(Рец. на кн.: Юрий Михайлович Лотман / Под ред. В.К. Кантора. М., 2009)
Опубликовано в журнале НЛО, номер 5, 2009
ЮРИЙ МИХАЙЛОВИЧ ЛОТМАН / Под ред. В.К. Кантора. — М.: РОССПЭН, 2009. — 399 с. — 2000 экз. — (Философия России второй половины XX века).
У этого сборника есть свои плюсы и минусы. Плюсов два: это статьи Л.Н. Столовича “Юрий Михайлович Лотман. Воспоминания и размышления” и Н.С. Автономовой “Ю.М. Лотман, переходящий в память”. Столович пытается дать комплексную оценку философской позиции и мировоззрения Ю.М. Лотмана, Автономова в довольно провокативном стиле анализирует, вслед за А.М. Пятигорским1, методологические основы Лотмана и Тартуско-московской школы.
Конечно, оба этих сюжета не новы. Уже в сборнике 1994 г. “Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа”2 была представлена довольно внушительная подборка статей предшествующих лет, посвященных обеим этим темам. Однако то, что даже сейчас, по прошествии 15 лет, исследователи считают своим долгом продолжать “открывать” Лотмана и его наследие как некую terra incognita, можно считать серьезным симптомом.
Нетрудно заметить, что большинство теоретических работ, осмысляющих феномен российского структурализма, было написано либо бывшими участниками Тартуско-московской школы (Б.А. Успенский, Б.М. Гаспаров, В.Н. Топоров, А.М. Пятигорский и др.)3, либо зарубежными специалистами (к их числу следует отнести и тех, кто публикует свои работы на русском языке, однако находится в европейском философском контексте, например П. Гржибека, Р. Лахман, Д. Бетеа, Ким Су Квана)4. Иных не так-то уж и много: с уверенностью можно назвать лишь Г.И. Ревзина, М.Ю. Лотмана, Д.П. Бака, И.В. Чередниченко5. Характерно, что почти треть из упоминаемых здесь работ написаны в жанре рецензии. В этом смысле до сих пор во многом актуальны слова А.И. Рейтблата (из рецензии на первый “Лотмановский сборник”): “В наши дни все с почтением относятся к Лотману, но никто из “наследников” не только не работает в его парадигме, но даже не хочет обсуждать ее. Я не настаиваю на том, чтобы современные литературоведы следовали Лотману, но ведь нет и полемики. Лотмановские концепции просто оказываются неактуальными, с ними не спорят, их просто не замечают”6.
Несколько работ о Лотмане посвящено поискам предтеч Лотмана: назывались И. Кант и отчасти Гераклит (М.Ю. Лотман), Г.В.Ф. Гегель и отчасти Г.В. Лейбниц (Б.Ф. Егоров), К. Маркс и отчасти позитивизм (Егоров, М.Л. Гаспаров), Ф. де Соссюр и отчасти М.М. Бахтин (большинство исследователей). В рецензируемой книге Столович предлагает прийти к компромиссу: “…собственные философские воззрения Ю.М. Лотмана нельзя свести к какой-либо одной известной системе, будь то платонизм или кантианство, гегельянство или марксизм. Они могут быть определены как вид “системного плюрализма”, предполагающего сочетание в определенной системе разнородных идейных компонентов” (с. 113). Это разумно, но это — лишь резюмирование предварительного этапа, растянувшегося, однако, на все 1990-е и 2000-е.
Возможно, утверждение этого методологического компромисса поможет преодолеть магию имен и почти что хэролд-блумовский поиск великих предшественников и перейти к комплексному рассмотрению феномена “Тартуско-московская семиотическая школа”. Статья Автономовой, стоящая последней в рассматриваемом сборнике, поднимает (в который раз) вопросы, до сих пор актуальные из-за недостаточной отрефлексированности: “Память о Ю.М. Лотмане и школе конфликтна и фрагментарна — может быть, во многом потому, что критики мало интересовались важнейшей проблемой исторической памяти — разрывом между действительным воспоминанием о прошлом и нынешним переживанием прошлых событий и не выверяли на этот предмет собственные свидетельства. Как отличить переживание событий в тот момент, когда они происходили, от нашего современного взгляда на этот опыт? Как грамотно сопоставить время рождения идей с временем нашего нынешнего разговора об этом времени? Конкретнее: была ли школа “открытой” или “закрытой” (“эзотеричной”)? либеральной или держащейся на авторитетах (авторитете)? открытой к действительности или отгораживающейся от нее? Ответы на эти вопросы уже давались, и неоднократно <…>” (с. 344—345), однако давались они самими бывшими участниками, и основной аргументационный базис составляли личные воспоминания, впечатления, представления, когда позиции, “что и как ты воспринимал тогда” и “что ты думаешь сейчас о первой и как ты это делаешь” (Пятигорский)7, неявно подменяли одна другую. Автономова фактически проводит ревизию этих оценок, выявляя, что, по ее мнению, в анализах теоретико-философского и методологического наследия Лотмана и Тартуско-московской школы соответствует реальному положению вещей, а что надуманно. Думается, что статья подобной направленности будет востребована в российской гуманитарной сфере — не только потому, что рефлексия над методами анализа (своим и коллег) всегда необходима, но и потому, что данная работа автоматически становится некой символической вехой завершения первого, предварительного этапа, если можно так выразиться, лотмановедения. Теперь время следующей, качественно новой стадии осмысления проблемы.
На одном аспекте работы Автономовой нужно остановиться особо. Она подробно рассматривает проблему “Лотман как постструктуралист”, поставленную англо- и франкоязычными исследователями (а также Ким Су Кваном), и вслед за М.Л. Гаспаровым подвергает эту концепцию критике. Логика простая — сопоставление (в духе структурализма 1960-х) двух бинарных оппозиций: структурализм / постструктурализм (который почему-то приравнивается к “классическому” постмодернизму) и научность / антинаучность. Вторая оппозиция автоматически накладывается на первую, тем самым обе считаются доказанными. Возможно, это помогает пролить свет на самовосприятие структурализма конца 1960-х — начала 1970-х гг., но не отражает ни реальной сложности данной проблемы даже в тот период, ни последующего развития и мутации большой мировоззренческой парадигмы “структурализм”. Для Лотмана одним из выходов из кризиса структурализма был переход от системы бинарных оппозиций к системе тернарных (к чему он, как известно, в последние годы жизни призывал и всю русскую культуру), что подводило его значительно ближе к постструктурализму, чем обычно представляется. Однако принципы научности Лотмана в работах последних 10—15 лет никто сомнению не подвергает. Гаспаров, почувствовав это, в итоге в предисловии к книге Ким Су Квана ввел схожую тернарную систему в свое собственное представление о Лотмане, обосновав это принципом диалектики: “…он не занимался методологией ради методологии, он был литературоведом, его специальностью была поэтика и история литературы, он не отходил от них никогда. Одновременно с самыми отвлеченными построениями книги “Внутри мыслящих миров” он работал над книгой о Карамзине. Можно задуматься: как в книге о Пушкине, так и в книге о Карамзине человеческое их дело занимает не меньше места, чем художественное, этика — не меньше, чем эстетика. Может быть, именно здесь скрещиваются структурализм и постструктурализм, пафос закона и пафос свободы”8. Автономова же подходит к вопросу ригористичнее, и постструктурализм наносит ей удар исподтишка. В самом начале статьи она вскользь заявляет: “…у Лотмана конкретные методики каждый раз выстраиваются под объект изучения, и он выбирает разные приемы для исследования обыденного, малого, великого” (с. 342), однако подобный подход характерен скорее для “классического” постмодернизма (да и то далеко не для всякого) с его методологической вольностью, но никак не для структурализма, который изначально, еще до Лотмана (на российской почве — в сборнике “Структурнотипологические исследования” 1962 г.), требовал применения единого методологического аппарата для анализа любого объекта, независимо от уровня его сложности. Заключает же Автономова свое исследование следующим пассажем: “Его моральный кодекс запрещал ему быть постструктуралистом, даже если в его концепции — в силу некоей конвергенции идей — появлялись переклички с постструктурализмом и постмодернизмом. <…> Ю.М. Лотман — наш значимый современник, не позволяющий нам забыть о том, что познание и доступная нам степень его объективности есть выражение достоинства человека, а не свидетельство его идеологического поражения” (с. 369). Однако идеологическое поражение (в данном месте, но никак не в остальной части статьи) испытывает именно Автономова — ссылка на законы морали в методологическом споре не может считаться аргументом ни при каких условиях. Вопрос же о Лотмане-постструктуралисте остается открытым для дальнейшего изучения.
Конечно, в рецензируемом сборнике есть и другие интересные и глубокие статьи, каждая из которых требует отдельного анализа, — М.Л. Гаспарова, Б.Ф. Егорова, Л.Н. Киселевой, В.Г. Щукина и др., однако (и здесь начинаются минусы книги, причем немалое число опечаток — не худший из них) публикация их в сборнике вызывает немало вопросов. Нигде не указано, что они публиковались ранее9 (работа Гаспарова “Ю.М. Лотман: наука и идеология” — даже несколько раз с вариациями10), а текст Егорова — это выдержки из нескольких глав его книги11, где просто автоматически сокращено все то, что не касается непосредственно Лотмана. Строго говоря, и ядро статьи Столовича составляет его давняя статья “А.Ф. Лосев о семиотике в Тарту”12, а Автономова свою работу написала в конце 2006-го — начале 2007 г.: в тексте упоминается книга Л. Альтюссера “За Маркса” (М., 2006), которая “вышла в свет в русском переводе всего несколько месяцев назад” (с. 350), при том что подписана к печати 1 июня 2006 г. Однако Столович существенно расширил статью для настоящего издания, а предшествующую публикацию данной работы Автономовой мне обнаружить не удалось.
Поскольку перепечатки составляют половину книги (шесть из двенадцати работ, точнее, из одиннадцати: статья В.К. Кантора “Русский европеец — Юрий Лотман” является, по сути, введением), создается впечатление, что под видом коллективного сборника научных трудов гуманитарному сообществу предлагается антология лотманистики или просто хрестоматия.
Ощущение, что перед читателем хрестоматия, усиливается после прочтения статей И.В. Кондакова “Ю.М. Лотман как культуролог (в эпицентре “большой структуры”)”, Е.В. Волковой “Ю.М. Лотман: “Культура — не клумба, а лес”” и Е.В. Душечкиной “Ю.М. Лотман о древнерусской литературе и культуре”. Первые две представляют собой набор пересказов и цитат из трудов Лотмана, затрагивающих тему культурологии и культуры вообще, третья — аналогичная подборка высказываний Лотмана о Древней Руси. Причем если Кондаков и Душечкина по крайней мере стараются следовать хронологическому принципу, то Волкова легко переходит с 1960-х гг. к началу 1990-х и обратно (ср. на с. 258 — в пределах одного абзаца), превращая таким образом ученого, посвятившего себя исследованию динамики культуры, в некий бронзовый монолит.
Вообще статьи подобного толка — далеко не редкость в современной российской гуманитарной сфере. Что это — наследие советско-марксистского дискурса, десятилетиями тавтологически пережевывавшего основы ленинизма, или, может быть, рудимент средневекового сознания, боящегося отойти от Слова, ниспосланного неким Авторитетом нам, грешным?
Особого разговора заслуживает раздел “Библиография”. В нем два подраздела, “Труды Ю.М. Лотмана” и “Работы о жизни и творчестве Ю.М. Лотмана”. Уже первый из них вызывает, мягко говоря, недоумение: в общий котел пошли и статьи в сборниках и “Ученых записках ТГУ”, и целые тома его собраний сочинений, издаваемых издательством “Искусство—СПБ” и (совместно) МГУ и ТГУ. В библиографии 273 пункта; для сравнения, в “Списке трудов Ю.М. Лотмана”, помещенном в третьем томе избранных статей13 (т.е. когда их автор был жив, а ряд статей, книга “Беседы о русской культуре” и русский вариант монографии “Внутри мыслящих миров” еще не были опубликованы), — 813 пунктов. Если бы подраздел назывался “Избранная библиография трудов Лотмана”, претензий бы не было, однако то название, которое есть, претендует на возможно бóльшую полноту.
Второй подраздел тем более необходим, что сколько-нибудь общего библиографического указателя трудов о Лотмане и Тартуско-московской школе до сих пор нет. Единственное, что есть, — это изданная в 1977 г. на английском языке книга К. Аймермахера и С. Шишкова14, включающая подробную роспись трудов членов школы, а также исчерпывающий список работ о ней (на тот момент — исключительно зарубежных) и работ полемической направленности. Все это хорошо и полезно, но это только до середины 1970-х. Необходимость довести указатель до наших дней очевидна. Однако то, что дается в рецензируемой книге под именем такого списка (88 пунктов), может только запутать дело.
Во-первых, здесь все свалено в кучу точно так же, как и в предыдущем подразделе, единственное разграничение — список работ на европейских языках идет после работ, написанных по-русски. Принципы отбора материала непонятны. Например, Егоров во вступлении к своей книге упоминает о 14 написанных им статьях о Лотмане15, а в список почему-то вошло всего две (третья — собственно монография). Работ Гаспарова тоже две, причем републикаций не указано (хотя исследователь, как известно, любил изменять и дополнять статьи при переиздании); в библиографию не вошел даже знаменитый, многократно переиздававшийся “Взгляд из угла”. Из полемических статей отдано предпочтение Храпченко и Барабашу, а гораздо более значимой статьи В. Кожинова “Возможна ли структурная поэтика?” (Вопросы литературы. 1965. № 6), с которой единственной Лотман полемизировал в печати, нет.
С книгами и сборниками еще хуже. Из семи известных мне книг на русском языке здесь указаны лишь три: Егорова (причем другая книга статей и воспоминаний, где также много места уделено Лотману16, отсутствует), Ким Су Квана и Аймермахера17 (точнее, две главы из нее). Нет брошюры А.В. Васильевой18, нет упоминавшейся мною в начале рецензии монографии И.В. Чередниченко, хотя указана рецензия С.Н. Зенкина на нее19. Наконец, нет книги воспоминаний сестры Лотмана, Л.М. Лотман20, при том что указана ее мемуарная статья 1996 г.21 (Можно предположить, что анонимный составитель “Библиографии” брал первое, что предложили ему Яндекс и Гугл, однако даже так трудно объяснить, почему, например, при игнорировании монографии Васильевой указана ее же рукопись, депонированная в ИНИОН РАН.) Хотя упоминается “гнозисовский” сборник 1994 г., нет сборника 1998 г. “Московско-тартуская семиотическая школа”22, несмотря на то что материал в них пересекается меньше чем наполовину. Первому “Лотмановскому сборнику” уделено особое внимание: мало того, что он вошел в список как самостоятельная единица, статья Г.С. Кнабе из него выделена в отдельный пункт библиографии23; однако двум последующим “Лотмановским сборникам” не повезло, и в список они не попали; не спасло и то, что в третьем сборнике есть подборка статей о Лотмане. На этом фоне только крайний зануда мог бы продолжать жалеть об отсутствии таких труднодоступных изданий, как, скажем, подготовленный В.С. Баевским сборник о Лотмане “Двадцатый век — двадцать первому веку”24…
Не менее странные дела творятся и в библиографии на иностранных языках (22 пункта из 88-ми в целом, даром что на Западе Лотмана изучали активнее, чем в России). Указаны монографии Энн Шукман и Питера Сейфферта25, но отсутствует более поздняя книга Эдны Эндрюс26 (при том что указана ее же более ранняя статья27). Упоминавшейся выше библиографии Аймермахера и Шишкова тоже нет. Об избранных и неизбранных статьях говорить не приходится…
___________________________________________
1) См.: Пятигорский А.М. Заметки из 90-х о семиотике 60-х годов // Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М., 1994.
2) Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М.: Гнозис, 1994.
3) См. подборку их статей в “гнозисовском” сборнике. Следует упомянуть также работы младших участников Тартуской школы: Тороп П. Тартуская школа как школа // В честь 70-летия профессора Ю.М. Лотмана. Тарту, 1992; Амелин Г.Г., Пильщиков И.А. Семиотика и русская культура // Новое литературное обозрение. 1993. № 3; Амелин Г. Юрий Лотман и опыт войны. О предсказуемой культуре и непредсказуемых взрывах: [Рец. на кн.: Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992] // Независимая газета. 1994. 1 июня.
4) См.: Гржибек П. Бахтинская семиотика и московскотартуская школа // Лотмановский сборник. М., 1995. Вып. 1; Лахман Р. Ценностные аспекты семиотики культуры / семиотики текста Юрия Лотмана // Там же; Бетеа Д. Как писать биографию Пушкина в постлотмановскую эпоху // Лотмановский сборник. М., 2004. Вып. 3; Ким Су Кван. Основные аспекты творческой эволюции Ю.М. Лотмана: “иконичность”, “пространственность”, “мифологичность”, “личностность”. М.: Новое литературное обозрение, 2003.
5) См.: Ревзин Г.И. [Рец. на кн.: Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992] // Вопросы искусствознания. 1993. № 1; Лотман М.Ю. За текстом: Заметки о философском фоне тартуской семиотики (Статья первая) // Лотмановский сборник. М., 1995. Вып. 1; Он же. Структура и свобода (Из заметок о философских основаниях Тартуской семиотической школы) // Slavica Tergestina. 4: Наследие Ю.М. Лотмана: настоящее и будущее. Trieste: Université degli Studi di Trieste, 1996; Бак Д.П. Исповедь или автометаописание? [Рец. на кн.: Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М., 1994] // Новое литературное обозрение. 1995. № 11; Чередниченко И.В. Структурно-семиотический метод тартуской школы: Монография. СПб.: Золотой век, 2001.
6) Рейтблат А. Почитать или продолжать? [Рец. на кн.: Лотмановский сборник. М., 1995. Вып. 1] // Новое литературное обозрение. 1996. № 18. С. 403.
7) Пятигорский А.М. Указ. соч. С. 324.
8) Гаспаров М.Л. Диалектика Лотмана // Ким Су Кван. Указ. соч. С. 10.
9) См.: Щукин В.Г. Дух карнавала и дух просвещения (Бахтин и Лотман) // Вопросы философии. 2008. № 11; Эберт К. Семиотика на распутье: Достижения и пределы дуалистической модели культуры Лотмана/Успенского // Вопросы философии. 2003. № 7; Киселева Л.Н. Ю.М. Лотман: от истории литературы к семиотике культуры (о границах лотмановской семиосферы) // Studia russica Helsingiensia et Tartuensia. Тарту, 1998. VI; Леута О.Н. Ю.М. Лотман о трех функциях текста // Вопросы философии. 2002. № 11.
10) Гаспаров М.Л. Лотман и марксизм // Новое литературное обозрение. 1996. № 19; Он же. Лотман и марксизм // Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек — текст — семиосфера — история. М., 1996; Он же. Ю.М. Лотман: наука и идеология // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб., 1996; Он же. Ю.М. Лотман: Наука и идеология // Гаспаров М.Л. Избранные труды. М., 1997. Т. 2.
11) Егоров Б.Ф. Жизнь и творчество Ю.М. Лотмана. М.: Новое литературное обозрение, 1999. Имеются в виду следующие главы и разделы: “Подступы к докторской диссертации”, “Новые пути. Размывание и усложнение классовости”, “Структурализм и семиотика”, “Искусственный интеллект и артоника”, “Научные труды последних лет”, “Бахтин и Лотман”, “Полвека с Ю.М. Лотманом”. В рассматриваемом сборнике не были изменены даже названия этих разделов и глав.
12) Столович Л.Н. А.Ф. Лосев о семиотике в Тарту // Новое литературное обозрение. 1994. № 8.
13) Список трудов Ю.М. Лотмана / Сост. Л.Н. Киселева // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн, 1993. Т. 3.
14) Eimermacher K., Shishkoff S. Subject Bibliography of Soviet Semiotics the Moscow-Tartu School. Ann Arbor: The University of Michigan, 1977. (Michigan Slavic Publications. Bibliographic Series. № 3.)
15) Егоров Б.Ф. Указ. соч. С. 7. Сноска 4.
16) См.: Егоров Б.Ф. Структурализм. Русская поэзия. Воспоминания. Томск: Водолей, 2001.
17) Аймермахер К. Знак. Текст. Культура. М.: РГГУ, 2001.
18) Васильева А.В. Ю.М. Лотман. М.; Ростов н/Д.: МарТ, 2005.
19) Зенкин С. Бой с тенью Лотмана. Заметки о теории. 1 [Рец. на кн.: Чередниченко И. Структурно-семиотический метод Тартуской школы. СПб., 2001] // Новое литературное обозрение. 2002. № 53.
20) Лотман Л.М. Воспоминания. СПб.: Нестор-История, 2007.
21) Лотман Л. Пачка писем в обстановке “Взрыва”. Ю.М. Лотман в годы войны // Нева. 1996. № 10.
22) Московско-тартуская семиотическая школа: История, воспоминания, размышления. М.: Языки русской культуры, 1998.
23) Кнабе Г.С. Знак. Истина. Круг (Ю.М. Лотман и проблема постмодерна) // Лотмановский сборник. Вып. 1. М., 1995.
24) Двадцатый век — двадцать первому веку: Юрий Михайлович Лотман. Материалы международного семинара 9—10 февраля 2002 года. Смоленск: Универсум, 2003.
25) Shukman A. Titerature and Semiotics. A Study of the Writings of Yu.M. Lotman. Amsterdam; N.Y.; Oxford: North-Holland Publishing Company, 1977 (“Meaning and Art”. A Series of Books on Poetics, Theory of Literature and Related Fields. Vol. 1); Seyffert P. Soviet Literary Structuralism. Background. Debate. Issues. Columbus, Ohio: Slavica Publishers, Inc., 1985.
26) Andrews E. Conversations with Lotman: Cultural Semiotics in Language, Literature, and Cognition. Toronto; Buffalo; L.: University of Toronto Press, 2003.
27) Andrews E. Lotman’s Communication Act and Semiosis // Semiotica. 1999. Vol. 126. № 1/4.