Опубликовано в журнале НЛО, номер 2, 2008
РАЕШНЫЙ ДЕД В ГАЛСТУКЕ:
Спешите видеть, как прикрыли Ропейский Неверситет.
Вчерась был, сегодня нет.
Новая чувствительная трагедь!
Приходит Пожарный, говорит “геть”!
Сначала играется этот Пожарный
мужчина добрый, но — как выяснится — коварный.
С ним на пару Декан-ректор.
В сокращенной форме — деректор.
Европейскому Аниверситету ёк,
начинаем плачевный раек.
ПОЖАРНЫЙ:
А это что?
ДЕКАН-РЕКТОР:
Это лампочки горят.
ПОЖАРНЫЙ:
Горят? Срочно вызываем наряд!
Мне уже по лампочкам ясно,
что вы возгораемы и пожароопасны.
Вынуждены вас обесточить,
всех разогнать и все раскурочить.
ДЕКАН-РЕКТОР:
Я трубу телефонну беру
и звоню срочно гувернатору и цару!
ПОЖАРНЫЙ:
Ой, по коммутатору пробежала искра,
но что за пожарный без топора?
(Разрубает аппарат напополам.)
ДЕКАН-РЕКТОР:
Да я дойду до самого государя!
ПОЖАРНЫЙ:
А вот я тебя ломиком пожарным ударю.
ДЕКАН-РЕКТОР (убегая):
Ай-яй, вот сейчас Школяры придут,
объясняй им сам, что наделал тут.
ШКОЛЯР:
Горе и беда наступают,
Аниверситет закрывают.
ГРУППА ШКОЛЯРОВ:
Не будет прописки и стипендии,
кончается modus vivendi.
На место лекций про кубизмы и социал-дарвинизмы
поставили нам экзистенциальные клизмы.
ШКОЛЯР:
Ученое сообщество должно за нас заступиться!
Мы же лучше всех, считай — заграница.
УЧЕНОЕ СООБЩЕСТВО:
ЕУ — очень полезный институт,
странно, а где он? только что был тут!
ПОЖАРНЫЙ:
Там могла произойти возможность происшествия возгорания,
но мы мужественно ликвидировали здание.
Теперь в городе есть только речка.
Она не горит. Наконец-то Питербурх спокойное местечко.
(СООБЩЕСТВО плачет.)
ПОЖАРНЫЙ:
Плаканье — правильное решение,
от него не бывает возгорания и задымления.
Плаканье ваше никому не мешает,
опять же слеза пожар погашает.
ШКОЛЯРЫ:
Он ликвидировал институт.
А деректор-то выйти не успел!
ДЕКАН-РЕКТОР:
Я тут!
Разъясняю, нас закрыли царевы враги.
ПУБЛИКА:
А на кой им такие пироги?
ДЕКАН-РЕКТОР:
Дак это ж будет позор на все человечество,
если нас потеряет отечество.
ПОЖАРНЫЙ:
Нет, для отечества будет удар,
если тут начнется пожар.
ДЕКАН-РЕКТОР:
Мы честь и гордость отечественной науки,
умеем делать всякие кунштуки.
Я лично знаю число Пи.
ПОЖАРНЫЙ:
Ты мне тут посопи!
Вот я тебя за такие словеса
затушу из брандспойта за полчаса.
Ребяты, круши ему тлеющую балку!
(ДЕКАН ретируется, часть ПОЖАРНЫХ за ним.)
ПОЖАРНЫЕ:
По-человечески, конечно, жалко.
Но пожар — нешуточная опасность.
С журналистами тоже надо бы навести ясность.
(Поворачиваются к представителям СМИ и поливают их водой.)
ПОЖАРНЫЙ:
А вы господа-школяры, а теперь, стало быть, ваганты,
в чем, говорите, ваши таланты?
ЭТНОЛОГ:
Я изучаю древних старух
и записываю, когда они бредят вслух.
СОЦИОЛОГ:
А я изучаю общественное мнение.
ОСТАЛЬНЫЕ ШКОЛЯРЫ:
Вычеркните его скорее из нашего представления!
ИСТОРИК ИСКУССТВ:
А я исследую историю художеств,
объясняю красоту уродов и ничтожеств.
ЭКОНОМИСТ:
Я исследую, как нищает местный житель.
ПОЖАРНЫЙ:
Робяты, тащи огнетушитель!
ЭКОНОМИСТ:
Нет-нет, я хотел сказать, как он процветает.
ПОЖАРНЫЙ:
Этого еще не хватает.
Сразу видать: у малого жар.
Дотронется лбом — начнется пожар.
СТУДЕНТ “ПЕТЕРБУРГСКОЙ ИУДАИКИ”:
А я, не жалея трудов,
изучаю восточноевропейских…
ШКОЛЯРЫ (хором):
Евреёв.
ORAL HISTORY STUDENT:
Мой предмет — оральная история.
Люди наорут, а я подвожу теорию.
ИСТОРИК:
Я не по оральной, по анальной части,
все заношу в анналы без гнева и пристрастья.
Прям неловко сказать,
вот всю эту мерзость и гадость,
которая с нами происходит,
я должен изучить и описать.
ПОЖАРНЫЙ:
Понятные ваши дарования,
сплошные фантазии и очковтирания.
Такие таланты легко воспламеняются
и в общественных зданьях их хранить воспрещается.
Закон суров, но это — закон,
всех попрошу выйти вон.
Чаво встали столбами?
Говорю русскими словами:
ничем не могу помочь,
всех прошу пойти прочь.
А это что за фрукт на ночь глядя?
Ты кто, дядя?
ЗАРУБЕЖНОЕ УЧЕНОЕ СООБЩЕСТВО:
Я сообщество ученое иностранное,
признаю, что закрывакция странная.
Но раз все сделано по закону,
для придирания нихт резону.
Мы соболезнуем, юнге херрен унд дамен,
собирайте скорее ваши чемоданен.
Перебирайтесь учиться к нам,
да здравствует утечка мозог, месье и мадам!
ШКОЛЯРЫ:
Раз говорят, мы теперя ваганты,
подадимся до страны Антанты.
Будем дорогою давать представления
про наше горестное положение.
(Обращаясь к ПУБЛИКЕ.)
Окончено плачевное представление,
войдите в наше горестное положение,
уважаемая публика, не жалейте рублика,
господин хороший, не жалейте грошик!
Подайте на велосипедный билет до Саламанки.
БАЛАГАННЫЙ ДЕД В ГАЛСТУКЕ:
Закончен плачевный раек,
балаган закрывается, все идут в ларек.
А кто не имеет утешенья от правды жизни или пива,
извольте глядеть конец щасливый.
(Все уходят в ларек. Три безутешные дамы и один господин смотрят.)
ЩАСЛИВЫЙ КОНЕЦ НУМЕР ОДИН
(Раешный дед выпрастывает из-под галстука бороду и становится святым Николаем. Он раздает всем лампочки.)
НИКОЛАЙ:
Я пришел вас спасти и привести все в порядок.
Вот вам новые лампочки — они светят, но совсем не горят!
ШКОЛЯРЫ И ДЕКАН-РЕКТОР:
А как же наше здание?
НИКОЛАЙ:
Это все был сон и морок сознания.
Такое только присниться может в пьяном угаре,
чтобы добрые хрестьяне отворачивали хари
и молчали, будто им ничего не понятно.
(Открывает ЕУ обратно.)
ПОЖАРНЫЙ:
Что же ты делаешь, Николаш?
НИКОЛАЙ:
А ты-кось садись-ка на карандаш
и езжай до города Рататуя
прочь с нашего сабантуя.
(Игрища и при конце райка поклоны.)
ЩАСЛИВЫЙ ФИНАЛ No. 2
(Выходит ГРАФОМАН.)
ГРАФОМАН:
Ох, коллеги, как печально все, что вы представляете!
А вы случайно чур-на-новенького не принимаете?
Я ведь тоже вашей бедушке в некотором роде сочувствую искренно,
да и стишки рихмовать сызмальства научен распревыспренно.
Не позволите ль отечественой гуманитарной науки верному адепту
в общее дело спасения ЕУ привнести свою ничтожную лепту
и представить на ваш высококвалифицированный суд
с продуктом своего творчества скудельный сосуд?
НАРОД (угрюмо):
Давай уж, говори, не тяни кота за яетса,
а то ларек через полчаса закрывайца.
ГРАФОМАН:
Нет, что вы, что вы, не беспокойтесь, я самую чуточку,
займу ваше внимание на одну лишь коротенькую минуточку.
Видите ли, мне представляется, что в народно-поэтическом раже
вами были забыты некоторые существенные в этой истории персонажи.
Возможно, это было сделано намеренно, так сказать, из разумной осторожности,
однако, в отличие от иголки в стогу, спрятать шило в мешке не имеется
возможности.
Так что, с вашего любезного позволения,
я вплету их в общую ткань представления.
(Появляется ЦЕНИТЕЛЬ СТАРИНЫ.)
ЦЕНИТЕЛЬ:
Я всецело приветствую ваши фортеля и кунштуки,
я вовсе не против процветания вашей науки,
я понимаю вашу значимость для отечественной культуры —
но я сам не свой до петербургской архитектуры!
В последнее же время, дорогие еушнички,
особенно мне нравятся лубяные избушечки.
А вы, чем хвататься за пожарные шланги,
поищите лучше счастья в районе Гражданки.
ШКОЛЯРЫ и ПРЕПОДЫ:
Эвона оно в чем тут дело!
Пода-а-айте жертвам рейдерского беспредела!
(Сердобольные подают. Появляется БУГРОМИСТР с ГВАРДЕЙЦАМИ.)
ГВАРДЕЙЦЫ:
Эй, расступись, честной народ!
Аль не видишь — властя предержащая идет!
БУГРОМИСТР: Имею представиться: головной бугромистр,
приседатель, фель-мардшал и пример-министр.
А чтобы подольше вы обтекали,
поняв, что перед вами звено вертикали,
а не какой-нибудь самозванец и выжига,
я сейчас показательно слопаю чижика!
(Хватает пролетающего мимо ЧИЖИКА-ПЫЖИКА и съедает его.)
Предыдущий оратор вам приврал малеха:
закрывать кого надо — моя потеха.
Тому свидетелем целый свет,
как я запечатал Мавританский совет!
И вам не позволю за евробабóсы
исследовать какие не надо вопросы.
ШКОЛЯРЫ и ПРЕПОДЫ:
Вот ужо и в науке им мерещится крамола!
Нале-е-ейте пострадавшим от властей произвола!
(Сердобольные наливают.)
ПОЖАРНЫЙ (возвращаясь из Рататуя):
Позвольте, позвольте, а мы что — с краю?
Не, пацаны, я так не играю!
Хоромы запирать — моя прерогатива
за несоблюдение пожарного презерватива.
(Все трое достают длинные палки и начинают колотить друг друга, споря, кто из них закрыл ЕУ. В бой ввязываются ГВАРДЕЙЦЫ и ПОЖАРНЫЕ, вся свалка перемещается за кулисы.)
ДЕКАН-РЕКТОР:
Не знаю, друзья, чем все завершится, —
наше дело правое: учиться и учиться.
Так что пусть господа между собою разбираются,
а нам недосуг: вот-вот ларек закрывается.
Успевай — наливай, выпивай — не ленись!
НАРОД ВМЕСТЕ С ПУБЛИКОЙ (чокаясь пивными кружками):
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!
ЩАСЛИВЫЙ КОНЕЦ, ТРЕТИЙ НОМЕР
(При просмотре многия смеялись, один от смеху помер.)
ЗАЗЫВАЛА:
Краткий перечень предыдущих событий
состоял из одних закрытий.
Но все переменилось в одночасье,
и коли слезы остались, вы заплачете от счастья!
(Надевает колпак.)
ПЕТРУШКА В КОЛПАКЕ:
Пессимисты, морковку им в рот,
думали что ЕУ — конец. Конец, да не тот!
Но для тех, кто верил и знал, — чуйствительных сердец —
представляем третий — полный — конец!
ПЕТРУШКА:
Я Петрушка!
ДЕКАН-РЕКТОР:
А почему у тебя на голове колпак?
ПЕТРУШКА:
А так.
ДЕКАН-РЕКТОР:
А у тебя не рога ли под колпаком?
ПЕТРУШКА:
Нет. Я пришел обследовать дом
на предмет исполнения пожарных предписаний.
Вижу, вы удовлетворили наших пожеланий.
Позвольте вас открыть.
(Открывает и удаляется во всю прыть.
Зрители рыдают от восторга.)
ТОРГОВКА РАЗНЫХ ЦВЕТОВ: Цветочки недорого!
ДЕКАН-РЕКТОР (бежит за ПЕТРУШКОЙ):
Позвольте преподнести вам гвоздику!
ПЕТРУШКА:
Спасибо, душка!
(К умиленным рыданиям зрителей присоединяются рабочие сцены и их родители.)
ВСЕ ОНИ (хором, от мала до велика):
Да здравствует батюшка царь и его клика!
Как хорошо и вольно жить на Руси.
Спасибо, что закрыли, что открыли — мерси.
СКЕПТИКИ в публике (выплевывая морковку):
А может, они заплатили взятки?
ПЕТРУШКА (выглядывает из-за занавеси, колпак съехал, видны рога):
Зачем же взятки, если всё в порядке?
МАЛЬЧИК из народа:
А мозет, они пообесяли больсе не клеветать на госудаля?
ДЕКАН-РЕКТОР (быстро):
А мы и раньше не клеветали.
ПЕТРУШКА (с угрожающей рожей,
из ноздрей валит сера, из ушей — тоже):
Дорогие друзья, это все детали!
Узники выпущены из узилища!
Пожарные довольны!
Открыто училище!
ПУБЛИКА:
Да здравствуют праздники и выходные!
(Злопыхатели в бессилье уползают в пивные.)
ПЕТРУШКА (бормочет под нос, листая гроссбух):
Это у нас в графе куплено-продано…
(Поднимает голову, замечает публику.)
Всем спасибо, все свободны.