Опубликовано в журнале НЛО, номер 5, 2006
3 августа на 44-м году жизни в Словении скоропостижно скончался стиховед, литературовед и культуролог Максим Ильич Шапир.
Первая публикация М.И. Шапира состоялась в 1987 году. В конце 1980-х — начале 1990-х М.И. Шапир входил в круг молодых филологов и лингвистов, стремившихся к обновлению методов литературоведения; участниками этого движения, наряду с Шапиром, были В.П. Руднев, Т.А. Михайлова, Л.Ф. Кацис, С.Г. Болотов и др. Манифестами группы стали сборники “Русская альтернативная поэтика” (вып. 1 — М., 1990; вып. 2 — М., 1991) и “культурологический” выпуск журнала “Даугава” (Рига) (№ 10 за 1990 год). В дальнейшем М.И. Шапир работал в постоянном сотрудничестве (а иногда и в соавторстве) с филологом И.А. Пильщиковым. Всего М.И. Шапир опубликовал более 200 работ.
В 1992—1993 годах М.И. Шапир изучал в Гарвардском университете и Массачусетском технологическом институте материалы из личного архива Р. Якобсона. С 1994 по 1998-й и в 2000/01 учебном году преподавал в МГУ (курсы лекций “Теория и история русского стиха” и “Язык, стих, смысл в русской поэзии XVIII—XX вв.”). В 2000—2001 годах читал лекции в Независимом Московском университете. В начале 2000-х годов преподавал в университетах Италии (Университет Пизы, университет “La Sapienza” в Риме); последний лекционный курс прочитал в мае 2006 года.
В 1994 году основал филологический журнал “Philologica” и стал его соредактором (вторым был И.А. Пильщиков); в 1994—2002 годах вышло 7 томов этого издания. В центре внимания журнала были исследования литературных текстов, ориентированные на их лингвистические (лексические, грамматические, историко-языковые) и формальные аспекты. “В первую очередь [журнал]… приветствует исследования, подчеркивающие целостность текстов, выявляющие неразрывное единство их духовной и материальной природы, демонстрирующие изоморфизм языковых уровней, гомологию формы и содержания”1, — сообщалось в обращении к будущим авторам, опубликованном в первом номере. Эта “текстоцентрическая” программа впоследствии была сформулирована М.И. Шапиром в виде развернутого манифеста, в котором филология провозглашалась основой для синтеза гуманитарных наук2.
В 1999 году Шапир защитил кандидатскую диссертацию (по специальности “русская литература”), в 2000 году — докторскую (по двум специальностям — “русская литература” и “русский язык”). В 2000—2002 годах М.И. Шапир был старшим научным сотрудником, а с 2003 года — главным научным сотрудником Института мировой культуры МГУ им. М.В. Ломоносова; работал также в Институте языкознания РАН. В 1996 году удостоен премии Европейской академии.
Основными направлениями исследований М.И. Шапира были историческое стиховедение, историческая стилистика русской поэзии, различия стиха и прозы, проблема атрибуции, текстология, роль бурлескной и обсценной поэзии в истории русской литературы. В начале 1990-х годов Шапир разработал концепцию, согласно которой членение стихотворного текста на соизмеримые отрезки формирует в его “пространстве” дополнительное, квазивременнóе “измерение”3. Предметами дальнейших его стиховедческих исследований были прежде всего история конкретных метров (работы по истории четырехстопного ямба, о гекзаметре и пентаметре в поэзии П.И. Катенина4) и крайние, проблематичные случаи стихового текста, которые ставили под вопрос те или иные классификационные схемы5.
Главной своей задачей М.И. Шапир считал формирование методологии “точного литературоведения”; в частности, он настаивал на необходимости учета мельчайших особенностей всех уровней текста, начиная с уровня орфографии и пунктуации, и требовал публиковать тексты, написанные в дореформенной орфографии, не модернизируя их. В последние годы жизни М.И. Шапир много занимался текстологией “Евгения Онегина”, требуя уточнить и пересмотреть некоторые принципы, положенные в основу академических изданий6.
М.И. Шапир настаивал на необходимости изучения “отреченных”, ранее табуированных текстов — в первую очередь творчества И.С. Баркова и русской “барковианы” (в частности, он доказывал, опираясь на стилистические и иные аргументы, что известная поэма “Тень Баркова” написана именно А.С. Пушкиным7) — и рассмотрения их в едином контексте с пародийными и травестийными произведениями — такими, как “арзамасские” пародии и поэма А.Т. Твардовского “Тёркин на том свете”8. По мнению Шапира, такие тексты гораздо более значимы в истории литературы, чем принято думать: в частности, стилистика Державина, как доказывал исследователь, сформировалась в значительной степени под влиянием стихотворений Баркова9. Уже после смерти Шапира вышла написанная в соавторстве с И.А. Пильщиковым работа, в которой были подведены промежуточные итоги изысканий о роли бурлескных и пародийных сочинений в истории русской поэзии10.
Своими теоретическими предшественниками Шапир считал участников Московского лингвистического кружка, который представлял, с его точки зрения, более строго-научную альтернативу опоязовскому движению, преимущественно “петроградскому”11. Шапир настаивал на необходимости введения в актуальный научный оборот идей М.М. Кенигсберга (став пропагандистом этого почти не публиковавшегося при жизни автора12) и Б.И. Ярхо. Исследованием работ Московского лингвистического кружка Шапир занимался всю жизнь: одной из первых его публикаций стали предисловие и обширные комментарии к книге избранных трудов председателя Московского лингвистического кружка Г.О. Винокура13; одной из последних — предисловие, послесловие и комментарии в огромном, почти в тысячу страниц, томе работ Б.И. Ярхо14.
Работы М.И. Шапира и созданный им журнал стали заметным явлением в российской филологии 1990-х годов. М.И. Шапир создал и отстаивал последовательную программу изучения русской литературы. С этой программой можно было не соглашаться — и “Новое литературное обозрение” никогда не соглашалось с конкретными методами ее реализации, — но с его уходом современная русская филология, небогатая на целостные и аргументированные концепции, безусловно, обеднела.
1) Auctoribus nostris // Philologica. 1994. Т. 1. № 1/2.
2) Шапир М.И. Филология как фундамент гуманитарного знания: Об основных направлениях исследований по теоретической и прикладной филологии // Антропология культуры: Сб. к 75-летию Вяч.Вс. Иванова. М.: ОГИ, 2002. Вып. 1. С. 56—67.
3) См. обобщающую работу: Шапир М.И. “Versus” vs “prosa”: пространство-время поэтического текста // Philologica. 1995. Т. 2. № 3/4. С. 7—47.
4) Шапир М.И. Ритм и синтаксис ломоносовской оды: (К вопросу об исторической грамматике русского стиха) // Поэтика. История литературы. Лингвистика: Сборник к 70-летию Вяч.Вс. Иванова. М., 1999. С. 55—79. Он же. Гексаметр и пентаметр в поэзии Катенина: (О формально-семантической деривации стихотворных размеров) // Philologica, 1994. Т. 1. № 1/2. С. 43—107. Впрочем, и в конце 1990-х Шапир опубликовал несколько работ общестиховедческого характера — см., например: Он же. Проблема границы стиха и прозы в свете лингвистического учения Р.О. Якобсона // Роман Якобсон: Тексты, документы, исследования. М.: РГГУ, 1999. С. 664—669.
5) Шапир М.И. О пределах длины стиха в верлибре: (Д.А. Пригов и другие) // Philologica. 2000. Т. 6. № 14/16. С. 117—137.
6) Шапир М.И. “Евгений Онегин”: проблема аутентичного текста // Известия Российской академии наук. Серия литературы и языка. 2002. Т. 61. № 3. С. 3—17; Он же. Какого “Онегина” мы читаем? // Новый мир. 2002. № 6. С. 147—165.
7) Пушкин А.С. Тень Баркова: Тексты. Комментарии. Экскурсы / Изд. подг. И.А. Пильщиков и М.И. Шапир. М.: Языки славянской культуры, 2002. Эта работа вызвала резкую полемику: Ларионова Е., Рак В. [Рецензия] // Новая русская книга. 2002. № 2; ответ: Шапир М., Пильщиков И. “Когда партнеры ваши — шулера…” // Критическая масса. 2003. № 1; Ивинский Д. “Новая текстологическая программа” и “Тень Баркова” // НЛО. 2003. № 60; ответ: Пильщиков И. Порядок полемики (О фантоме “новой текстологической программы”) // Вопросы литературы. 2004. № 4.
8) Шапир М.И. Данте и Тёркин “на том свете”: (О судьбах русского бурлеска в XX веке) // Вопросы литературы. 2002. № 3. С. 58—72.
9) Шапир М.И. Барков и Державин: Из истории русского бурлеска // А.С. Пушкин. Тень Баркова… С. 397—457.
10) Пильщиков И., Шапир М. Эволюция стилей в русской поэзии от Ломоносова до Пушкина (набросок концепции) // Стих, язык, поэзия: [Сборник работ] памяти М.Л. Гаспарова. М.: РГГУ, 2006. С. 510—546.
11) См. об этом, например: Шапир М.И. “…Домашний, старый спор…”: (Б.И. Ярхо против Ю.Н. Тынянова во взглядах на природу и семантику стиха) // Philologica. 2002. Т. 7. № 17/18. С. 239—244.
12) См., например: Шапир М.И. М.М. Кенигсберг и его феноменология стиха // Russian Linguistics. 1994. Vol. 18. № 1. С. 73—113.
13) Винокур Г.О. Филологические исследования: Лингвистика и поэтика / Сост. Т.Г. Винокур и М.И. Шапир. Вступ. статья и коммент. М.И. Шапира. М., 1990.
14) Ярхо Б.И. Методология точного литературоведения: Избранные труды по теории литературы / Вступ. статья М.В. Акимовой и М.И. Шапира, послесл. М.И. Шапира, коммент. М.И. Шапира, И.А. Пильщикова и М.В. Акимовой. М.: Языки славянских культур, 2006 (Сер. “Philologica russica et speculativa”. T. V). Вошедшие в эту книгу две работы по теории драмы были ранее впервые опубликованы в журнале “Philologica”.