(Москва, 8—9 апреля 2008 г.)
Опубликовано в журнале НЛО, номер 5, 2008
Двухдневный коллоквиум, организованный Франко-российским центром гуманитарных и общественных наук в Москве и проходивший в ИНИОН РАН, был посвящен новым источникам и новым подходам в изучении партийных и государственных органов власти со времени правления Н.С. Хрущева до начала “перестройки”. Главными целями двухдневной встречи были обмен мнениями, дискуссии, обсуждение новых методов и проблем российскими и зарубежными коллегами, среди которых были не только историки, но и архивисты, социологи, экономисты.
Доклады участников коллоквиума были объединены в несколько тематических панелей, первая из которых посвящалась новым источникам изучения партийных и государственных органов.
Профессор Волго-Вятской академии государственной службы Михаил Зеленов выступил с докладом об изучении структуры аппарата ЦК КПСС с помощью двух групп документов, которые ранее не вводились в широкий научный оборот. Несмотря на то что основные документы по кадрам партийных органов засекречены, существуют свидетельства, которые очерчивают весь круг людей, работавших в аппарате ЦК, — бухгалтерские ведомости на получение зарплаты. В них, помимо указания должности партийного работника, были отражены все “переломные” события в его карьере, которые влекли за собой увеличение или уменьшение зарплаты: повышение по службе, переход на работу в другой отдел и т.д. В ходе изучения этого круга источников, кроме данных по конкретным персоналиям, автору также удалось установить, что в 1950-х годах в различных отделах аппарата ЦК наблюдалась частая смена кадров: на многих должностях работники менялись несколько раз в год, даже на уровне заведующих отделами. Исключение составляли только Особый сектор и технический секретариат, где некоторые сотрудники сохраняли свои посты с начала 1920-х годов.
Документами, дополняющими картину работы аппарата ЦК КПСС, по мнению докладчика, являются также отчеты Управления делами, которые находятся в составе фондов РГАСПИ. Несмотря на то что эти материалы сохранились не за все годы, на основании имеющихся данных Михаилу Зеленову удалось установить подробности реорганизации структуры аппарата ЦК в 1953 году, когда, во-первых, вместо Особого сектора и технического секретариата появились Общий отдел и канцелярия Президиума ЦК, а во-вторых, были закрыты отделы экономики, исторических наук, отдел художественной литературы и другие. Главным же изменением следует считать введение территориального принципа построения партийного аппарата, который сохранялся до 1957 года. На вопросы коллег о причинах подобных перемен Михаил Зеленов ответил, что в настоящее время он продолжает изучать этот вопрос, но, однако, и сейчас может опровергнуть мнение историков о том, что все изменения в аппарате ЦК КПСС были связаны со смертью И.В. Сталина и идеями Н.С. Хрущева: источники показали, что реорганизация структуры партаппарата началась раньше марта 1953 года и что осенью 1955 года вновь произошли структурные изменения. Вопрос о причинах столь важных перемен еще предстоит изучать.
Продолжением темы исследования партаппарата на современном этапе стало выступление научного сотрудника Бирмингемского университета Великобритании Александра Титова, который посвятил свой доклад вопросу изучения аппарата ЦК КПСС в англоязычной историографии. Автор представил ряд работ, изданных за рубежом в последнее десятилетие, однако подчеркнул, что тема существования советской партийной системы является неразработанной и связано это прежде всего с ограниченностью источников, которые используют зарубежные исследователи.
Историк из Израиля Нафтали Хиршовиц представил свой проект электронного “Справочника по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991”1, в котором собрана подробная информация о государственных и партийных структурах власти, общественных организациях и их представителях: на некоторых из них даются биографические справки с указанием сведений о рангах, званиях и наградах. По словам Нафтали Хиршовица, ресурс задумывался как исчерпывающая база данных по истории КПСС и СССР, содержащая информацию с учетом исправления фактических ошибок и разночтений. Автор проекта рассказал об источниках, изучение которых дает возможность пополнять базу новыми данными и корректировать уже имеющиеся сведения, подтвердив мнение предыдущего докладчика об ограниченности доступа иностранных историков к архивным документам.
Организатор конференции историк Николай Митрохин представил аудитории один из своих последних исследовательских проектов — ““Телефонное право”: группы влияния и практики неформальной коммуникации в аппарате ЦК КПСС”. Цель данного проекта, поддержанного Фондом Герды Хенкель, заключается в создании базы интервью с работниками различных отделов партаппарата и другими лицами, воспоминания которых являются интересными свидетельствами о реалиях повседневной жизни “аппаратчиков”, о тех практиках, в том числе и неформальных, с помощью которых решались вопросы в разных “партийных кругах”. Николай Митрохин рассказал о том, как ведется отбор различных документов для создания архива проекта: как выявляются воспоминания, изданные самими участниками событий или их родственниками, в настоящее время хранящиеся в ведомственных библиотеках или в семейных архивах, с какими сложностями сталкивается исследователь, обращаясь с просьбой об интервью к людям, которые занимали в обществе особое место, диктовавшее им “информационные рамки”. По словам Митрохина, главная цель его работы — попытаться зафиксировать с помощью устной истории те взаимоотношения между представителями партийных структур и те неформальные практики, которые невозможно выявить с помощью официальных документов, хранящихся в различных архивных фондах. В итоге работы автору доклада удалось опросить 25 человек, с которыми на основе анкеты из нескольких сотен вопросов, охватывающей многие сферы жизни конкретных людей и общества в целом, были проведены многочасовые интервью.
На основе сообщений информантов Митрохину удалось установить ряд явлений, характерных для работы партаппарата 1950-х — середины 1980-х годов, которые автор условно назвал “ритуальным комплексом”. По словам всех опрошенных, в среде партийных работников существовал неписаный свод правил, который не только регламентировал деятельность сотрудников аппарата, но и оказывал влияние на их частную жизнь: это касалось как формы одежды, обращений друг к другу, соблюдения субординации, так и, например, громкости смеха, приемлемой при общении с коллегами. Соблюдение особого “этикета” — знание “кода” — было главным отличием, по которому партработники определяли “своих”, и если за два-три года работы человек не мог постигнуть этот “церемониал”, его считали “профнепригодным”, “случайно” оказавшимся в партийной системе: при первом же удобном случае система его отторгала.
Задачей, которую поставил перед собой автор доклада в процессе работы над проектом, было написание на основе прежде всего устных источников и мемуаров “коллективной биографии” работников ЦК, опровергающей мнение некоторых историков о том, что интеллектуальный уровень “аппаратчиков” был ниже, чем уровень представителей государственных органов власти. При работе с документами личных и семейных архивов Николаю Митрохину удалось установить, что у большинства работников аппарата ЦК был достаточно высокий уровень образования, а эксперты и консультанты, которые также имели непосредственное отношение к работе ЦК КПСС, имели степени кандидатов и докторов наук и, как сотрудники университетов и научно-исследовательских институтов, являлись проводниками политики партии в академической среде2.
Мнение о соотношении источников, характеризующих формальные и неформальные практики в аппарате ЦК КПСС, было высказано известным историком, сотрудником Государственного архива Российской Федерации Олегом Хлевнюком. В докладе “Неформальные практики в советских руководящих сетях” он рассказал о своем изучении деятельности руководителей региональных партийных структур. Чтобы понять, насколько самостоятельны были действия представителей региональных органов власти, Олег Хлевнюк привлек для исследования три вида источников. Во-первых, докладные записки по итогам плановых инспекторских проверок, с помощью которых “центр” контролировал представителей в регионах: в них фиксировались не только формальные действия советских руководителей, но и неформальные, которым в отчетах уделялось особое внимание. Вторым источником докладчик назвал выборочные проверки по “сигналам снизу” — жалобам, доносам и т.д., — и хотя нередко в основе “сигнала” был слух или клевета, в отчете проверяющего имелись факты, интересные для исследования. Третьим источником в докладе были названы документы пленумов, на которых разбирали различные случаи злоупотребления служебным положением. Чаще всего подобные случаи не предавались огласке, и поэтому особый “ритуал” пленумов — самокритика, покаяние, признание ошибок — заменял реальные механизмы общественного контроля.
В ходе изучения источников автором был выявлен процесс принятия решений “на местах”: поскольку часто указания “из центра” не учитывали местных особенностей и в связи с этим были трудновыполнимы, на региональном уровне происходила “фильтрация импульсов”, которая нейтрализовала “авантюризм центра”. Хлевнюк установил также, что довольно частым явлением в среде региональных партийных органов были конфликты между руководителями и активом, бунты секретарей обкомов, но самое главное — активные выступления местной партийной элиты против сотрудников, делегированных Москвой. Именно в решении подобных проблем наиболее полно, по мнению исследователя, раскрывается спектр неформальных практик, характерных для регионального партаппарата 1950—1980-х годов.
Тема неформальных практик в партийной среде была продолжена в докладе Полины Кузнецовой, которая, являясь сотрудником Пермского государственного технического университета, рассмотрела на материалах местного архива деятельность аппарата КПСС Пермской области в середине 1960-х — начале 1980-х годов. Она представила коллегам результаты исследования персональных дел членов КПСС. Исходя из того, что автору доклада удалось ознакомиться с большим количеством (около девятисот) подобных дел, главным условием при работе с которыми была анонимность “информантов”, Кузнецова в качестве исследовательского метода использовала создание выборочных совокупностей по хронологическим точкам. Поскольку персональные дела являлись, как правило, следствием нарушений или злоупотреблений в работе сотрудников партаппарата, Кузнецова поставила задачу проследить, каким образом характер “проступков” в партийной среде и их частота менялись с течением времени под воздействием трансформаций общественно-политической жизни.
Питательной средой для возникновения неформальных практик, по мнению исследовательницы, было то, что государственное законодательство намеренно старалось избегать точных формулировок — это давало государству возможность маневрировать и наполнять с течением времени “старые” формулировки новым содержанием. Но подобные лакуны в правовом поле, в свою очередь, позволяли чиновникам, в том числе и партийным, трактовать законодательные нормы в свою пользу, решать формальные вопросы неформальными способами. Как показали результаты исследования, персональные дела можно рассматривать в качестве своеобразного “кодекса” допустимых и недопустимых практик для разных слоев номенклатуры: исчезновение дел показывает, что тот или иной способ решения вопросов, ранее подвергавшийся наказанию, со временем становился нормой. В заключение своего выступления Кузнецова сделала небесспорный вывод о том, что “номенклатура стала своего рода “полигоном” новых отношений, которые перерастали социальные рамки и после распада СССР стали формальными”.
Вопрос о соотношении формальных и неформальных способов решения представителями государственных органов власти и местных партийных структур проблем, связанных с религиозными культами, был освящен в четырех докладах “религиозной” панели. Все представленные исследования были выполнены на местном материале, что в совокупности позволило создать разностороннюю картину взаимоотношений между представителями государства и различных конфессий в 1950-х — начале 1980-х годов.
Темой доклада аспиранта МГУ Надежды Беляковой были взаимоотношения Совета по делам религий при Совете министров СССР с местными органами власти в первой половине 1980-х годов. Создание Совета по делам религий в послевоенные годы явилось знаком признания существования в СССР религиозных организаций и способом налаживания отношений с ними. При этом Совет и штат его уполномоченных на местах стали “инструментом” репрессивной политики государства по отношению к верующим. Решения Совета по делам религий были обязательны для исполнения местными органами власти, однако, по мнению исследовательницы, поскольку уполномоченные Совета входили в состав исполкомов и представители на местах не несли никакой ответственности за неисполнение решений Совета, религиозная политика государства на местах была полна противоречий: деятельность уполномоченных Совета зависела от взглядов на религию “хозяев области”.
На основе своего исследования, посвященного антирелигиозной кампании эпохи Никиты Хрущева, Елена Жидкова рассказала о взаимоотношениях партийно-государственных структур и верующих по материалам Куйбышевской (ныне Самарской) области. В докладе Жидкова осветила вопросы введения гражданской обрядности взамен религиозной, работы с населением посредством товарищеских судов и женсоветов, массовой работы по политическому и атеистическому воспитанию. Кроме материалов фонда уполномоченного Совета по делам религий и отдела агитации и пропаганды Самарского обкома, в качестве источников исследовательница использовала материалы профсоюзных архивов, отчеты предприятий области в обком с изложением аспектов проводимой антирелигиозной работы, которые способствовали созданию наиболее четкого представления о проблемах государственно-религиозных взаимодействий в Куйбышевской области в 1950-х — начале 1960-х годов.
Тема отношений между уполномоченными Совета по делам религий с местными государственными и партийными структурами была продолжена в выступлении участницы коллоквиума из Волгограда. Галина Хвостова рассказала об опыте изучения работы уполномоченных Совета по Волгоградской области в 1970-х — начале 1980-х годов. Докладчица выяснила, что в конце 1970-х годов в области произошли изменения в отношении к религиозным культам и что причину данных изменений следует искать в деятельности уполномоченного Совета по делам религий. Так, уполномоченный Прудникович смог создать необходимые условия для реализации религиозной политики в области, опираясь на созданные по его инициативе на добровольных началах “комиссии содействия” при горисполкомах. Благодаря не только точным и своевременным данным, которыми обладал Прудникович, но и личным качествам — инициативности, активности, самостоятельности в решении различных задач — уполномоченный мог добиваться в обкоме положительных решений по вопросам, связанным как с нарушениями религиозного законодательства и постановлений Совета, так и с резкими антирелигиозными выступлениями в местной печати. Таким образом, на конкретном примере Хвостова смогла показать, что в оптимизации отношений между представителями государственных структур, ответственных за реализацию религиозной политики на местах, и местными партийными структурами важную роль часто играли не только неформальные практики, но и личные качества отдельных руководителей.
Доклад аспирантки Европейского университета в Петербурге Елены Шуньгиной “Взаимодействие представителей органов государственной власти и Русской православной церкви в 1950-х гг. на материалах Ленинграда” был посвящен актуальной проблеме открытия храмов в первое послевоенное десятилетие. На материалах нескольких архивов — ГАРФ, Центрального государственного архива Петербурга (ЦГА СПб.), архива Петербургской епархии и ведомственного архива Государственной инспекции по охране памятников Петербурга — исследовательница смогла воссоздать механизм принятия решений по открытию ленинградских храмов. Особый интерес представлял процесс возвращения Ленинградской епархии Троицкого собора Александро-Невской лавры, освящение которого в 1957 году стало важным событием религиозной жизни “эпохи Хрущева”. На основе архивных документов докладчица смогла показать, почему в период “охлаждения” хрущевской “оттепели” на фоне массовой атеистической пропаганды могло произойти столь неординарное событие. Несмотря на то что процесс возвращения храма, как и в других случаях, был инициирован верующими, поддержан митрополитом Ленинградским и Новгородским Григорием (Чуковым) и уполномоченным Совета по делам РПЦ по Ленинграду и области Александром Кушнаревым, только ходатайство патриарха Алексия I перед Председателем Совета министров СССР Николаем Булганиным при их личной встрече помогло осуществлению проекта возрождения Троицкого собора, к реализации которого верующие стремились с конца войны. Но, как стало видно из документов, не только представители РПЦ использовали неформальные практики в отношении различных государственных структур для принятия положительных решений по вопросам открытия храмов, их восстановления для проведения богослужений: была и “обратная реакция”. Автор доклада на примере взаимоотношений между представителями Ленинградской епархии и Государственной инспекции по охране памятников Ленинграда (ГИОП) в процессе восстановления собора показала, какие неформальные методы использовали сотрудники государственных органов власти для достижения собственных целей, в том числе для препятствования открытию храма, переданного верующим по закону.
Проблема соотношения формальных и неформальных способов решения вопросов в разных сферах общественно-политической жизни страны представителями властных структур неоднократно звучала не только в выступлениях участников коллоквиума, но и в последующих дискуссиях, однако еще одной темой для размышлений стало взаимодействие внутри номенклатуры. Данная тема впервые прозвучала на коллоквиуме в докладе Николая Митрохина и была продолжена в выступлениях бывших сотрудников аппарата ЦК КПСС главного редактора журнала “Евроазия” Эдуарда Баграмова и доцента Российской академии государственной службы при Президенте РФ Анатолия Чернева.
Выступление Анатолия Чернева было посвящено роли номенклатуры в советской системе управления. В современной историографии существует несколько определений понятия “номенклатура”: автор доклада часть времени посвятил рассмотрению вопроса о том, что вкладывают в это понятие историки, политологи и социологи, каковы различия терминов “номенклатура” и “элита”. Чернев уделил внимание составу государственной и партийной номенклатуры, рассмотрел характеристики ее представителей — возраст, национальность, образование, — а также привел данные о численности номенклатуры Политбюро, Секретариата ЦК КПСС и учетно-контрольной номенклатуры. Поскольку количество номенклатурных работников исчислялось тысячами, по мнению автора доклада, единственный способ внести ясность — не пытаться исследовать явление целиком, а, выделив временной период, остановиться на изучении какой-либо номенклатурной “корпорации”.
Множеством вопросов встретила аудитория выступление Эдуарда Баграмова, который в течение пяти лет являлся консультантом отдела пропаганды ЦК КПСС. Докладчик изложил свой взгляд на проблему решения вопросов национальной политики в аппарате ЦК КПСС. По его мнению, с конца 1930-х годов вопросы, связанные с национальной политикой, руководство страны считало “решенными”, и потому они не подлежали обсуждению. Баграмов, находясь в должности консультанта, готовил различные документы и тексты выступлений для руководства партии, используя материалы своих командировок в разные города и области СССР. Автор доклада говорил о том, что главной проблемой для сотрудников аппарата было “освоение новой реальности”, следствием которой в 1960—1970-е годы стала необходимость решать вопросы, связанные с культурой, идеологией, языком разных национальностей, проживающих на территории Союза, при том что единых установок выработано не было. Поскольку предпринятые попытки создать единый документ не были завершены до 1986 года, деятельность партийных и советских органов по национальному вопросу сводилась лишь к борьбе “с национализмом”. Докладчик отметил, что в речи Леонида Брежнева в честь 50-летия создания СССР в 1972 году прозвучала мысль о том, что “национальный вопрос решен, но проблемы есть”. Признание наличия проблем в национальной политике должно было повлечь за собой стремление партийного руководства их решить, однако, несмотря на понимание ситуации, в том числе и самим Брежневым, все инициативы были приостановлены, прежде всего из осторожности.
По мнению Баграмова, из-за того, что в ЦК КПСС недооценивали национальное самосознание, а представители национальностей боялись заострять внимание на собственных проблемах, механизм решения вопросов национальной политики не был найден, что в конечном итоге привело к распаду СССР на национальные государства.
Отдельные сферы деятельности аппарата ЦК КПСС были освещены в докладах старших научных сотрудников ИНИОН РАН Натальи Лапиной и Института истории Украины НАН Валерия Васильева. Выступление Натальи Лапиной было посвящено направлениям деятельности международного отдела ЦК КПСС. Источником послужили интервью, взятые автором у представителей руководства отделом и рядовых сотрудников разных поколений. Кроме интересных свидетельств о повседневной работе отдела и критериях кадрового отбора, Лапина высказала мнение о том, что, вопреки общепринятому представлению о едином центре принятия решений по вопросам международной политики, таких центров было несколько (кроме международного отдела ЦК в числе таковых был, например, МИД) и между ними шла постоянная борьба не только за главенствующее положение, но и за информационные ресурсы.
Валерий Васильев начал свой доклад с опровержения мнения о том, что создание совнархозов являлось способом децентрализации руководства народным хозяйством страны. Изучая доклады партийных деятелей о различных проектах, сравнивая их с тем, каким образом идеи были реализованы, и с последующими комментариями, исследователь пришел к выводу, что проект территориального управления путем создания совнархозов не был успешным. Действительно, возникла идея привлечь к управлению народным хозяйством “местные кадры и местные ресурсы”, но из-за недостатка специалистов и вызванных этим проблем в экономике областей в Украине и в других республиках, руководящие функции взяли на себя ЦК компартий союзных республик, в которых особо важные вопросы решались первыми секретарями. Поскольку роль координаторов вопросов экономики осталась на высших ступенях партийной власти, по мнению Васильева, утверждать, что идея децентрализации была реализована, было бы не совсем верно.
Выступления историков были продолжены докладами экономиста, доцента Российской экономической школы в Москве Андрея Маркевича, который изложил результаты своего исследования Комиссии партийного контроля и ее роли в советской системе в 1945—1961 годы на материалах фондов РГАСПИ, и социолога, аспиранта Европейского университета в Петербурге Кирилла Титаева, представившего свой проект изучения партийных, хозяйственных и советских органов власти в малых поселениях. Основой проекта Кирилла Титаева стала гипотеза, что деятельность сельсоветов во многих поселках регионов Сибири в настоящее время является трансляцией тех механизмов управления, которые были характерны для этих и подобных поселений в советский период. Источниками для обоснования данной гипотезы стали интервью, взятые автором у бывших представителей низовых структур власти из десяти поселков сибирских регионов, с помощью которых удалось установить, что модель управления поселением на современном этапе является типовой и сохраняется почти без изменений на протяжении многих десятилетий.
Заключительной частью работы коллоквиума была панель, на которой выступили представители ведущих архивов страны — ГАРФ, РГАНИ, РГАСПИ и РГАЭ, — они рассказали об основных комплексах рассекреченных документов, степени сохранности и особенностях использования учетно-партийной документации, а также о проблемах доступа исследователей к материалам бывших партийных архивов.
Подводя итоги двухдневной работы коллоквиума, отметим, что и сама постановка вопроса о важности изучения взаимодействия партийных и государственных организаций в СССР второй половины ХХ века, и большое число специалистов из разных городов России и Европы, выступивших с результатами своих исследований, являются подтверждением актуальности проблемы и необходимости дальнейшего ее изучения.
Е.В. Шуньгина
_____________________________________________________
1) http://www.knowbysight.info.
2) Часть материалов проекта Николая Митрохина публиковалась в 2007—2008 годах в журнале “Неприкосновенный запас”. — Примеч. ред.