(По поводу кн.: Трубецкой Н.С. Письма к П.П. Сувчинскому: 1921—1928 / Сост., подгот. текста, вступ. ст., примеч. К.Б. Ермишиной. М., 2008)
Опубликовано в журнале НЛО, номер 4, 2010
Л. Кацис
ОДНА СТОРОНА ДВУХ МЕДАЛЕЙ
Трубецкой Н.С. ПИСЬМА К П.П. СУВЧИНСКОМУ: 1921—1928 / Сост., подгот. текста, вступ. ст., примеч. К.Б. Ермишиной. — М.: Библиотека-фонд “Русское зарубежье”; Русский путь. 2008. — 384 с.
Выход книги писем выдающегося лингвиста и идеолога евразийства Н.С. Трубецкого, да еще и в объеме нескольких сотен книжных страниц, – событие само по себе нерядовое. Поэтому и внимание к нему особое. Ведь за самое последнее время количество материалов о евразийстве и контактах его лидеров, особенно П.П. Сувчинского, с ГПУ возросло и продолжает возрастать в разы, а вот о Трубецком этого сказать нельзя. Однако публикацию данной книги можно отнести только к засорению библиографии и компрометации достаточно известного издательства и Библиотеки-фонда “Русское зарубежье”.
На первый взгляд кажется, что перед нами просто слабо подготовленное издание, где отсутствуют и алфавитный указатель имен, и даже внятное содержание. В последнем даны лишь страницы, на которых помещены письма Н.С. Трубецкого за соответствующие годы. Это с. 17—286. К ним мы еще вернемся. А вот два приложения очень разного объема не могут не привлечь к себе внимание.
1. Калмарский раскол в евразийском движении, с. 287—323, и
2. Список шифров, с. 324—326.
Обратимся к Приложению 1. Здесь публикуется хорошо известный и на самом деле давно опубликованный текст без заглавия (с обозначением № I), начинающийся словами: “Согласно просьбе П.Н. Малевского-Малевича заношу на бумагу факты и соображения по поводу роли во всем происшедшем в последние месяцы П.П. Сувчинского.
Здесь, прежде всего, я должен сослаться на данные моего меморандума (см. приложение)*”, и документ № II, начинающийся словами: “Считаю полезным на основе полной и безусловной доверительности…”
Звездочка, долженствующая быть знаком подстрочного примечания, оказывается звездным моментом всей книги. Под этим знаком читаем: “В составе архивного документа текст меморандума отсутствует. — Прим. сост.” (с. 287).
Все знакомые с публикациями документов евразийцев мгновенно узнают в этих бумагах, да еще помещенных с подзаголовком, отсутствующим в Содержании (Из архива П.Н. Савицкого), – два общеизвестных и опубликованных 15 (!) лет тому назад текста упомянутого П.Н. Савицкого: <Меморандум 1929> (по Ермишиной, обозначенный № II) и <Записка о Сувчинском> (по Ермишиной, упомянутый № I), в которой есть прямые ссылки на Меморандум. Все это легко было узнать из пионерской публикации И. Шевеленко “К истории евразийского раскола” (Themes and variations. In Honor of Lazar Fleishman. Темы и вариации: Сб. ст. и материалов к 50-летию Лазаря Флейшмана. Stanford. 1994. Stanford Slavic Studies. Vol. 8. P. 385—410). Тогда это были материалы из архива С.Л. Войцеховского, хранящиеся в Гуверовском архиве в Стэнфорде.
Итак, и меморандум нашелся, да и документы известны. Но ведь Ермишина работала не где-нибудь, а в самом ГАРФе, в ф. 5783. Наверное, там уж она могла найти много еще чего интересного. Например, хранящиеся в д. 416, л. 2—4 евразийские коды. Ан, нет! Ермишина ссылается на, по-видимому, более авторитетный источник: “БФРЗ. Коллекция В. Аллоя. Оп. 1. Ед. хр. 19. Л. 12—12 об.”.
Очень уж не похоже на покойного создателя знаменитых архивных сборников “Память” и “Минувшее” с “Диаспорой” подобное отношение к архивам. Впрочем, чтобы это понять, даже в ГАРФ ходить не нужно. Ведь ссылка на приведенный выше номер дела находится в публикации, которая имеет прямое отношение к работе Ермишиной. Речь идет о важной публикации Б. Степанова “Спор евразийцев о церкви, личности и государстве (1925—1927)” (см.: Исследования по истории русской мысли. Ежегодник 2001—2002. М.: 2002, С. 74—174). Именно в этой работе впервые, насколько нам известно, рядом с евразийскими псевдонимами были даны расшифровки их подлинных имен. Формально Ермишина поступила так же, и никакого особого изобретения здесь нет. А важно другое: понимает ли исследователь смысл и роль шифров типа “нефть”, как их понимали евразийцы.
Однако тот факт, что в работе Б. Степанова была проанализирована та самая “нефтьработа” (как евразийцы называли свою деятельность), причем в широком (впрочем, как и у И. Шевеленко) контексте, сосредоточенном в данном случае именно на проблеме церкви, заставляет задуматься о том, знала ли публикатор переписки Н.С. Трубецкого не то что основные архивы, но просто литературу вопроса?
Конечно, проще всего предположить, что Ермишина могла воспользоваться чужим трудом, примитивно переставляя публикуемые документы. Однако подобная работа вряд ли была основной. Ведь для этого труды коллег надо хотя бы знать. Куда проще воспользоваться механически коллекцией копий евразийских документов, которые достались БФРЗ. Примечания же можно просто брать из Интернета, обходя кажущиеся странности молчанием. Однако обойти публикацию Б. Степановым не только текста Л. Карсавина “Церковь, личность и государство” вкупе с соображениями Н.С. Трубецкого по поводу этого текста, да еще и вместе с выборочной публикацией писем П.П. Сувчинского к Н.С. Трубецкому (!!!), даже исследователю сомнительной чистоплотности трудно. Не говоря уже о том, что ни во вступительной статье, ни в примечаниях речь о сохранности либо несохранности писем второго корреспондента просто не идет. Правда, тревожит указание Степанова на то, что архив Савицкого закрылся и к публикации в 2002 г. исследователь был лишен возможности провести окончательную сверку материала. Поэтому вопрос о том, где и когда работала Ермишина, остается открытым, хотя и архив Савицкого с тех пор давно открыт. Не было ли в коллекции Аллоя и копий из ГАРФа, раз другими документами огромного архива публикатор не воспользовалась, а работала лишь с парижскими копиями?
Если у кого-то может возникнуть впечатление, что само издательство “Русский путь” столь же невменяемо, как и его автор, то здесь надо быть осторожней. Ведь именно в “Русском пути” начата публикация грандиозного трехтомника материалов Д.И. Чижевского из немецких архивов, которые готовит В. Янцен. А именно его публикация переписки русских религиозных философов в указанном Ежегоднике следует почти сразу за работой Б. Степанова…
А теперь о фигуре умолчания. На с. 26 читаем: “Лучше всего Вам повидаться с Сергеем Осиповичем Якобсоном, который перевел “Европу и человечество” на немецкий язык…”
Отсутствие комментария к этому месту свидетельствует о том, что публикатору неизвестен не только брат Р.О. Якобсона – историк С.О. Якобсон (что странно, но возможно), но и (что странно и невозможно для историка эмиграции и публикатора С.Н. Трубецкого) “Мутоновская” публикация 1975 г. переписки Н.С. Трубецкого с Р.О. Якобсоном, где как раз обсуждается тот же самый вопрос о переводе и гонораре. Не затрудняя Ермишину поисками заграничного издания, сошлемся (по ее примеру с копиями из собрания Аллоя) на московскую перепечатку этого тома (Письма и заметки Н.С. Трубецкого/ Вступ. ст. В.Н. Топорова; подгот. к изд. Р. Якобсона при участии Х. Барана, О. Ронена, М. Тейлор; пер. предисл. В.А. Плунгяна. М.: Языки русской культуры, 2004. С. 39—40, с указанием степени родства и имени отчества С.О. Якобсона).
Неудивительно поэтому, что никакие сообщения о поездках Н.С. Трубецкого на лингвистические мероприятия Ермишиной не комментируются. Да и зачем? Грамотный читатель найдет их в указанной книге лингвистической (но далеко не только!) переписки Н.С. Трубецкого с Р.О. Якобсоном, а безграмотному читателю не нужны ни переписка двух евразийцев, ни лингвистика.