(Салоники, 22-23 сентября 2007 г.)
Опубликовано в журнале НЛО, номер 6, 2007
Международная конференция “Гетеротопии”, проходившая в рамках Первой биеннале современного искусства в городе Салоники, обязана своим названием небольшому тексту Мишеля Фуко, в котором этому греческому термину из медицинского словаря был придан иной теоретический смысл. Гетеротопии у Фуко — это “другие места”, но, в отличие от утопий, эти другие места имеют место, они совершенно реальны и значимы для самых разных повседневных практик. Кладбища, музеи, зеркала, корабли, колонии, библиотеки, церкви, тюрьмы и так далее до бесконечности: сложнее сказать, что не является гетеротопией, чем определить как гетеротопию ту или иную пространственную единицу. По мысли Фуко, гомогенного пространства не существует вовсе — есть лишь множественные гетеротопии, разнородные места, в которые мы попадаем, которые пересекаем, в которых находимся или внезапно обнаруживаем себя.
Этот принцип касается не только и не столько географического пространства. Он в равной мере распространяется и на социальную науку, и на теорию познания, и на философию — словом, на все сферы, традиционно имеющие дело с полаганием некоего единого основания и универсальной меры всех вещей. Но каковы основания этого единого основания и какова мера этой универсальной меры? Если такие разные вещи, как зонтик и швейная машинка, оказываются в случайном соседстве на операционном столе, то почему именно стол считается главным в этой конфигурации? Потому что стол, по мысли Фуко, представляет собой общее место, тогда как нам следовало бы научиться мыслить, не доверяя общим местам.
Взятые сами по себе, в своей несводимой уникальности, “другие места” представляют интерес вне зависимости от какого бы то ни было “операционного стола”. С этим связано удивительное разнообразие “топиков”, которые были представлены исследователями из разных стран и разных научных областей. Конференция была приурочена к биеннале, так что формально прозвучавшие на ней выступления имели отношение к искусству, но искусство само по себе есть сложнейшая гетеротопия, и сравнить ее с “операционным столом” никак нельзя. Напротив, искусство бесконечно производит и выявляет гетеротопии — оно работает с пространством, делая его другим. Поэтому, разумеется, многие — однако не все — доклады были посвящены искусству.
Конференция была открыта докладами кураторов биеннале — Марии Цанцаноглу и Катрин Давид. Третий куратор, Ян-Эрик Лундстрём (Швеция) присутствовать на конференции не смог, и его запланированный доклад — “Гетеротопии: нужно защищать общество” — прочитан не был [1].
Мария Цанцаноглу, директор музея современного искусства в Салониках, в докладе “Гетеротопии: название Первой биеннале современного искусства в Салониках” говорила о роли фукианского концепта гетеротопии в контексте греческой биеннале. Фуко утверждал, что музей — это одна из гетеротопий, однако не только музей, но и само произведение искусства, подчеркнула докладчица, является гетеротопией. Художник занимается производством места в реальном пространстве, отсылающем нас к определенным политическим, этическим и эстетическим кодам. Именно “производство места” в реальном городе с его историей и современностью, по словам Цанцаноглу, было осмыслено организаторами как задача обширной выставочной программы.
Затем выступила Катрин Давид (Париж), одна из ведущих мировых кураторов (она, в частности, была художественным руководителем знаменитой выставки “Документа X” в Касселе в 1994—1997 годы, с которой берет начало традиция вовлечения критической теории в проекты, связанные с современным искусством). Доклад Давид, как и ее часть основной экспозиции, назывался “Разделяя/различая (глядя отсюда и откуда-то еще)”. Речь в нем шла об условиях “видимости” искусства неевропейских, незападных геополитических и культурных регионов. Куратор подвергла жесткой критике так называемый “эмбиентный” дискурс, приписывающий активность художников стран “второго” и “третьего” мира экономической глобализации и демократизации мирового рынка. Рынок, по мнению Давид, стимулирует лишь производство эстетических клише и стереотипов (вроде “Африки” или “ислама”), тогда как для верного понимания и сотрудничества от западных людей требуется совершенно иная чувствительность по отношению к этим комплексным феноменам.
Сирахо Циара, директор Центра современного искусства в Салониках, рассказала о двух проектах Центра для биеннале в докладе “Гетеротопии в публичном пространстве”. Первый из них, проект под названием “Публичный экран”, докладчица охарактеризовала как инициативу продуктивного диалога между произведением искусства, которое не ограничено закрытым пространством музея или галереи, и жителями (гостями, прохожими) современного города, которые видят это произведение на экране. Второй, работа художницы Леды Папаконстантину “Во имя”, был описан как переходящий в видеоинсталляцию перформанс. Гости и участники конференции смогли увидеть этот перформанс, собственно, вечером того же дня: несколько экранов, лежавших непосредственно на поверхности воды в порту Салоников, демонстрировали, в частности, гетеротопию кладбища.
Следующий докладчик, Владислав Софронов (Москва), в докладе “Искусство как гетеротопия” решил познакомить слушателей со спецификой современного российского искусства. Выступление представляло собой образец марксистской критики. Искусство выражает естественное стремление человека к гармонии, утверждал Софронов, но в классовом обществе это стремление остается нереализованным. Панорама искусства была представлена в ее связи с социально-экономическими процессами, то есть с динамикой набирающего обороты капитализма в России. Наряду с новым официальным искусством Софронов обратил внимание на появление протестных левых инициатив, подчеркнув, в частности, работу группы “Что делать?” и художника Давида ТерОганяна.
София Кайтадзи-Уитлок (Салоники) прочла доклад “Интернет как восходящая гетеротопия: виртуальные “сообщества” без границ, но и без норм”. В центре ее внимания было возрастание роли интернет-коммуникации в современном обществе, ставящее нас перед новыми проблемами. Что такое Интернет? Является ли он воображаемым или же реальным пространством вне реального пространства? Какова альтернатива интернет-комьюнити по отношению к мейнстриму? Все эти вопросы были подробно рассмотрены в докладе о гетеротопии Интернета.
Второе заседание конференции после перерыва на кофе открыл историк Антонис Лиакос (Афины). Его доклад носил название “В поисках места для надежды”. Идеология конца истории, отказывающая надежде на лучшее будущее в праве на существование, по мысли докладчика, привела к “утрате будущности”, однако в конце XX века произошло возвращение истории, на этот раз окрашенной не в утопические, а в ностальгические тона. Чтобы защитить прошлое и будущее от глобалистской атаки вечного настоящего, место надежды следует искать в опасном промежутке между “еще нет” утопии и “уже нет” ностальгии.
Космосу, этой своего рода ностальгической утопии, был посвящен доклад Ионанны Лалиоту (Салоники) “Космос и политическая надежда в XX веке: утопия между Востоком и Западом”. Докладчица отметила, что понятие космоса занимало западную интеллектуальную традицию утопической мысли начиная с Нового времени. Встреча между утопией и космосом происходила в различных областях политики, культуры и интеллектуального производства. Их взаимопроникновение набрало особую силу в первые десятилетия XX века, вокруг которых и было сосредоточено внимание Лалиоту. Утопия была рассмотрена в контексте космополитизма и проблемы границ между Востоком и Западом.
Немецкий исследователь Урс Линднер (Берлин) представил доклад “Гетеротопии и анализ власти у Фуко”. По мысли докладчика, текст о гетеротопиях, написанный в ранний период творчества Фуко, проливает новый свет на его позднюю аналитику власти. Прочтение “Гетеротопий” в перспективе этой аналитики позволяет различать пространства и места в отношении господства, влияния, ответственности или освободительного действия. Момент действия был выделен докладчиком, высказавшимся против либеральных прочтений Фуко. Мощная социально-критическая составляющая мысли Фуко представляет собой род теоретической практики, которая близка, главным образом, марксистской традиции.
Алексей Пензин (Москва) выступил с сообщением “Вавилон: гетеротопии глобального?”. Отталкиваясь от анализа художественного фильма Алехандро Гонзалеса Инарриту “Вавилон”, сюжетная линия которого соединяет последовательностью случайных событий совершенно разнородные места и страны, Пензин выдвинул концепцию “глобальной гетеротопии”. Тезис его заключался в том, что в своем историческом времени Фуко мыслил гетеротопию как локальное пространство в рамках национального государства, тогда как сейчас глобализированное мировое пространство само по себе становится гетеротопией. Гетеротопии, заявил докладчик, представляют собой своего рода “реальное” глобализации. В противовес всевозможным технологическим и неолиберальным утопиям о гармоничном и гомогенном “новом порядке” процесс глобализации обнажает несводимость различных пространств, которая “выводит нас из себя” (М. Фуко).
Другая гетеротопия, “выводящая нас из себя”, была рассмотрена в докладе Оксаны Тимофеевой (Москва) “Другая сторона внутри: не-человеческие места сегодня”, посвященном гетеротопии животности. Тимофеева сопоставила два проекта — гетеротопологии Фуко (“науки о совершенно других местах”) и гетерологии Батая (“науки о совершенно других вещах”). Оба случая отсылают нас к скрытой фигуре животного, немыслимого двойника субъективности, существующего всегда по ту сторону зеркала, в которой человеческое существо должно узнавать и одновременно не узнавать себя. Начав свое выступление со знаменитой классификации животных из “Китайской энциклопедии” Борхеса, исследовательница сравнила ее с западными классификациями, в которых доминирует антропный принцип. Животность, сама по себе не редуцируемая к этому принципу, угрожает гомогенности разумно упорядоченного, антропоморфного мира. Напрасно художники занимаются “глобальным сафари”, разыскивая животность в экзотических местах, чтобы локализовать ее в пространстве галереи: эта гетеротопия — у нас внутри.
После перерыва на ланч состоялось третье заседание. Оно началось с доклада Луи-Мишеля Нурри (Франция) “У гетеротопий есть история”. Нурри говорил главным образом о гетеротопии сада, этого, с одной стороны, крохотного фрагмента мира, а с другой, его завершенной целостности. Сад —пространство “одомашненной”, уютной природы — убеждает человека в его способности принимать и трансформировать окружающий мир. Подчеркнув, что чтение Фуко позволяет переосмыслить отношения человека и пространства, докладчик охарактеризовал сады как своего рода “маски эпохи”, передающие ту или иную конфигурацию социальных, властных, гендерных или производственных отношений. Восприятие сада меняется из века в век, потому что меняется общество. Люди не только приходят сюда, чтобы насладиться гармонией естественной и искусственной красоты, но и сами участвуют в воспроизводстве этой гетеротопии, становясь частью ее истории.
Анна Пиотровска (Краков) рассказала о “Цыганском таборе как гетеротопии”, вернее, об изображениях цыганского табора в европейских музыкальных произведениях XIX и XX века. Начиная с раннего XIX века, сообщила докладчица, табор стал выполнять особую функцию гетеротопии в европейском сознании. С одной стороны, он представал чем-то существующим в действительности, а с другой — чем-то нереальным, иллюзорным. Очаг преступности, насильственной смерти, воровства — но в то же время приют для любовников, музыкальная сцена — табор стал зеркалом отражения романтизированной версии культурного опыта, местом эмоциональных инвестиций художественного мира, “виртуальной сценой трагедии человеческой жизни”.
От “бродячего” феномена табора как виртуальной сцены искусства перешли к самому искусству с его собственной номадической активностью. В докладе Назарета Карояна (Ереван) “Художественная мобильность: пространства, практики и дискурсы” была поднята проблема современного искусства с точки зрения способов и мест его производства, организации и распространения. Не секрет, что в этой сфере мобильность действительно крайне высока — чему подтверждением и являются, к примеру, многочисленные биеннале как практика, собирающая художников со всего мира в разных точках планеты. Кароян анализировал деятельность современного художника в терминах территории, этого modus vivendi, определяющего не только формы организации и репрезентации, но и условия самого творчества.
Михайлис Пападакис (Салоники) в своем докладе “Искусство как “общее место” — роль музея” задался совершенно фундаментальным по размаху вопросом о том, является ли искусство лишь привилегированным знаком отличия homo sapiens от других видов homo и человекообразных или же оно является главным инструментом, позволившим заложить основы всей человеческой культуры. Искусство — ключ к тайне происхождения человека, имеющего не только руки, но и орудия как продолжение рук. Искусство, в соответствии с теорией Пападакиса, является особой формой познания, понимания и, более того, “репрезентацией способа понимания”. В особенности же он подчеркнул значение музея, всецело посвященного такого рода репрезентации способов понимания истории и времени.
В завершение конференции прозвучал доклад Елены Тоникиди и Павлоса Василиадиса (Салоники) с загадочным названием “Гетеротопии души” (доклад был зачитан Тоникиди). На самом деле, загадка быстро раскрылась — авторы доклада практикуют арт-терапию и исследуют связь психологии и искусства, так что речь в их сообщении шла о творчестве душевнобольных. В ходе доклада были продемонстрированы рисунки людей, страдающих душевными расстройствами. Искусство дает человеку способ внешнего выражения своей боли, чтобы больной становился художником. Таким образом, по мысли докладчиков, индивидуальность сообщает о себе окружающему миру, а девиация и внутренний конфликт разрешаются позитивностью творческого поиска.
На этой замечательной ноте интенсивная конференционная часть мероприятия подошла к концу. На следующий день участникам была предложена культурная программа, в ходе которой они смогли увидеть, сравнить и обсудить в неофициальной обстановке три кураторских проекта — Марии Цанцаноглу, Катрин Давид и Яна-Эрика Лундстрёма, — а главное, убедиться, что Биеннале в Салониках получилась настолько же гетеротопичной, насколько и завершавшая ее конференция. Что показалось нам наиболее ценным в данном событии, так это высокая степень свободы самой дискуссии о пространствах свободы, ощущение мобильности и эластичности не только дисциплинарных, но также культурных, политических и даже государственных границ, вольно оспариваемых гетеротопией международной конференции.
Оксана Тимофеева
______________
1) Статью автора с одноименным названием можно прочесть в каталоге “Thessaloniki biennale: 1 of contemporary art. Heterotopias” или на сайте www.thessalonikibiennale. gr; там же можно найти тексты Катрин Давид и Марии Цанцаноглу, статью Мишеля Фуко о гетеротопиях и другие материалы.