так, он мог подписать два совершенно разных текста — стихотворный и прозаический — в газете «Русь» 1907 года вариацией знаменитого псевдонима Altalena— Attalea; этот же псевдо-ним встречается в виленской газете «Новая заря» 1906 года под текстом памяти Ницше. Сам же псевдоним восходит к названию рассказа Всеволода Гаршина «AttaleaPrinceps» о пальме, которая погибла, вырвавшись из оранжереи. Этот образ использовался Жаботинским уже в «Хронике еврейской жизни» 1905 года для характеристики ситуации первой русской революции и места евреев в ней. В свою очередь, в 1903 году в статье для либерально-марксистского журнала «Освобождение» Жаботинский под псевдонимом Аноним радовался включению Гаршина в гимназическую программу. Докладчик привел также многие другие примеры работы Жаботинского с псевдонимами в «Елисаветградских новостях» (Zet, Аким Крымский), «Освобождении» П.Б. Струве (Аноним, Актолин, Г.), «Хронике еврейской жизни» (Аким Крымский, Ибн-Дауд), «Свободных мыслях» (Товарищ В.), «Крымском вестнике» (вновь — Attalea) и других изданиях. Эти тексты с необходимыми обоснованиями составляют приложения соответствую-щих томов ПССЖ. Докладчиком показывались и обратные примеры, когда под-писные тексты Жаботинского из быстро закрытых цензурой газет типа «Радикала» (1906) уже без подписи републиковались виленской «Новой зарей» или кишиневским «Бессарабским словом» и т.д. В целом было показано, что только действительно полное ССЖ может дать нам возможность увидеть реаль-ную творческую и просто человеческую биографию этого автора[3].
Велвл Чернин (Иерусалим) в докладе «Жаботинский и идишскаялитература» рассмотрел хронологию и типологию текстов, написанных либо произнесенных Жаботинским на языке идиш. При этом, обсуждая уровень владения Жаботин- ским этим языком, докладчик продемонстрировал примеры стилистической правки Жаботинским переводов его текстов на идиш, что свидетельствует об очень высоком владении языком народных еврейских масс. В. Чернин также вы-сказал идею научного издания и соответствующего специального комментирова-ния сочинений Жаботинского на идише.
Михаил Вайскопф (Еврейский университет) в докладе «Замысел Иуды: об ин-тертекстуальном слое романа В. Жаботинского "Самсон Назорей"», рассматривая влияние Ф. Ницше на творчество Жаботинского, отметил, что центральной ми-фологемой романа является ницшевская дихотомия «дионисийского» и «апол- лонического» начал, представленная соответственно Самсоном и филистимлянами как потомками троянцев. Традиция Ницше преломляется в романе через Д. Ме-режковского. В этой связи Вайскопф указал на зависимость центрального образа от фигуры Петра Великого в романе Мережковского «Антихрист» («Петр и Алек-сей»). Наряду с рядом ситуативных и поведенческих параллелей докладчик на-помнил, что Петр в официальной аллегорике постоянно уподоблялся Самсону. В идеологических пассажах романа докладчик проследил реакцию Жаботинского на юдофобские воззрения, легшие в основу текстов «Дневника писателя», посвя-щенных еврейскому вопросу. Кроме того, были продемонстрированы отголоски «Синей птицы» М. Метерлинка, пушкинских стихов и др. Особое оживление аудитории вызвало еще одно положение доклада, когда М. Вайскопф вернулся к затронутому им в 2000 году вопросу о влиянии этой книги на роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Речь шла о связи летописца-мистификатора Левия Матфея с его предшественником из «Самсона» — левитом Махбонаем. На сей раз докладчик проследил источник той же темы у самого Жаботинского, также отразившийся у Булгакова. Это хасидское предание о Баал-Шеме, который обна-ружил, что один из его учеников записывает все его слова, — и, заглянув в его тет-радь, не нашел там ни слова правды. Роман создавался как раз в ту пору, когда в Западной Европе, и в частности в Германии, где писался «Самсон», возник на-стоящий бум интереса к хасидизму, связанный с деятельностью Мартина Бубера.
В последовавшей дискуссии Л. Кацис заметил, что эти связи подкрепляются давними контактами Жаботинского с журналистом Василевским (Не-Буквой), как известно, мужем Е. Белосельской-Белозерской, ставшей затем второй женой М. Булгакова. Жаботинский неоднократно печатался в газетах Не-Буквы, напри-мер в «Свободе и жизни»; а брат Василевского (Натан) был делегатом от Полтавы на Первом сионистском конгрессе.
Петр Криксунов (Иерусалим), ведущий переводчик русской классики на ив-рит, к своим образцовым переводам «Преступления и наказания» Достоевского, «Приглашения на казнь» Набокова, «Мастера и Маргариты» Булгакова недавно добавил и «Самсона Назорея». В сообщении «"Самсон" на иврите» докладчик указал на ту технику обыгрывания Библии, которую Жаботинский использует в своем романе, и на специфические трудности перевода библейских речений, намеренно деформированных автором. В ряде случаев редакторы требовали от него вернуть соответствующие фрагменты к их первоисточнику, что было чревато утратой многозначности текста. Один из характерных примеров, приведенных им, состоял в том, что окружение Самсона Жаботинский называл «шакалами», что шокировало ивритоязычную аудиторию. В итоге, редактируя прежний пе-ревод романа на иврит, Жаботинский заменил шакалов на лис: ведь те были ближе к образному строю библейского оригинала истории Самсона. Поэтому на иврите, как считает П. Криксунов, «Самсон Назорей» является «небиблейским» библейским романом.
Наблюдения М. Вайскопфа относительно Левия Матфея докладчик дополнил рядом собственных, доказывающих еще более тесную зависимость Булгакова от своего предшественника. Сюда относятся ряд параллелей между Иешуа и Сам-соном, таких как общая символика спасительной грозы, которой боятся в одном случае конь, а в другом пес Банга, желание палестинского Сарана спасти от казни узника Самсона и поселить его у себя во дворце (ср. поведение Пилата).
Сказанное в этих двух докладах подчеркивает, среди прочего, неожиданно вы-сокую релевантность прозы Жаботинского (не говоря уже о пьесе в стихах «Чуж-бина») для русской литературы советского периода.
Профессор Брайан Хоровиц (Университет Тулэйн, США) в докладе «Жабо-тинский и антисемитизм» коснулся проблем отношения и реакции Жаботин- ского на легитимацию антисемитизма у Петра Струве и его коллег, участников дискуссии «о русском национальном лице» 1909—1910 годов, последовавшей за «Чириковским инцидентом», когда бывшие марксисты-либералы неожиданно не только стали патриотически настроенными философами-идеалистами, но и сде-лали антисемитский дискурс вполне допустимым в политической и идейной по-лемике, хотя сами совсем не обязательно придерживались подобных взглядов.
Студентка Наталия Беленькая (Еврейский университет) поставила вопрос о возможном взаимодействии Жаботинского с группой русских журналистов в Лондоне в начале 1916 года. Следы знакомства со взглядами и деятельностью Жаботинского просматриваются в текстах не только Чуковского, но и ряда дру-гих русских писателей.
Докторант Еврейского университета Йонатан Юдельман рассмотрел восприя-тие Жаботинским Ницше на фоне концепции декаданса Нордау. Роман «Пятеро» прочитывается в этом контексте как иллюстрация декаданса по Ницше.
В докладе Арона Шнеера «Новое о "Бейтаре" в Латвии» речь шла об участии бейтаровцев (членов молодежного движения последователей Жаботинского) во Второй мировой войне в составе латышской стрелковой дивизии. На этом фоне ярко прозвучал рассказ о судьбе одного из членов «Бейтара», который в 1943 году с группой единомышленников был арестован НКВД при попытке перехода иран-ской границы. Следствию он сообщил, что хотел добраться до Палестины и сра-жаться с гитлеровцами в составе Еврейского легиона, созданного Жаботин- ским. Однако следователь обвинил его в участии в сионистско-фашистской партии Жаботинского.
В третий день конференции ее участники посетили Институт Жаботинского в Тель-Авиве, где директор института Йоси Ахимеир рассказал о его деятельно-сти, о перспективах исследования и издания трудов Жаботинского, а архивист института Ирина Бердан ознакомила участников школы с интересовавшими их подлинными материалами архива героя этой научной встречи. Здесь наибольший интерес вызвали документы российских посольств, данные Жаботинскому в под-держку его идеи создания еврейских вооруженных частей в Палестине, т.е. Еврей-ского легиона, чья история позже легла в основу книги «Слово о полку».
Таким образом, встреча в институте завершила рассмотрение практически всего круга вопросов и документов, характеризующих проблему «Русский Жа- ботинский — Жаботинский и Россия», которая была поставлена на конференции, посвященной 130-летию со дня рождения и 70-летию со дня смерти Владимира (Зеева) Жаботинского.
Леонид Кацис, Елена Толстая
____________________________________
1) См.: Вайскопф М. Между Библией и авангардом: фабула Жаботинского // НЛО. 2006. № 80. С. 131—144. — При-меч. ред.
2) К моменту публикации отчета этот том уже вышел из печати.
3) См.
также: Кацис Л. Атрибуция псевдонимных газетно- журнальных
текстов В. Жаботинского (1900-е годы) // Материалы XVII международной ежегодной
конферен-ции по иудаике. Т.