(Рец. на кн.: Panofsky Gerda S. Nikolai Mikhailovich Karamzin in Germany: Fiction as facts. Wiesbaden, 2010)
Опубликовано в журнале НЛО, номер 5, 2010
Иоахим Клейн
“ПИСЬМА РУССКОГО ПУТЕШЕСТВЕННИКА”
КАК ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ ИСТОЧНИК
Panofsky Gerda S. NIKOLAI MIKHAILOVICH KARAMZIN IN GERMANY: FICTION AS FACTS. — Wiesbaden: Harrassowitz Verlag, 2010. — 181 p.
“Письма русского путешественника” давно пользуются вниманием не только русских, но и западных исследователей. В истории изучения этого произведения имело большое значение академическое издание “Писем…” в 1984 г., включающее большую статью Ю.М. Лотмана и Б.А. Успенского ““Письма русского путешественника” Карамзина и их место в развитии русской культуры”1. Однако не все утверждения, сделанные в этой новаторской работе, нашли позитивный отклик у специалистов. Это относится особенно к тезису Лотмана и Успенского о не документальном, а художественном характере “Писем…” — о том, что “взгляд на это сочинение как на описание действительных путевых впечатлений иллюзорен”2. Исходя из этого представления, авторы настойчиво доказывают, что маршрут карамзинского путешественника не совпадает с “настоящим” маршрутом самого Карамзина, что, другими словами, рассказ путешественника не соответствует его биографии3. Так, Карамзин ехал из Германии в Швейцарию не прямо, как его путешественник, а прервал свой путь поездкой в Париж, где встретился по масонским делам с другом А.М. Кутузовым. Лотман и Успенский полагают, что Карамзин замалчивал эту поездку по соображениям политической осторожности, имея в виду преследования, которым подвергались русские масоны с 1780 г. со стороны екатерининского правительства.
Как известно, эта гипотеза о маршруте Карамзина была опровергнута на основе архивных данных: оказалось, что в то время, когда Карамзин якобы был в Париже, он на самом деле находился в Женеве4. Этот вывод был впоследствии подкреплен новыми аргументами Гердой С. Панофски в ее статье о путешествии Карамзина по Германии5. Рецензируемая нами книга Герды Панофски является значительно расширенной версией этой статьи (причем речь идет не только о немецких городах, как сказано в заглавии книги, но также о Страсбурге и Базеле). В приложении мы находим ряд рукописных текстов Карамзина, большинство которых были обнаружены в Берлинской национальной библиотеке.
С точки зрения Герды Панофски, “Письма” обладают строго документальным характером. Ее цель — доказать фактическую точность “Писем”, придавая при этом особое значение мелким деталям. Так, в главе “Приезд Карамзина в Берлин” исследовательница проверяет сведения путешественника о погоде по данным берлинской газеты “Neues Berliner Intelligenz-Blatt zum Nutzen und Besten des Publici”. В результате мы узнаем, что 29 июня, в день приезда путешественника в Берлин, действительно шел сильный дождь и что действительно стояла ясная лунная ночь, когда он 3 июля вернулся из Потсдама в Берлин. Герда Панофски поступает аналогично с рассказом путешественника о бюрократических передрягах, которым он был подвергнут при въезде в Берлин и при регистрации в гостинице “Английский король”. Источником служит здесь юридический справочник 1816 г.: “Fremden- und Paß-Polizei-Verfassung des Preußischen Staats nach den desfalls ergangenen Verordnungen”. Êроме того, исследовательница демонстрирует с помощью путеводителя того времени точность данных о гостинице, о цене номеров и питания. Подтверждает она и сведения о других гостях отеля — кроме “русского лейтенанта господина фон Карамзина” это были военный советник Циммерманн, мэр Магдебурга господин Шварц, французский купец Александер и другие. Далее читаем, что застольный разговор этих гостей об одном тройном убийстве имел вполне реальную, злободневную основу, как явствует из официального сообщения об убийстве 24 июня 1789 г.
Настаивая на фактической точности “Писем”, Герда Панофски, однако, не учитывает нескольких случаев расхождения “Писем…” с фактами, устанавливаемыми по документальным источникам6. Вполне возможно, что эти неточности являются лишь исключениями. Однако и в этом случае основной тезис исследовательницы нуждается в уточнении: думаю, что следует говорить не об абсолютной фактической точности “Писем…”, а только о тенденции к точности. В этой связи приходит на ум также то известное обстоятельство, что сама форма писем является фикцией, что соответствует распространенной в ХVIII в. конвенции литературы путешествий (Герда Панофски об этом мимоходом упоминает на с. 15).
Еще один пункт, противоречащий точке зрения исследовательницы, касается самого путешественника-повествователя, который, как узнает читатель, известен женевским властям как “Monsieur K*, âgé de 24 ans, Gentilhomme Russe”7. Эта фраза подтверждает то, что ясно с самого начала “Писем…”: читатель должен отождествить путешественника с автором. Однако впечатление, которое он получает о личности путешественника, не соответствует или соответствует только частично подлинной личности автора. Это явствует из стилистического сравнения, проведенного Лотманом между фиктивными письмами путешественника и реальными письмами Карамзина8. В результате этого сравнения стало ясно, что эпистолярный стиль рассказчика сильно отличается от стиля автора: Карамзин проявлял в своей переписке далекую от сентиментализма своего путешественника сдержанность, не проявляя никакой склонности к эмоциональным порывам и сердечным излияниям. Поэтому нельзя считать образ автора, возникающий при чтении “Писем…”, точным портретом Карамзина; нужно, напротив, смириться с мыслью, что этот портрет носит по крайней мере частично фиктивный характер.
В чем заключается литературная функция этого сентиментализированного образа? Лотман считает, что этот образ является своего рода автопортретом Карамзина, стремившегося “сотворить” самого себя, или, говоря на современном языке, создать определенный имидж самого себя. Однако возникает вопрос, зачем нужно было Карамзину “сотворить” себя именно в качестве сентиментального юноши. Думается, что образ путешественника имеет скорее дидактический, чем автобиографический, смысл. С этой точки зрения карамзинский путешественник предстает идеальным персонажем эпохи сентиментализма — чувствительным и образованным дворянином, своего рода русским джентльменом 1790-х гг.9, на поведение которого мог ориентироваться благосклонный читатель, учась не только “искусству жить”10, но и “искусству путешествовать”. Это включало, например, умение наслаждаться неисчерпаемым разнообразием форм жизни, любоваться хорошими видами и пр.; вспомним высказывание путешественника о том, что он предпринял свою поездку “единственно для того, чтобы собрать некоторыя приятныя впечатления и обогатить свое воображение новыми идеями”11. Русский читатель ХVIII в. привык к чисто утилитарному представлению о путешествиях в духе Великого посольства Петра I12. На примере карамзинского путешественника он видит, что путешествие может также принимать форму “Bildungsreise”, что оно может служить и внутреннему развитию личности, рассматриваемому как самоцель.
Не ограничиваясь проверкой фактической точности “Писем…”, Герда Панофски стремится также к возможно полному описанию тех культурных явлений, с которыми путешественник сталкивается в дороге. При этом она проявляет заметную склонность к полемике, направленной в первую очередь против многочисленных ошибок в комментарии Эндрю Кана к переведенным им на английский язык “Письмам…”13. Комментарий Лотмана и Успенского является в этом отношений, несмотря на вопрос о “настоящем” маршруте Карамзина, значительно менее благодарной мишенью. Тем не менее исследовательница и здесь находит вещи, нуждающиеся в исправлении или углублении. Если когдато будет создан новый научный комментарий к “Письмам русского путешественника”, нельзя будет игнорировать книгу Герды Панофски.
Особенно удачный пример ее культурно-исторических разысканий относится к экскурсии, предпринятой путешественником на нанятой лошади из Франкфурта в Дармштадт, чтобы навестить богослова и востоковеда Иоганна Августа Старка. Почему Карамзин предпринял эту утомительную поездку? Ответ на этот вопрос лежит в личной судьбе Старка, масона мистического направления. В этом качестве он стал жертвой клеветнической кампании, организованной против него под знаком разума и Просвещения. К активистам этой кампании принадлежал знаменитый тогда просветитель Фридрих Николаи, которого путешественник ранее почтил визитом в Берлине. Екатерина II относилась к этому с явно выраженным одобрением. На этом фоне экскурсия в Дармштадт предстает в новом освещении: как мужественный акт солидарности с несчастным человеком. Как известно, Карамзин впоследствии опять проявил мужество, написав в 1818 г. справку для Александра I, в которой он защищал заключенного в Петропавловскую крепость и умершего в том же году Н.И. Новикова и его масонских собратьев14.
В этом случае комментарий Герды Панофски способствует более глубокому пониманию “Писем…”. В других случаях ее комментарий предоставляет информацию, имеющую самостоятельное значение. Так обстоит дело, например, в относительно объемистой главе о потсдамском разговоре путешественника с “Русским ветераном”. Исследовательнице удается установить, что этот персонаж не является выдумкой автора, а существовал на самом деле15. Однако она не довольствуется этим результатом. Увлекаясь детективной работой, она распространяет свои разыскания также на предметы, связанные с текстом “Писем…” только периферийно. В результате возникает очерк, касающийся не только истории Потсдама в ХVIII в., но и одного интересного аспекта прусскорусских отношений. Исследовательница рассказывает о русской общине, жившей в Потсдаме с эпохи короля Фридриха Вильгельма I (отца Фридриха II, Великого). Другими словами, речь идет о печальной судьбе тех “высокорослых молодцов” (lange Kerls), которых прусский король получил в подарок для своей армии от Петра и Анны Иоанновны (в свою очередь, он подарил Петру не только роскошную яхту, но и Янтарную комнату).
Кроме экскурсов такого рода встречается в книге Герды Панофски также ряд фрагментов, посвященных таким предметам, как практические аспекты путешествия, интеллектуальные интересы путешественника и пр. Мы узнаем, например, что Карамзин, по-видимому, не планировал свой маршрут, а руководствовался спонтанными решениями, принятыми в дороге, что объясняет несколько случайный характер его маршрута. Другой вопрос, интересующий исследовательницу, касается стоимости карамзинского путешествия. Она приходит к убедительному выводу, что сумма в 1800 рублей, приведенная биографом Карамзина М.П. Погодиным, слишком мала. При решении этой проблемы ей помогает, что путешественник, несмотря на то что он является русским дворянином, ничуть не стесняется говорить о деньгах (которые он называет в одном из английских писем “прекрасной выдумкой”16). В другом фрагменте исследовательница останавливается на политических убеждениях Карамзина, возражая против действительно “абсурдного” (“preposterous”, с. 73) представления Лотмана и Успенского о том, что Карамзин якобы сочувствовал Робеспьеру.
* * *
Автор этой рецензии не может полностью согласиться с концепцией об абсолютной фактической точности “Писем русского путешественника”. Тем не менее он считает, что перед нами настоящее сокровище исторической информации не только о Карамзине в определенный период его жизни, но также о немецкой культуре ХVIII века, увиденной глазами русского путешественника. Исследование Герды Панофски заслуживает особого уважения и потому, что создано в эпоху, когда идеал фактической точности в работе самих литературоведов в значительной мере утратил авторитет.
_____________________________________________
1) См.: Карамзин Н.М. Письма русского путешественника / Изд. подгот. Ю.М. Лотман, Н.А. Марченко, Б.А. Успенский. Л., 1984. С. 525—606.
2) Там же. С. 567. Этот вывод представлен в разработанной форме также в: Лотман Ю.М. Сотворение Карамзина. М., 1987. С. 228. О другом тезисе Лотмана и Успенского, который касается коммуникативной структуры “Писем…”, см.: Шёнле А. Подлинность и вымысел в авторском самосознании русской литературы путешествий 1790—1840. СПб., 2004. С. 67.
3) См.: Лотман Ю.М., Успенский Б.А. “Письма русского путешественника” Карамзина и их место в развитии русской культуры. С. 535 и след.
4) См.: Gellerman S. Karamzine à Genève: Notes sur quelques documents d’archives concernant les “Lettres d’un Voyageur russe” // Fakten und Fabeln. Schweizerisch-slavische Reisebegegnung vom 18. bis zum 20. Jahrhundert / Hrsg. M. Bankowski et al. Basel; Frankfurt am Main, 1991. S. 73—90.
5) Panofsky G.S. Karamzin’s Travel through Germany // Welt der Slaven. 2005. Bd. 50. S. 119—156.
6) См. комментарий к письмам из Англии в: Карамзин Н.М. Указ. соч. С. 668—669. Оказывается, пребывание Карамзина в Англии на самом деле было короче, чем это указано в “Письмах…” (с. 668). Далее узнаем, что путешественник не мог любоваться со скал Дувра закатом солнца, погружающегося в море, “так как Ла-Манш простирается на восток от Дувра, а на запад от него расположена зеленая равнина юго-восточной Англии, а не море” (с. 669). Кроме того, торжественная постановка оратории “Мессия” Генделя в Вестминстерском аббатстве, на которой якобы присутствовал путешественник (одновременно с английским королем Георгом III), имела место не в июле 1790 г., а 24 июня, т.е. до его прибытия в Англию (с. 669); о дальнейших неточностях см. с. 672 и след.).
7) Там же. С. 190.
8) См.: Лотман Ю.М. Указ. соч. С. 17.
9) О дидактико—демонстративном поведиия путешественника см.: Dickinson S. Breaking Ground: Travel and National Culture in Russia from Peter I to the Era of Pushkin. Amsterdam; N.Y., 2006. P. 112.
10) Эта фраза встречается в: Карамзин Н.М. Указ. соч. С. 240, где она выделена курсивом; см. об этом там же комментарий Лотмана и Успенского (с. 651—652).
11) Карамзин Н.М. Указ. соч. С. 76 (разговор с Виландом).
12) См.: Лотман Ю.М. Указ. соч. С. 58—59.
13) Karamzin N.M. Letters of a Russian Traveller / A translation and study by Andrew Kahn. Oxford, 2003.
14) См.: Карамзин Н.М. Соч.: В 2 т. / Сост., вступ. статья и коммент. Г.П. Макогоненко. Л., 1984. Т. 2. С. 167—169 (“Записка о Н. И. Новикове”).
15) Герда Панофски при этом полемизирует с неопубликованным докладом американского русиста Майкла Вахтеля (Michael Wachtel) “Dichtung und Wahrheit in Karamzin’s Prose”. См. резюме этого доклада в Интернете: slavic.princeton.edu/upload/iblock/440/wachtel.pdf.
16) Карамзин Н.М. Указ. соч. С. 355.