Опубликовано в журнале НЛО, номер 1, 2011
ОТ РЕДАКТОРА
Не слишком ли легко нам, сегодняшним, дается искусство? Необходимо возвращаться к феномену Антонена Арто, к тому предельному опыту — опыту-пределу, — который он познал на путях вдохновения. Театр жестокости, при всей заразительности его воображаемой сценографии, не должен заслонять от нас этих путей, ведущих к узловой развилке XX века. Очень рано, уже в своих первых поэтических опытах, Арто столкнулся с основополагающим парадоксом, которым будут отмечены все эстетические революции, все крайности и перехлесты этого века: искусство, в том числе литература, в прежнем понимании невозможны, точнее, возможны только как движение разрушения, самоотрицания искусства. Движение, в свою очередь, властно требующее от того, кто рискнет вступить в эту безумную игру, чреватую подлинным безумием, всего человека целиком, со всеми потрохами. Применительно к Арто это не метафора, не оборот речи. Как напоминает в своей статье Анатолий Рясов, вдохновение было для него “жалом в плоть”, судорогой дотронувшейся до костного мозга мысли. Он и вправду мыслил и писал своим костным веществом, лимфой, телесными отправлениями. Невозможная мысль; невозможное письмо. “Колтун жизни, колтун удушья”, — говоря словами самого Арто. Но только так, возможно, и стоит писать. Свидетельством тому впервые публикуемые по-русски тексты Арто — “Фрагменты дневника ада” (1926) и письма к Мари Дюбюк (1935—1937).
Александр Скидан