Опубликовано в журнале НЛО, номер 4, 2010
ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ
Насколько применимы к литературоведению и истории литературы понятия и методики социальной и культурной антропологии? Есть ли вообще смысл в расширительном истолковании литературы с оглядкой на дисциплины, которые имеют к ней, казалось бы, по определению, (по)стороннее отношение? Ответ на эти вопросы, вероятно, оправданно считать простым и даже излишним, если руководствоваться тем представлением об изучении литературы, которое обязывает видеть в нем установление причинноследственных связей для определенного набора и порядка текстов, которые соотносятся с само собой разумеющимся понятием “литература”. Но вот вопрос: насколько это понятие является само собой разумеющимся для разных эпох, разных социальных групп, различных идеологических ситуаций? Вопрос о конвенциональности понятия литературы в ретроспективе литературоведения можно счесть тем более парадоксальным, что при учете проблем, существующих внутри литературы, их изучение до известного времени игнорировало проблему самой литературы. Как и почему она возможна? Что определяет ее эффективность в практиках идеологии и опыте социальной психологии? Насколько неизменна и специфична ее роль в (само)репрезентации общества?
Похоже, что в теории литературы актуальность всех этих вопросов стала осознаваться тем сильнее, чем менее значимой для общества – с развитием новых форм медиа и унифицирующим характером их социального воздействия – становится сама литература, равно демонстрирующая сегодня как ограниченность своего социального спроса / предложения, так и свою подчиненность или, во всяком случае, ценностную рядоположенность другим социальным формам медиального и аудиовизуального воздействия на человека. Вместе с тем, востребованность антропологических подходов к решению проблем литературы и ее истории, по нашему убеждению, не определяется – и уже тем более не ограничивается – современным положением дел. Если согласиться с тем, что появление самой литературы в истории культуры непредставимо вне определенного личностного и социального выбора (например — в случае фольклора или вероучительной традиции), то и сама история литературы видится в этом отношении историей тех преимуществ, которые предоставляются таким выбором обществу и составляющим его людям1.
Вольфганг Изер, задававшийся вопросом о том, почему литература как специфическое средство коммуникации на протяжении тысячелетий занимала столь важное место в культуре человечества, полагал, что ответ на него надлежит искать в размышлении о том, какие потребности общества обязывают к трансформации коллективного и индивидуального воображения в художественный вымысел? Но может ли исследователь ограничиваться в этом случае изучением литературного текста самого по себе? Уже прояснение медиальной специфики литературы, как, впрочем, и определение ее социально-антропологических функций, неизбежно подразумевает постоянное сопоставление различных форм и способов вербальной репрезентации коллективного воображения, будь то художественный текст, устные повествовательные практики или, скажем, религиозная словесность. В такой перспективе современный специалист по теории литературы должен быть не только антропологом, но и историком, поскольку социальное значение изучаемых нами медиальных форм не может быть понято без учета тех “первичных аудиторий” или общественных групп, которые в разные эпохи были адресатами и адресантами мотивов и сюжетов, художественных приемов и нарративных форм. Привычный для литературоведа жанр историко-филологического комментария обретает в подобном контексте вполне зримое антропологическое измерение.
К. Богданов, А. Панченко
______________________________________
1) Об общих основаниях в пользу антропологического подхода к изучению литературы см. прежде всего: Iser W. Prospecting: From Reader Response to Literary Anthropology. Baltimore; London, 1989. См. также: Van Delft L. Literatur und Anthropologie. Menschliche Natur und Charakterlehre. Lit-Verlag (Ars Rhetorica 16), 2005, а также статьи в сборниках: Der ganze Mensch. Anthropologie und Literatur im 18. Jahrhundert / Hrsg. Hans-Jürgen Schings. Stuttgart; Weimar, 1994; Historische Anthropologie und Literatur. Romantische Beiträge zu einem neuen Paradigma der Literaturwissenschaft / Hrsg. Rudolf Behrens und Roland Galle. Würzburg: Königshausen und neumann, 1995; Between Anthropology and Literature: Interdisciplinary Discourse. / Ed. Rose De Angelis. London, 2002; Zwischen Literatur und Anthropologie. Diskurse, Medien, Performanzen / Hrsg. Aleida Assmann, Ulrich Gaier, Gisela Trommsdorf. Tübingen: Narr, 2005.