Опубликовано в журнале НЛО, номер 6, 2005
Творчество Сартра — характерный пример автометатекста, текста, содержащего в себе самом программу своего чтения. Эта программа оказалась столь сильной, что долгое время господствовала в критике. Сартр был философом-экзистенциалистом и ангажированным интеллектуалом — и вот несколько десятилетий подавляющая часть исследований о нем оперировала понятиями свободной воли, морального выбора в отсутствие абсолютных ценностей, политической солидарности с угнетенными, то есть читала Сартра на языке, завещанном им самим. На самом деле то был всего лишь один из языков, которыми он владел, и забывать об этом значило ограничивать как его собственное творчество, так и возможности соотносить его с чужими идеями и произведениями. Сартр, при жизни сам жесткий полемист, и после смерти оставался автором не просто спорным, но побуждающим своих критиков к резкому размежеванию: волей-неволей приходилось быть или «за», или «против» него, и в касавшихся его дискуссиях всегда сильно ощущались ценностно-идеологические размежевания.
Время, однако, идет, и атмосфера постепенно меняется. Актуально-политические аспекты творчества Сартра делаются достоянием истории, занимают место в общем архиве французской культуры прошедшего столетия, рядом с наследием других авторов. Его исследование становится более открытым, не-ангажированным. Символичным событием явилась, например, состоявшаяся несколько лет назад в Сорбонне совместная конференция двух международных научных ассоциаций, изучающих одна — Жан-Поля Сартра, а другая — его непримиримого оппонента и конкурента по «экзистенциализму» Альбера Камю: раньше было невозможно вообразить такую мирную, без сведения давних счетов, встречу. Расширение поля персоналий, в котором рассматривается сартровское творчество, сопровождается и расширением проблемного поля, все больший интерес вызывают периферийные, как долго казалось, стороны этого творчества. Становится очевидным, что Сартр, наряду со своей шумно-медиатической деятельностью публичного интеллектуала, был еще и вполне профессиональным философом, чьи понятия и концепции составили важный вклад в развитие современной мысли, наряду с произведениями мыслителей иной, далекой от него ориентации. Сегодня внимание историков философии привлекает не столько Сартр-экзистенциалист, сколько Сартр-феноменолог, аналитик воображения или визуальной коммуникации между людьми; а в его литературном творчестве на первый план выдвигаются такие темы, как опыт материальной «фактичности», поэтика жидких и вязких субстанций, из которых создан его художественный мир. Окончательно отброшено уничижительное представление о том, что литература была для этого писателя лишь средством иллюстрации философских теорий, — скорее следует говорить о едином репертуаре интеллектуального и душевного опыта, который находил себе то эстетическое, то логическое выражение, в равной степени оригинальное и значительное.
2005 год — год столетия со дня рождения Жан-Поля Сартра и 25-летия его смерти — был ознаменован чередой посвященных ему конференций и других мероприятий, проходивших по всему свету, от Финляндии до Бразилии, не исключая, разумеется, и его родной Франции. Их материалы по большей части еще не опубликованы; для настоящего блока я выбрал доклад Франсуа Нудельмана, прочитанный в Санкт-Петербурге, на конференции «Жан-Поль Сартр в настоящем времени: Автобиографизм в философии, литературе, политике» (Смольный институт свободных искусств и наук СПбГУ, 8—9 июня 2005 г.), и два доклада с более ранней конференции, «Жан-Поль Сартр, критика и литературное творчество» (Габесский университет (Тунис), 4—5 декабря 2003 г.). За разрешение на препринт выражаю благодарность авторам статей, а также организаторам обеих конференций — соответственно профессорам Сергею Фокину и Нуреддину Ламмуши.
В оригинале все тексты на французском языке.
С. Зенкин