(Москва, ЦДХ, 19-20 мая 2006 года)
Опубликовано в журнале НЛО, номер 5, 2006
Конференция, состоявшаяся во время проведения международной ярмарки современного искусства “Арт-Москва — 2006” по инициативе издательской программы “Интерроса”, не ограничилась сугубо издательскими проблемами в области современного искусства. Куратор и модератор конференции Александр Соколов весьма широко очертил рамки дискуссии, как в плане теоретической проблематики, так и относительно состава участников.
Конференция в Центральном доме художника, ограниченная местом и временем проведения, была расширена до формата интернациональной дискуссии. Около сорока видеоинтервью с западными и российскими критиками, кураторами и художниками, собранных локальными кураторами конференции по всему миру, демонстрировались во время ее проведения перед входом в конференц-зал. Таким образом, дискуссия, преодолевая границы времени и пространства, уже своим новаторским форматом задавала тон для глобальной постановки вопроса[1].
Широкий подход к проблемам образования не исключал возможности обсуждения конкретных издательских проблем, однако это обсуждение состоялось только во второй день. Конференция стремилась полностью охватить возможный спектр областей, так или иначе связанных с образованием, искусством или издательской политикой. Все выступающие неизбежно касались проблем современного общества в целом, что вполне закономерно, поскольку данные вопросы невозможно решить вне определенных социально-политических стратегий. Поэтому в первый день конференции, когда докладчики пытались нащупать перспективные тенденции образования и искусства, анализируя историю их развития, постоянно возникала оживленная полемика между выступающими.
Критическая позиция по отношению к существующей системе искусства и образования, которую поддержало большинство выступающих, была созвучна словам главного куратора международной биеннале “Документа-12” Рогера Бюргеля, процитированным в начале конференции А. Соколовым: “Эстетическое образование кажется сегодня единственно достойной альтернативой дидактике и академизму, с одной стороны, и товарному фетишизму — с другой”.
В первый день с докладами выступили Виктор Мизиано, редактор “Художественного журнала”, Георг Шолльхаммер, редактор журнала “Документа12”, критик и куратор Екатерина Деготь, куратор Европейской биеннале “Манифеста-6” Антон Видокль и куратор московской биеннале Иосиф Бакштейн.
Виктор Мизиано, доклад которого открывал конференцию, отметил, что возникновение дискуссии об образовании традиционно подводит итог некому периоду в истории искусства, синтезируя приобретенный художественный опыт. Так, Болонская академия подвела итог реформе Ренессанса, ВХУТЕМАС и БАУХАУС стали итогом первой волны авангарда, Дюссельдорфская академия завершила период неоавангардной волны послевоенного времени. Правда, В. Мизиано высказал мнение, что современную ситуацию, в силу ее концептуальной незрелости, определить пока невозможно.
Точкой отсчета для разговора об образовании сегодня стал анализ его существующих систем. В. Мизиано затронул три разные образовательные практики. Российская система образования сложилась в начале XX века и существует сегодня практически без изменений — она разработана во многом под влиянием формалистской школы и представляет собой пример фундаментального образования. Образование же в области современного искусства сегодня не универсально — оно ставит перед собой вполне прагматическую задачу научить художника выстраивать собственную творческую стратегию по отношению к существующим институциям современного искусства. Системная дидактика имеет разные версии: она, с одной стороны, обеспечивает прагматику самопродажи, а с другой — ориентирована на деконструкцию, институциональную критику самой системы.
Однако наиболее перспективной в плане критики состоявшейся системы искусства В. Мизиано назвал альтернативную систему образования, которая совершает то, что современные теоретики называют “исходом”. Альтернативная система образования, совмещающая образование, его критику и художественные практики, — это тот опыт, который, по мнению докладчика, перемешивает все устоявшиеся тенденции. Подобные практики находятся вне традиционных образовательных схем. Предпочитая принципы совместного обучения, саму дидактику они превращают в работу. Эти антиакадемические школы привлекают художников, уже получивших традиционное образование, но не включившихся в актуальное художественное производство. Не ставя перед собой задачи учить художников быть удачливыми менеджерами самих себя, подобные школы становятся системой альтернативного производства художественных ценностей. Речь идет не о критике существующих институциональных систем, а об ином художественном измерении. Историческим примером такого типа искусства может быть советский андеграунд как полноценный опыт “параллельного” существования. В современной ситуации подобный вид школы представляет выставка “Манифеста-6”.
Выстраивая перспективы развития системы образования, В. Мизиано исходил из актуальных тенденций современной теории и рассматривал социальные процессы сквозь призму “биополитики” и “биоэкономики”. По его мысли, современная экономика производит аффекты, которые в свою очередь производят определенные типы существования. “Биодидактика” же должна производить сингулярные позиции, которые мы и ценим в актуальных художниках больше всего. Это “взращивание” художника означает универсальное структурирование его личности. Такой тип образования основан на междисциплинарности и близок, скорее, к российской вертикальной системе образования, нежели к американской, которая, наоборот, предполагает фрагментарность знания и ориентирована, прежде всего, на метод.
Выступление В. Мизиано, представившего весьма разностороннюю панораму современного искусства, задало тон обсуждению, так что следующие докладчики во многом уже находились в полемике с ним. Так, Г. Шолльхаммер обратил внимание, что В. Мизиано в первую очередь ставил вопрос о том, как можно выделить индивидуальную точку зрения, каким образом обеспечить саморазвитие и структурировать самого себя, выразить свою самость. Однако, по мнению Шолльхаммера, иногда эта индивидуальная позиция противоречит системе общества в целом и конкретной задаче времени.
Екатерина Деготь, давшая такую же высокую оценку советской образовательной системе, как и В. Мизиано, выступила с критикой западной системы образования. Опираясь на свой преподавательский опыт в американских университетах, Деготь отметила, что эта система зиждется на фрагментации знаний, поскольку общая картина табуирована как “тоталитарная”. В итоге личный опыт и идентичность студента оказываются важнее универсальных знаний. В этом смысле и “биодидактику”, о которой говорил В. Мизиано, докладчица сочла недостаточно эффективной. Констатируя кризис образовательной системы в связи с принятием Болонского соглашения, на основании которого система образования в России будет унифицирована по западному образцу, Деготь настаивала на необходимости возвращения к фундаментальному образованию. Только ориентируясь на универсальное знание и “большой нарратив”, можно преодолеть кризис в искусстве, связанный с товарно-рыночными отношениями. Таким образом, оба докладчика — и В. Мизиано, ограничившийся более мягкой критикой современной ситуации, и Е. Деготь, указавшая на художественный рынок как главную проблему современного искусства, — возлагали надежды на образование.
Видимо, соперничая с Е. Деготь по степени радикальности выступления, Иосиф Бакштейн обозначил вызывающе провокационную позицию, заявив, что полная и окончательная победа капитализма не оставляет надежды на возможность его преодоления. Условием существования искусства является его элитарный характер, который поддерживается рынком. Диалектика сопряжения массового и элитарного, биеннального и ярмарочного, коммерческого и некоммерческого искусства была представлена И. Бакштейном как единство противоположностей, существующих без внутренней борьбы.
Западные докладчики были более сдержанными в высказываниях относительно рынка искусства, исходя из чего можно предположить, что острота дискуссии была связана именно с процессами утверждения рыночных отношений в современном российском искусстве. Георг Шолльхаммер отметил болезненность данных процессов на примере московского концептуализма, который, попав в условия рынка, вынужден был пойти по пути упрощения. Загадка московских концептуалистов была разрушена маркетингом, в отличие от американского концептуализма, для которого в западной арт-системе нашлись некоммерческие ниши. О стратегиях, противостоящих рынку, собственно, и докладывали Г. Шолльхаммер и А. Видокль.
По словам Антона Видокля, в этом году Европейская биеннале “Манифеста-6” отказалась от традиционной выставочной формы в пользу трехмесячной школы, где приглашенные художники выступают в качестве преподавателей. Антон Видокль отметил, что такая образовательная стратегия была выбрана исходя из локальной специфики. В Никосии, месте проведения биеннале “Манифеста-6”, нет институций современного искусства, и поэтому кураторы решили использовать выделенный бюджет на создание школы.
Доклад Георга Шолльхаммера был посвящен издательской стратегии “Документы-12”. Шолльхаммер выделил три области искусства. Первая — глобальный художественный рынок, который значительно расширился с 1980-х годов за счет возникновения новых центров на периферии. Вторая — биеннальное движение, отражающее институциональную область искусства. Здесь также происходит сдвиг в сторону периферии и проявляется общая тенденция интернационализма. Третья область, не имеющая ничего общего с первыми двумя, — система локальных связей, привязанная к местным институциям и журналам. На вопрос, как сделать многоочаговую среду прозрачной и управляемой, Шолльхаммер ответил, что необходимо углублять знание локальных процессов. И если предшествующие биеннале в большей степени основывались на западном дискурсе, то организаторы “Документы-12” пытаются изменить перспективу, представляя не только западные, но и восточные его образцы и отражая реальность мультикультурного многонационального мира. “Документа-12” пригласила к сотрудничеству редакторов различных локальных журналов, не ограничиваясь сугубо художественными, но привлекая интеллектуальные, университетские, научные и гуманитарные издания. Все собранные материалы должны быть размещены в Интернете на всех доступных языках. Глобализация и интернационализация локальных контекстов, играя в целом положительную роль, сталкивается и с некоторыми сложностями. Очень трудно переводить такие термины, как “субъективация”, “инсталляция”, “практика”, к примеру, на арабский язык.
Всестороннее обсуждение образовательных тенденций и издательских стратегий, состоявшееся в первый день, подготовило почву для более конкретных вопросов. На следующий день речь шла о потребности в переводах на русский язык книг, определяющих современный международный художественный дискурс, а также о проблемах образовательных систем. Выступили зав. кафедрой всеобщей истории искусств, зам. декана факультета истории искусства РГГУ Касимира Лукичева, научный сотрудник Государственного Русского музея Екатерина Андреева, критик и куратор, специалист в области гендерных исследований Людмила Бредихина и профессор Академии коммуникативного дизайна в Штутгарте Ольга Лялина.
Проблемы, которые неизбежно возникнут при переходе к новой образовательной системе в связи с подписанием Россией Болонского договора, осветила в своем докладе Касимира Лукичева, имеющая непосредственный опыт работы в системе художественного образования. Ее доклад содержал массу конкретных задач, которые предстоит решить российской образовательной системе в ближайшем будущем. К. Лукичева отметила, что в нынешнем состоянии российская образовательная система нелегко поддается модификации. Государственные образовательные стандарты задают жесткое дисциплинарное разделение и не предоставляют возможности полноценно налаживать междисциплинарные связи и контакты. Этими стандартами определяется все, вплоть до количества часов на изучение того или иного предмета.
Актуальной образовательной стратегией, по мнению докладчицы, сегодня является не передача студенту некоторой суммы знаний, а обучение его самостоятельному мышлению, умению делать выбор и отбор, брать на себя ответственность и самому искать информацию. В этом направлении следует выработать новое процентное соотношение лекционных занятий и самостоятельной работы студентов. Акцент должен быть переведен на иную модель взаимодействия педагога и студента. Однако главная проблема заключается в том, что преподавателей нового типа тоже нужно готовить. Важно, чтобы была создана некая необходимая база ценностей и ориентиров, опираясь на которые студенты могли бы продолжить самостоятельное обучение.
Относительно преподавания истории искусства нужно учитывать, что сегодня эта история предполагает множественность точек зрения. К. Лукичева подчеркнула, что тотальной истории искусства, где главные проблемы стиля и формы понимались весьма категорично, в настоящее время уже нет. Вместо классических концептов, таких как стиль, качество, шедевр и прочее, появились другие, которые ранее использовались в социологии, антропологии, психологии. Новая история вводит в искусство гендерную, социальную, политическую и психоаналитическую проблематику. Однако литература об искусстве на русском языке, которой пользуются современные студенты, транслирует устаревшие концепты тоталитарной истории искусств, навязывая некую общую, единую картину. К. Лукичева практически зачитала список первостепенно необходимых переводов на русский язык текстов современных западных историков искусства[2].
Методологические вопросы интересовали и Екатерину Андрееву. Анализируя мультидисциплинарный метод в теории и истории искусства на примере двух книг — “Искусство с 1900 года. Модернизм, антимодернизм, постмодернизм” Х. Фостера, Р. Краусс, И.-А. Буа и Б. Бухло[3] и “Синтетическая история искусств” И.И. Иоффе[4], — докладчица констатировала, что для позитивной критики необходима историческая картина времени как динамичной панорамы мышления в образах. Такой подход характерен для Иоффе, в то время как авторский коллектив журнала “October”, в силу отсутствия исторического подхода, приходит к неоптимистическим выводам о дефолте современного искусства.
Тонкий анализ, предложенный Е. Андреевой, демонстрировал в первую очередь преимущества фундаментального образования, в то время как выступление Ольги Лялиной являло собой пример не раз критикуемого в ходе конференции “западного фрагментарного образования”, когда профессор, по признанию самого профессора, знает не многим больше студента. Медиаискусства, профессором коих является Ольга Лялина, содержат большой аналитический потенциал, однако докладчица ограничилась лишь обзором специальной литературы по теме.
Обсуждение конкретных издательских стратегий в современной российской ситуации состоялось на “круглом столе” “Различные подходы к формированию издательской программы по поддержке образования в области современного искусства”, однако нельзя сказать, что это обсуждение было плодотворным. Тем не менее сама конференция представляется важным моментом в дискуссии о современном образовании, поскольку в стране происходит реформа образования и существенно изменяется его структура. Конечно, на фоне российской образовательной реформы разговор об образовании как альтернативе рынку кажется абсурдным, но все же опыт ведущих международных художественных форумов представляется весьма интересным.
Оксана Саркисян
______________________________________________
1) Все выступления, как проходившие в реальном времени, так и видеоинтервью, помещены в Интернете и доступны в видео- и аудиоформате на сайте конференции artedu.ru. В данной статье освещается лишь та часть конференции и те доклады, которые проходили в прямом контакте аудитории и выступающих в конференцзале ЦДХ.
2) Danto A. After the end of art: Contemporary Art and the Pale of History. Princeton: Princeton University Press, 1997; Idem. The death of art. Princeton: Princeton University Press, 1998; Bryson N. Vision and Painting. The Logic of the Gaze. Yale University Press, New Haven, Connecticut, 1983; Bryson N., Holly M.A., Moxey K. Art history, aesthetics, visual studies. Williamstown, MA: Sterling and Francine Clark Art Institute, 2002; Haskell F. History and Its Images: Art and the Interpretation of the Past. Yale University Press, 1993. Это, конечно же, не полный список тех книг, которые, по мнению зав. кафедрой всеобщей истории искусств, необходимы сегодня студентам.
3) Foster H., Krauss R., Bois Y.-A., Buchloh B. Art since 1900. Modernism, Antimodernism, Postmodernism. N.Y.: Thames & Hudson, 2004.
4) М.;Л.: ОГИЗ, 1933.