Опубликовано в журнале НЛО, номер 3, 2006
У меня на руках осталась книга — где благодарность Л.Н. Ивановой за помощь в работе, от меня и двух моих соавторов. Из троих Ларису знал лично один я, давно с нею дружил, я и должен был поднести ей книгу, но в Петербург поездка не сладилась — вовремя, а потом началось другое время, когда книжку уже не вручишь… Только память греет и беззвучный разговор длится.
Ларису отметил Божий дар редкий: светлой взрослой детскости. Безоглядное, детское детство во взрослом, скорее, наказание — оно выносит в большой мир общежития эгоизм, безволие, капризы, сластолюбие, всё, что лучше бы оставить во младенчестве. А в Ларисе жила нежная отзывчивость на добро и сознание своей хрупкости, радость миру, ласка. Драгоценно детство в сфере профессионального, как правило растлеваемой цеховыми предрассудками и проеденной злобой дня. Разговаривать с Ларисой об ивановских архивах было как с моим внуком Колей Котрелевым по грибы ходить: стоит лишь рот открыть, мол, пойдем — и Коля обут и с ведерком на дороге, за руку — и в лес. Грибы и места знает и до темноты хотел бы из лесу не вылезать. Описание архива было для Ларисы обыкновенным жизненным делом, неизбывным, бесконечным, на которое не посетуешь как на тягостную обязанность или долг перед человечеством. Преувеличенное чувство недостатка сил для большого дела пришлось в ней насилием преодолевать, работу чуть не навязывать (увы — предчувствие не обмануло Ларису, и составление сводного описания разбросанного по миру архива Вяч.Иванова придется завершать без нее, сделавшей в этой области столь многое). В Ларисе была совестная ответственность, а не цеховой долг, особенно тягостный при профессиональной гордыне петербургского воспитания.
Припомнить — мы видались изредка, за десятилетия — считанные разы. Но два места моей жизни запечатлены образом Ларисы. Сколько еще ни придется приходить в читальный зал Рукописного отдела Пушкинского Дома — все будет не хватать Ларисы Николаевны. И всегда в памяти будет светиться невозвратный и незакатный ивановский Авентин, где архив Вячеслава упорядочивала Лариса. И она, и Сережа Аверинцев особенно дороги мне их любовью к ДимитриюВячеславичу Иванову, нашей любовью к нему, нас связывающей.