Опубликовано в журнале НЛО, номер 4, 2005
Прогулка по статистике — с отступлениями и размышлениями
Сколько всего библиотек в России, каков их фонд, сколько россиян и за какими материалами туда обращается — точно никому не известно. Эксперты называют различные цифры — 100, 130, 150 тысяч библиотек1. Большинство (о котором, собственно, и нет кумулированных статистических данных) — это библиотеки заводов и больниц, университетов и музеев, воинских частей, кораблей, железнодорожных станций, тюрем и исправительных колоний. Среди них — примерно 67 тысяч школьных библиотек (подведомственных Министерству образования). Это, наверное, самая большая группа; поэтому я сочла необходимым кое-что рассказать о ней в отдельной части своих заметок.
Более 50 тысяч — самостоятельные библиотеки разного статуса — федеральные, региональные, муниципальные. Собственно, большинство муниципальных тоже нельзя назвать совсем самостоятельными — они входят в качестве филиалов в городские и районные централизованные библиотечные системы (ЦБС). Но, как бы то ни было, подавляющее большинство самостоятельных библиотек относится к ведению Министерства культуры и массовых коммуникаций (так оно называется после недавнего реформирования). Примерно 75% этих библиотек (около 38 тысяч) — сельские; сегодняшним изменениям в жизни некоторых из них будет посвящена самая большая часть статьи…
Много чего произошло в бурные 90-е. Вместе с обкомами и райкомами исчезли их библиотеки — с очень, между прочим, неплохими фондами. Сотни предприятий меняли форму собственности, перепрофилировались, останавливались, объявляли себя банкротами — и прекращали финансировать свои библиотеки, выдававшие не только художественную, но и специальную литературу. Большинство профсоюзных и ведомственных библиотек было закрыто — учредители отказывались содержать их, как отказывались от детских садов, Домов культуры, спортивных школ и всего, что называется “социалкой”. Часть “отказных” организаций переводилась на государственное финансирование. Государственные библиотеки тоже закрывались, хотя гораздо реже.
В целом за последнее десятилетие ХХ и в первые годы XXI в. число российских библиотек уменьшилось примерно на 15%. А в ближайшее время это число снова должно значительно сократиться — таковы будут, судя по всему, последствия принятия Закона № 122 (того самого пресловутого закона, по которому происходит монетизация льгот) 2.
Собирает статистические данные (только по самостоятельным библиотечным организациям) Министерство культуры и массовых коммуникаций. Если верить статистике 3, совокупный фонд общедоступных (публичных) библиотек — более миллиарда экземпляров, число пользователей — около 60 миллионов человек. Эти цифры с колебаниями в 1—2% сохраняются со второй половины 90-х гг.
Библиотеки — самые востребованные из учреждений культуры. Их посещает — хотя бы раз в год — более 40% россиян. Конечно, статистика здесь лукавит — ведь единого читательского билета нет; один и тот же человек может быть “учтен” несколько раз. Но, с другой стороны, в эти расчеты не включены, например, школьные библиотеки, где охват — фактически стопроцентный. Ежегодное же число посещений (только все тех же библиотек-организаций) более чем втрое превышает посещаемость музеев, театров, клубов, цирков, вместе взятых. Каждый третий пользователь младше 14 лет. А если брать учащуюся молодежь в целом, то она составляет более половины (в некоторых публичных и даже научных библиотеках — до 80%) посетителей.
Отметим, что в библиотечной статистике теперь употребляется неблагозвучное слово “пользователь”, а не прежнее милое “читатель”. Разумеется, связь библиотеки с чтением не перестала существовать, просто она перестала быть единственной или самой главной. Модернизация библиотек в России (как и во всем мире) связана прежде всего с их техническим оснащением, с новыми технологиями, которые должны обеспечить “свободный и оперативный доступ населения к информации” (это уже клише). Рядом с печатными появляются и занимают все большее место в фондах электронные документы. Хотя библиотековеды, культурологи, представители информационных наук ведут острые споры о сущности и функциях библиотеки, о ее цели и принципах деятельности, они уже достаточно давно не считают ее только собранием книг или печатных документов, а рассматривают как информационную систему или как социальный институт, собирающий, хранящий и распространяющий информацию, так или иначе в центре оказывается именно информация, а не книга, зачастую — вообще не документ, физически присутствующий в библиотеке.
Конечно, такие организации можно (и иногда предлагается) называть медиатеками или информатеками. Но пока во всем мире они продолжают называться библиотеками. Кстати, само это слово теперь употребляется и как некоторая метафора — компьютерщиками (“библиотека шрифтов”, “библиотека стилей”), программистами (“библиотеки” для них — файлы с элементами программ). Во всех подобных случаях речь идет о месте, где что-то кумулируется, хранится и откуда это что-то можно взять…
Надо честно сказать, однако, что большинство учтенных в статистике российских библиотечных пользователей сами себя продолжают видеть в качестве читателей. Об этом свидетельствуют, например, результаты исследования, которое мы с коллегами проводили несколько лет назад. Респондентами его были молодые (от 15 до 25 лет) посетители библиотек в разных регионах России, а одним из вопросов — просьба продолжить фразу “современная библиотека — это…”. “Большой мир книг”, “множество книг, как занимательных, так и познавательных”, “новые красивые книги”, “вся литература, которая может заинтересовать всех людей” — так или похоже ответил каждый второй респондент. Слова “компьютер”, “техника”, “оснащение”, “оборудование” встречались лишь в ответах каждого шестого. Об Интернете упомянули менее 2%.
Исследование показало, что традиционные представления о библиотеке как собрании книг или прежде всего книг — достаточно прочны даже среди молодежи. Но очень многие из тех, кто говорил о книгах и литературе, рядом ставили слово “информация”. Собственно, для них это были синонимы. В большой степени потому, что их библиотеки (как и тысячи других) обладали тогда (и обладают сегодня) только печатными источника-ми информации. Модернизация до этих библиотек просто не дошла. Компьютеры, согласно той же статистике, имеет менее 8%, на селе — 3%. С другой стороны, нельзя не отметить, что число таких библиотек за последние годы резко возросло. И “бытие” их посетителей моментально определяет сознание — читатели превращаются в пользователей. При этом библиотека не становится медиасалоном или интернет-кафе — она остается библиотекой. Проблем порой даже прибавляется, но изменяется отношение к ней тех, кто сюда приходит, изменяется и самоощущение библиотекарей. Я считаю такие изменения очень важными и постараюсь о них рассказать.
Конечно, традиционные печатные материалы составляют основу библиотечных фондов. Но и с их комплектованием вопрос стоит очень остро. В 1990-е гг. приток в библиотеки новых изданий сократился вдвое. По нормативу ЮНЕСКО он должен составлять 250—300 книг на 1000 жителей, а в России составляет примерно 140 книг (в сельских библиотеках — немногим более 20). Эксперты говорят, что 40% библиотечных фондов морально устарело. А среди остальных 60% немало физически изношенных изданий. Исследования этих лет неизменно свидетельствовали: большинство (до 80%) посетителей полностью или частично не удовлетворены составом библиотечных фондов.
Отдельная проблема, которую постоянно поднимают и чиновники Министерства культуры, и администрация региональных библиотек, и эксперты, — неравномерность финансирования в различных регионах. На недавнем (декабрь 2004 г.) Всероссийском совещании директоров библиотек прозвучали, например, следующие цифры: затраты на приобретение новой литературы по региональным научным библиотекам различались в 2003 г. более чем в 230 раз, по муниципальным библиотекам в пределах одного субъекта федерации — в 100 раз, а в целом по России — в 1500 раз.
Собственно, речь идет о неравномерности доступа к информации, то есть об информационном (а значит, и жизненном) неравноправии жителей различных регионов страны. Причины — как объективные (различная экономическая и финансовая ситуация в этих регионах), так и субъективные — личность руководителя региона, его взгляды на культуру и культурную политику, его отношение к библиотекам и взаимоотношения с руководителями этих библиотек. Многое зависит от умений, инициативы, связей самих директоров библиотек. Определенную роль играют, конечно, и культурные традиции города, района, региона.
Вернемся к статистике. Только в библиотеках, подведомственных Министерству культуры и массовых коммуникаций (по другим статистики нет или она недоступна), работают около 130 тысяч сотрудников. Почти 40% из них имеют высшее образование. Средняя зарплата российского библиотекаря, если верить данным Министерства, в 2003 г. составляла чуть более 2000 рублей. Однако я на многих встречах с провинциальными библиотекарями слышу и в интернет-публикациях встречаю совсем другие цифры — 700, 500 и 300 рублей.
Судя по статистике, число библиотек, требующих ремонта, уменьшается (хотя и сегодня это почти каждая десятая). Но в ответах на вопросы анкет, на профессиональных мероприятиях и в частных беседах с коллегами постоянно звучит тема характерной российской беды — нехватки обычных удобств, инфраструктуры, цивилизации. Где-то я прочла, что самарский губернатор Титов поддержал у себя в области программу “Каждой сельской школе — теплый туалет”. Отличная была бы программа для библиотек: порой не только в селах, но и в маленьких городах в библиотеке даже и компьютер есть, а водопровода нет, и туалет на улице…
Проблема библиотечных помещений в некотором смысле даже обостряется. Все чаще мы слышим, что библиотеки вытесняют, выгоняют из их зданий и помещений, ухудшают их “жилищные условия” (а это, между прочим, запрещено Законом о библиотечном деле). В селах (в том числе больших) заметна тенденция сводить под одну крышу всю или часть “социалки” — школу, детский сад, клуб, библиотеку, — поскольку не хватает средств на содержание зданий. При этом нередко сами здания никому не нужны, они разрушаются, гниют или растаскиваются по кирпичику. Иногда — передаются другим организациям, влиятельным и имеющим ресурсы. Но второй вариант характерен для городов — особенно больших и, конечно, столичных. В Москве ярким примером такого рода является судьба библиотек Института славяноведения и Института мировой литературы. Их фонды (сотни тысяч книг — в том числе и раритеты) заштабелированы и уже несколько лет лежат в разных местах. Полмиллиона — в ИНИОНе: часть в холле, а часть свалена рядом со стеклянной стеной (летом — под прямыми солнечными лучами). Воспользовавшись ошибками в договорах аренды, неуплатой аренды Академией наук, библиотеку ИНСЛАВа лишили помещения, а библиотеку ИМЛИ выгнали из особняка на Новой площади, где она занимала целый этаж. Теперь в этом здании трактир “Яма”, ресторан, бизнес-центр, а еще — Национальный комитет “Интеллектуальные ресурсы России” (одним из сопредседателей которого является Председатель Совета Федерации Сергей Миронов); перспективы же библиотек, их фондов и их посетителей весьма туманны. Не исключено, что похожая судьба ждет и библиотеки других институтов РАН, расположенных в центре Москвы, — Института востоковедения, Института истории естествознания и техники. А если учесть, что упоминавшийся уже Закон № 122 закрепил право местных властей отнять у библиотеки помещение, перепрофилировать ее или вовсе закрыть, — число подобных случаев, безусловно, будет расти.
Но федеральная власть к библиотекам относится, судя по реальным делам, не лучше (или даже хуже), чем власти на местах. Министерство культуры и массовых коммуникаций, никогда не обладавшее большими средствами, могло и может поддерживать финансово лишь отдельные программы и проекты, нацеленные на те направления, которые считает важными, перспективными, определяющими развитие (собственно, так — во всяком случае, формально — происходит во всем мире). Между прочим, объем финансирования библиотечных программ в 2005 г. сокращен как минимум на 30% по сравнению с предыдущим годом.
В финансировании библиотек так называемые внебюджетные (получаемые от спонсоров и платных услуг) средства составляют в среднем не более 10—15%. Совсем не то в проектной деятельности. Здесь в основе лежат ресурсы (не обязательно деньги) не только благотворительных организаций, но и коммерческих структур. Да и сами благотворительные фонды созданы ведь из чьих-то денег — часто из денег пресловутых “олигархов”…
Взаимоотношения библиотек с властью, роль проектного финансирования, проблематика проектов — все это так или иначе прорисовывается в тех историях, которые я собираюсь рассказать.
В целом же и статистика, и результаты исследований, и личные наблюдения автора свидетельствуют: бедным (в финансовом смысле) библиотекам приходится всячески исхитряться, чтобы развиваться, да и просто существовать. При этом они неплохо работают. По моему (может быть, пристрастному) мнению, лучше и, не побоюсь пафосного слова, благороднее, например, чем многие учебные заведения, не говоря уж о кино и телевидении.
И еще. Как библиотечный социолог я не могу не отметить с горечью, что в России нет организации, структуры или хотя бы группы специалистов, которая отслеживала бы тематику и анализировала данные многочисленных исследований, ведущихся сегодня чуть ли не в каждой, даже маленькой, библиотеке. Парадокс заключается именно в том, что на местах исследований становится все больше, а в федеральных и региональных библиотеках остается все меньше сил для сопоставления их результатов, для методической помощи коллегам, для координации их деятельности. Очевидно, не слишком поддерживает администрация Российской государственной библиотеки своих социологов, если этот коллектив, когда-то столь славный, фактически распался. А социологический отдел Государственной юношеской библиотеки, работавший более 30 лет и тоже достаточно известный в России, просто был административно расформирован…
Здесь — одна из причин того, что многие цифры и факты, характеризующие сегодняшнюю ситуацию, остаются неизвестными; многие тенденции не отслеживаются; о многом можно говорить, опираясь лишь на опыт и интуицию. Вот и я собираюсь говорить о том, в чем участвовала, что исследовала, за чем наблюдала сама.
БИБЛИОТЕКИ КАК ЦЕНТРЫ ИНФОРМАЦИИ: ОТВЕТ НА ВЫЗОВ
Лет десять назад российские вузы стали почти поголовно превращаться в университеты и академии, а техникумы и ПТУ — в лицеи и колледжи. Многие библиотеки тогда тоже захотели называться красиво и современно. На их дверях зачастую появлялись слова “информационный центр”, а слово “библиотека” писалось мелким шрифтом или исчезало совсем. Однако длилось все это недолго — чиновники из органов культуры объясняли директорам, что официально организация их ведомства так называться не может, иначе ее перестанут финансировать.
Но жизнь показала, что дело было не только в моде. Сегодня словосочетание “центр информации” (правовой, деловой, экологической, муниципальной, потребительской и т.д.) — совершенно обычное и принятое в профессиональной среде. Так или похоже называются отделы и подразделения библиотек, а нередко и сами библиотеки (но это уже их “подназвания”). О подобных центрах можно прочитать в планах областных администраций, в программах кандидатов от различных партий на местных выборах. На их создание выделялись в рамках различных программ деньги из бюджета (конечно, мало — как всегда на культуру). А “обеспечение доступа населения к социально значимой информации” было провозглашено “стержнем модернизационной политики Минкультуры России в сфере библиотечного дела и главной целью реформирования всей системы информационно-библиотечного обслуживания в стране”4.
Все это не лозунги и не пустые слова — во всяком случае, не только они. Это, с одной стороны, реакция на социальные перемены, с другой — стимулирование таких перемен.
Жизнь если не всех, то очень многих людей и целых групп населения в 90-е гг. стала разнообразнее и сложнее. Возникало больше ситуаций, в которых можно или нужно было принимать решение, выбирать тот или иной способ действий, и это решение, этот способ могли оказаться верными или неверными, выгодными или невыгодными, опасными или безопасными. Чтобы решить и выбрать, нужна была информация. Особенно остро почувствовали ее необходимость те, кто менял свой статус (терял работу, искал ее, переквалифицировался; хотел получить высшее образование или профессию; уходил на пенсию и т.п.), менял отношения с государством (открывал свое дело, становился работником частного предприятия). Речь шла прежде всего о правовой информации — о законах, решениях и постановлениях, зачастую затерянных в недоступных ведомственных изданиях. Но также об информации деловой, потребительской, реквизитной и контактной — хотя жаждущие ее получить слов таких, скорее всего, не знали. Результаты исследований по самым различным проблемам, данные опросов, проводившихся библиотеками, — прямо или косвенно очерчивали круг популярных тем: жилье, социальная защита (пенсии, пособия, льготы), рабочие места, предпринимательская деятельность, образование, семья и дети, медицина и лекарства, права потребителей, призыв в армию.
Спрос рождает предложение. В столицах, а потом и в провинции появились коммерческие структуры, предоставлявшие клиентам информацию. Образовались компании, создающие и распространяющие правовые базы данных, — “КонсультантПлюс”, “Кодекс”, “Гарант”, “Референт” и другие. Характерно, кстати, что, поработав некоторое время на рынке, в конце 90-х они обратили свой взгляд на библиотеки (и научные, и публичные, и учебные) и заявили о содействии созданию в России единого информационно-правового пространства как о своей стратегической задаче. В рамках раз-личных программ и проектов многие библиотеки получили и продолжают получать от этих компаний компьютеры, льготный (а часто и бесплатный) доступ к базам данных, учебно-методическую литературу, возможность обучить сотрудников. Очевидно, здесь не только благородные побуждения, не только реклама, но и дальний маркетинговый расчет: менеджеры компаний видят в посетителях библиотек (прежде всего в студентах — в частности, в студентах-юристах) потенциальных клиентов — тех, кто в будущем станет сотрудничать именно с ними, пользоваться именно их разработками (потому что к этому привыкнут), но уже на коммерческой основе.
С начала 90-х государственные чиновники тоже заговорили о едином информационном пространстве, о свободном доступе, о прозрачности раз-личной информации, в том числе информации о собственных структурах и собственной деятельности. Министерство культуры настаивало, что важнейшим каналом доступа людей к информации должны стать публичные библиотеки (кстати, именно в 90-х определение “публичные” вытеснило определение “массовые”). Если раньше библиотеки воспринимались властью (да и населением тоже) в основном в рамках понятий “культура”, “воспитание” (и, конечно, “чтение”), то теперь все чаще подчеркивалась информационная функция, необходимость отвечать на информационные запросы, отмечалась соответствующая квалификация сотрудников, их умение находить и классифицировать информацию.
Вот одна история, сегодня могущая уже показаться необычной. В сентябре 1997 г. руководители регионов получили документ под названием “Об организации в муниципальных библиотеках (централизованных библиотечных системах) сбора, хранения и предоставления в пользование информации по вопросам местного самоуправления”. По жанру это было официальное письмо Администрации Президента РФ; получатели должны были довести его содержание до сведения всех органов местного самоуправления. Федеральная власть предлагала (употреблен был именно этот глагол) органам местной (муниципальной) власти — представительным и исполнительным — передавать в муниципальные библиотеки свои постановления, решения и другие документы. При этом подчеркивалось: “Особое значение имеет предоставление населению информации о местных бюджетах и налогах, муниципальной собственности, приватизации, а также других сведений социально-экономического, культурного, образовательного характера, затрагивающих права и свободы человека и касающихся всех аспектов жизнедеятельности муниципального образования”5.
Собственно говоря, библиотеки и раньше собирали такую информацию, черпая ее из местной прессы или получая от тех же местных властей; это являлось частью их традиционной краеведческой деятельности. Но тогда и понятия “местное самоуправление” не было. Конечно, обычному человеку, обычному читателю подобные тонкости безразличны. Тем не менее, опираясь на новый документ, библиотеки могли отстаивать свое право на информацию, которая действительно была социально важной. Они это и делали. Многие библиотеки проводили опросы посетителей, публиковали в местных газетах свои анкеты с вопросами о том, достаточно ли полно представлена на страницах этих газет информация о деятельности местных органов власти; часто ли возникает у людей необходимость познакомиться непосредственно с документами (ведь именно они в газетах часто не публикуются); возможно ли получить эти документы в органах местной власти, когда такая необходимость возникает. Результаты опросов свидетельствовали, что права населения на получение информации ущемлены, что передача текстов документов в библиотеки облегчит людям жизнь, поскольку обычному человеку (тем более — представителю так называемых социально не защищенных слоев населения) и психологически, и практически гораздо легче обратиться за нужной информацией к библиотекарю, чем к чиновнику.
Между тем сами чиновники тоже сталкивались со все большим количеством проблем, им тоже была нужна информация, а библиотекарь знал, где ее найти и как подать. С одной стороны, работа такого рода (которой библиотекари занимались испокон века) стала цениться выше, с другой — в сложной ситуации, когда финансовая и организационная зависимость библиотеки от местной власти усилилась, возросла и значимость сотрудничества.
Идея библиотеки как информационного центра хорошо ложилась на идею информатизации библиотек, уже в середине 90-х заявленную Министерством культуры в качестве приоритетной. Немаловажным явилось, конечно, и то, что под программы и проекты с ключевым понятием “куль-тура” получить поддержку и ресурсы было гораздо труднее, чем под те, где фигурировала “информация”. Но в любом случае необходимо было и опираться на влиятельные государственные организации, и налаживать контакты с коммерческими структурами.
Самым масштабным из межведомственных проектов, связанных с библиотеками, оказалось создание на их базе Публичных центров правовой информации (ПЦПИ). Первый такой центр был создан в 1998 г. в Смоленской областной универсальной научной библиотеке. В 2000 г. центры появились в Российской государственной библиотеке, Российской национальной библиотеке, в 12 региональных научных библиотеках, в нескольких университетских, а затем “процесс пошел” — и сейчас их порядка 1000 (точной статистики нет). Почти 700 центров созданы на базе муниципальных библиотек. Есть они в детских, юношеских библиотеках, в библиотеках для слепых. В 2003 г. открыт общероссийский интернет-портал сети ПЦПИ 6.
В самом начале проект поддержали правовые управления президента и Государственной думы. Основное финансирование (техническое оснащение, подписка на периодику, передача в центры материалов по актуальным проблемам) на первом этапе шло через Российский фонд правовых реформ (РФПР) — организацию, учредителями которой были Администрация Президента РФ, Министерство финансов, Министерство юстиции, Федеральная комиссия по рынку ценных бумаг и Российская академия наук (после 2003 г. этот фонд бесследно исчез). Федеральное агентство правительственной связи и информации при президенте (ФАПСИ) передало библиотекам-участницам свои электронные базы данных (для публичных библиотек — первые). Правда, в большинстве случаев они оказались бесполезными, поскольку предназначены были для работы в закрытом режиме и эффективный поиск в них могли вести лишь очень опытные юристы. Но дареному коню в зубы не смотрят… К тому же во многих центрах раньше или позже, но появились базы компаний “КонсультантПлюс”, “Кодекс”, “Гарант”, региональные базы данных.
Поддержали проект также региональные и муниципальные власти. Когда в 2002 г. уровень финансирования со стороны РФПР резко упал, организаторам пришлось опираться именно на их ресурсы. Но в большинстве случаев поддержка оказывалась охотно, была заинтересованность и даже некоторый соревновательный азарт. Центры правовой информации воспринимались как нечто не просто нужное, но модное и престижное — это заслуга Министерства культуры, постоянно рекламировавшего их в СМИ, на совещаниях, встречах и конференциях.
В рамках ПЦПИ возник ряд социальных инициатив: бесплатные правовые консультации (прием ведут студенты-юристы старших курсов, для которых это является практикой), встречи с представителями власти, общественные приемные, сбор предложений граждан об изменениях в законодательстве, программы правового просвещения школьников. Конечно, нельзя с уверенностью утверждать, что везде это живая вещь, а не мероприятия “для галочки”, однако повторю: в библиотеке обычному человеку явно комфортнее, чем в кабинете чиновника, и если здесь действительно можно решить какой-то вопрос или хотя бы получить нужную информацию — это хорошо.
Результаты исследований в небольших городах свидетельствуют, что здесь библиотечные информационные центры иногда играют роль посредника между социально не защищенными группами населения — и теми специалистами, структурами, которые могут помочь этим группам реализовать свои права и решить проблемы, связанные с законодательством (поскольку других таких посредников может вовсе не оказаться). Например, в библиотеках районных центров я несколько раз слышала рассказы о том, что работники сельских филиалов фактически выступают для своих абонентов — пожилых и в правовом смысле необразованных людей — не только в роли книгонош и “газетонош” (газеты зачастую есть только в библиотеке), но и в роли социальных работников и ходатаев. С собранными ими вопросами и жалобами по поводу пенсий, жилищных проблем и т.д. сельские библиотекари обращаются в центральную районную библиотеку, и накопленная здесь информация (тем более — базы данных с текстами конкретных законодательных актов) может оказать неоценимую помощь.
За эти годы в центры правовой информации обратилось свыше полутора миллионов человек. Большинство здесь, как и вообще в библиотеках, составляет учащаяся молодежь, выполняющая задания по юридическим и другим дисциплинам. Много, конечно, и пенсионеров, и инвалидов, и людей “рабочего” возраста, приходящих с запросами как профессионального (юристы, предприниматели), так и личного, бытового характера. Но проблема неполной востребованности населением накопленных ПЦПИ (и вообще библиотеками) правовых и других социально важных документов сегодня, безусловно, существует. И дело не только в недостаточной информированности, хотя, как показывают опросы, даже пользователи той или иной библиотеки не всегда знают, что в ней есть такое подразделение и/или такая информация. Неготовность аудитории, безусловно, связана с более общими проблемами, которые в конечном счете определяются отсутствием в России гражданского общества и соответствующих традиций жизнедеятельности.
Однако мне лично известен случай, когда, пользуясь библиотечными фондами и с помощью библиотекарей, человек выиграл у московских властей судебный процесс, связанный с предоставлением жилья. И работники библиотеки этим очень гордятся…
ШКОЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА И ШКОЛЬНЫЙ БИБЛИОТЕКАРЬ:
О РЕЗУЛЬТАТАХ ИССЛЕДОВАНИЯ И КОЕ О ЧЕМ ЕЩЕ
В 2003 г. Россия догнала Америку по одному специфическому показателю — на библиотеки обратила свой взгляд супруга президента. Она патронировала фестиваль школьных библиотек “БиблиОбраз”. Идею фестиваля, связанного с литературой и чтением, она, очевидно, поддержала, поскольку видела такого рода акции в США, а на тему школьных библиотек ее натолкнули в отделе библиотек Министерства образования. Впрочем, большинство проектов Центра развития русского языка (его часто называют фондом Людмилы Путиной), организовавшего фестиваль, связано с детьми, подростками, молодежью 7.
Школьные, как уже говорилось, — самая большая группа библиотек 8. А находятся они едва ли не в самом плохом положении — и по фондам, и по кадрам, и по оснащению. Я сужу об этом, в частности, по результатам исследования, которое инициировал журнал “Школьная библиотека” и которое мы с коллегами проводили в 2000—2001 гг. 9. Его респондентами были более 500 школьных библиотекарей из 37 регионов.
Центральной проблемой фактически любой школьной библиотеки является, как и у всех других российских библиотек, проблема финансовая. Прежде всего она сказывается на комплектовании. Основу фонда составляют, естественно, учебники. Пополнение здесь происходит в основном или даже исключительно не за счет традиционных, “официальных” источников комплектования — нет, деньги сдают родители; во многих школах создаются специальные “родительские фонды”, “фонды развития библиотеки” (некоторые библиотекари в анкетах подчеркивали, что малообеспеченным семьям покупка учебников дается с трудом). Однако почти 2/3 респондентов утверждают, что учебной литературы все равно не хватает (характерно одно из высказываний — “10 лет нет букварей”). Поэтому работа с учебниками, занимающая очень большую часть трудового дня библиотекарей, состоит не только из собственно профессиональных “операций” (заказа, учета, расстановки), но из сбора денег, составления денежных и других документов, а также из “разъяснительной работы” с родителями.
С нашими данными совпали и результаты исследования, проведенного в те же годы Министерством образования. Его авторы тогда дали школьным библиотекам рекомендации — организовать аренду учебников родителями, продавать им подержанные учебники. За прошедшие несколько лет ситуация только усугубилась. По данным Министерства, в среднем по России объем “родительских фондов” в три раза превышает объем региональных и муниципальных бюджетных средств, выделяемых на закупку учебников. И теперь школьной библиотеке предлагается официально сделать пользование учебниками платной услугой 10. Возможно, где-то это уже и сделано.
Денег на другую литературу, на подписку у школьных библиотек тем более нет — это подтвердили около 90% респондентов нашего исследования. “Фонд не пополняется новой литературой” (некоторые уточняют — 5, 6, 10 лет), “фонд катастрофически устаревает”, “полный информационный голод”, — пишут они в анкетах. Отмечают острую нехватку справочной, художественной, познавательной, методической литературы, новинок. Пополнение идет в основном опять же “нештатными” способами. Книги дарят учащиеся, выпускники, педагоги — причем книги чаще не новые (купленные), а старые, принесенные из дому (ненужные или дублетные). Иногда литературу передают публичные библиотеки или библиотеки других учебных заведений.
Более половины участников исследования говорят о проблемах с помещениями и оснащением библиотеки. Говорят, что холодно, темно, что нужен ремонт. Имеющееся оборудование они нередко называют допотопным. Какие там компьютеры, если не хватает каталожных карточек и канцелярских принадлежностей! И понятно, что угнетающая нищета школьных библиотек является проблемой не только финансовой, материальной, но и профессиональной. Это четко сформулировала одна респондентка из Красноярского края: “Конечно, мы чувствуем себя ущербными в наших, прямо скажем, убогих библиотеках…”
Но вот что интересно: если школьная библиотека и получает по какой-то программе Министерства образования компьютер, компакт-диски и даже выход в Интернет — все это часто почему-то оказывается в кабинете директора школы. Полученные данные позволяют говорить о достаточно сложных взаимоотношениях библиотекарей с администрацией школ. На вопрос, поддерживает ли администрация библиотеку, положительно ответили немногим более 40% респондентов (отмечая чаще всего финансовую и материальную помощь). Примерно столько же сказали, что поддержки почти нет, около 10% — что ее совсем нет, а некоторые считают, что администрация, наоборот, препятствует их работе.
Нельзя не отметить: те, кто считает, что школьная администрация им помогает, достаточно часто подчеркивают значимость именно моральной, психологической поддержки, значимость понимания роли и места библиотеки в школе. А многие из тех, кто помощь администрации отрицает, ссылаются на неуважение к библиотеке и к ним лично, утверждают, что именно непонимание сущности и задач школьной библиотеки определяет неверную, не-справедливую оценку ее работы, грубое вмешательство, навязывание чуждых форм и методов. Часто упоминаются отказы в финансировании (некоторым библиотекарям приходится покупать канцтовары и методическую литературу на собственные деньги), плохие помещения (пишут, что условия ухудшаются, библиотеку переводят в меньшую по размерам комнату, в подвал и т.п.), жесткий и непрофессиональный контроль при отсутствии реальной помощи. Библиотекари говорят, что средства на подписку нередко уходят на периодику, нужную директору, завучам, работникам бухгалтерии, а собственно для учащихся ничего не остается; что администрация требует с них “ура-мероприятий” или “развлекаловки”, что их используют “на подхвате” (замена уроков, секретарская работа и т.п.), что “директору нужны послушные библиотекари, которые поддакивают начальству, так как не имеют не только своего мнения, но и библиотечного образования”.
В ситуации, когда решение финансовых вопросов крайне затруднено и происходит отнюдь не на уровне отдельной школы, признание роли школьной библиотеки, повышение статуса и престижа библиотекаря становятся особенно значимыми. И именно с этой точки зрения надо, мне кажется, оценить фестиваль “БиблиОбраз”, организованный осенью 2003 г. Центром развития русского языка и Министерством образования.
В программу фестиваля входили встречи с писателями (в том числе зарубежными), переводчиками, издателями; обмен опытом, выставки, дискуссии, концерты и т.п. Но ядром ее стал финальный тур всероссийского конкурса творческих работ школьных библиотекарей, посвященных различным сторонам их деятельности. До этого были районный и региональный туры; в финал вышли 104 библиотекаря из 56 регионов. Надо сказать, что многие библиотеки, в которых работают финалисты, являются частью школьных медиацентров.
На последнем этапе члены жюри назвали 15 победителей — по три в каждой из пяти номинаций. (Отметим, что одна из этих номинаций касалась библиотек сельских школ, одна — библиотек школ-интернатов и детских домов, еще одна была предназначена для молодых библиотекарей — все это в какой-то степени снимало проблему неравенства участников.) Гранты конкурса получили, однако, не только 15 победителей, а все 104 финалиста. Объявляя об этом, Людмила Путина подчеркнула, что деньги не государственные, а спонсорские, и призвала всех предпринимателей следовать примеру спонсора (хотя имя не было названо, но известно, что это фонд Владимира Потанина), чтобы модернизировать все школьные библиотеки. Грант составлял 600 тысяч рублей, на которые Центр развития русского языка должен был сформировать для каждой библиотеки комплект литературы (современной художественной и справочной), поставить комплект мебели и оборудования, подключить библиотеку к Интернету. Судя по информации на сайте Центра, это действительно происходило вплоть до конца 2004 г.
Конечно, фестиваль широко освещался и прессой, и телевидением. Но основным “предметом” были Людмила Путина, президент, посетивший прием, vip-персоны, антураж Георгиевского зала и “Царева сада”. В какой-то момент организаторы с “библиотечной” стороны, как они сами теперь признаются, увидели, что не только журналисты, но многие элитные гости не очень-то понимают суть происходящего…
Во многих регионах (особенно в тех, откуда были победители) все эти события вызвали большой энтузиазм. Власти решили проводить местные “БиблиОбразы” — очевидно, с помощью местных спонсоров. А Центр развития русского языка планирует в 2005 г. провести новый фестиваль. Но характерно, что на этот раз то, что в 2003-м было лишь дополнением к библиотечной тематике — книга и чтение, является основной темой, а о библиотеках уже речи нет. Более публичная, выигрышная, “пиарная” тема кризиса чтения, упадка современной детской литературы становится превалирующей в деятельности Центра. Хотя на состоявшемся совсем недавно (в декабре 2004 г.) круглом столе “Библиотека российского подростка” Людмила Путина снова говорила о необходимости поддержки школьных библиотек…
ПОПЫТКА ПОСТРОЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО
ОБЩЕСТВА В НЕКОТОРЫХ ОТДЕЛЬНО ВЗЯТЫХ
СЕЛЬСКИХ БИБЛИОТЕКАХ: ЦЕЛИ И СРЕДСТВА
Сельских библиотек в России, как уже было сказано, 38 тысяч. Обслуживают они, если верить статистике, больше 20 миллионов человек — каждого второго сельского жителя. При этом стационарные библиотеки есть только в каждом четвертом поселении, в каждом втором — используются нестационарные формы, остальные же селяне (примерно 5—7 миллионов) вообще лишены библиотек11.
Ситуация в сельском хозяйстве у нас (как всегда) тяжелая, очень плохо и с социальной сферой, и с культурой; отставание от города растет, демографическая ситуация ухудшается, зарплаты не платят по нескольку месяцев; асоциальное поведение, алкоголизм — и так далее, и так далее. Между тем сельским школьникам надо учиться по тем же программам, что и городским, сельским специалистам — получать профессиональную информацию, пенсионерам — решать свои проблемы. Вот и получается, что сельская библиотека должна не только быть учреждением культуры, помогать в самообразовании и организации досуга (число клубов резко сократилось), но и обеспечивать образовательный процесс (школьная не справляется с этим, а в селах есть еще и студенты), оказывать социальную помощь и (что очень важно) быть центром общения, социальной коммуникации — ведь она часто единственный такой “очаг” на селе.
У муниципальных властей денег фактически нет — в среднем в сельскую библиотеку от них поступает 16 тысяч рублей в год (в городскую — 457 тысяч). Хватает только на зарплату и коммунальные услуги. Подписка на периодику сокращается до минимума (иногда это несколько газет); новая литература не приобретается, и фонд катастрофически изношен. Особенно остро недостает специальной литературы, справочников, детских книг и журналов.
Хотя в последние годы ситуация чуть-чуть улучшилась, понятно, что проблема не может принципиально сдвинуться с места, если опираться исключительно на государственный бюджет. В профессиональном библиотечном сообществе это понимают; Министерство и региональные органы культуры активно взаимодействуют с различными общественными организациями и фондами.
Я хочу рассказать об одном проекте, который реализуется в течение уже трех лет. Все это время я наблюдала за его ходом, анализировала публикации (их было около 100, и они продолжают появляться). А недавно провела подробное анкетирование библиотекарей — воспользовавшись электронной почтой (которая у них есть именно благодаря этому проекту). Спрашивала о том, насколько изменилась ситуация, как повлияли перемены на них самих, на их посетителей; просила прислать отзывы постоянных читателей…
В 2002 г. Министерство культуры подписало Протокол о сотрудничестве с Региональной общественной организацией “Открытая Россия” (в лице председателя ее правления М. Ходорковского, который тогда еще не си-дел в тюрьме, а был главой “ЮКОСа”). Речь шла о модернизации сельских библиотек. Проект стал первым примером очень серьезной (за три года — примерно 725 тысяч долларов) финансовой поддержки библиотечного дела со стороны отечественной благотворительной организации (раньше библиотеки поддерживал только Сорос). Подобных примеров, впрочем, и сейчас не так уж много.
География проекта — Мордовия, Чувашия, Архангельская, Белгородская, Брянская, Воронежская, Нижегородская, Новосибирская, Рязанская, Самарская, Тверская области. Всего 62 библиотеки — из 38 тысяч. Но идею (дающую эффект) и методику (теперь уже проработанную) можно было бы развить — при наличии инвесторов…
Концепция была основана именно на том, что положение сегодняшней сельской библиотеки не только печально, но и опасно. Опасна информационная дискриминация, увеличивающая разрыв между городом и селом. И особенно — по отношению к новому поколению; здесь она чревата даже более тяжкими социальными последствиями, чем дискриминация по сегодняшнему благосостоянию родителей этих детей, подростков и юношества. Поэтому приоритетной адресной группой проекта стали молодые посетители, которые, кстати, и составляют в сельских библиотеках большинство. Именно для них особенно значимы современные информационные технологии, компьютер и, конечно, Интернет.
Подключение к Интернету всех библиотек-участниц и свободный доступ в Сеть для всех посетителей были заявлены как важнейшие, концептуальные задачи. Модемный выход в Интернет “Открытая Россия” оплачивала на год вперед. В каждой библиотеке устанавливались два современных компьютера с “классическим” программным обеспечением, принтер, сканер, копировальный аппарат. Очень тщательно подбиралась коллекция компакт-дисков — от 80 до 180 на разных этапах проекта. Сельские библиотеки (где все 90-е гг. почти или совсем не было комплектования, где даже с газетами были проблемы) получили печатные и электронные энциклопедии и справочники по различным отраслям знаний, электронные собрания сочинений русских и зарубежных классиков, мультимедийные издания по истории, по российскому и зарубежному искусству, обучающие диски по иностранным языкам и компьютерным технологиям, правовые базы данных, новейшую литературу (от 150 до 1000 книг на разных этапах проекта), годовую подписку на ведущие компьютерные и познавательные журналы.
Но так модернизировать можно далеко не любую сельскую (и не только сельскую) библиотеку. Нужно, чтобы была нормальная автомобильная дорога из областного в районный центр и до села; в самом селе — устойчивое электроснабжение, телефонная связь. Нужно, чтобы в помещении библиотеки не текла крыша, проводка была проложена правильно, работал телефон, чтобы оно охранялось. Чтобы в районном центре была мастерская по ремонту техники. И так далее, и так далее. Поэтому жесткий отбор участников был первой — и тоже концептуальной — задачей.
Опираясь на подробные данные, предоставленные региональными научными библиотеками (соисполнителями проекта), такой отбор производили специалисты Межрегиональной ассоциации деловых библиотек (МАДБ) — генерального исполнителя. Не менее тщательно, чем материально-технологические, “прорабатывались” социально-психологические факторы. В качестве условий выступали профессиональные навыки библиотекарей; их заинтересованность, добровольность участия; коммуникабельность, готовность к обучению. Отбирались, конечно, и сами села — достаточно большие (с населением от тысячи до пяти тысяч человек), обязательно со средней школой, с ПТУ или училищем. Предпочтение отдавалось библиотекам, имевшим налаженные отношения с местной властью.
Заинтересованность самой местной власти, выраженная не только на словах, но и на деле, была очень значима при отборе, поскольку одним из условий участия в проекте являлось местное финансирование “предпроектной” подготовки библиотек. Деньги давали и сельские власти, и районные, и областные. Более того — они помогали привлечь в качестве спонсоров местные фирмы, предприятия, предпринимателей. В результате сумма местных инвестиций оказалась сопоставимой с инвестициями “Открытой России”, и с каждым годом доля местных спонсоров составляла в этой сумме все большую часть. При этом в некоторых регионах, вошедших в проект, региональные власти заговорили о модернизации (уже на собственные средства) других библиотек, а кое-где начали такого рода деятельность. Самой же радикальной стала инициатива Президента Чувашии Николая Федорова — он заявил, что из республиканского бюджета будет профинансировано создание целой сети сельских модельных библиотек; 100 из них уже открыто; до 2007 г. планируется открыть еще 250…
Но вернемся к проекту. На полученные средства велись ремонты и реконструкция библиотек, покупалось оборудование и мебель, ставились новые двери, сигнализация и т.д. В одном случае местные власти даже приняли решение телефонизировать село, чтобы библиотека смогла принять участие в проекте. Спонсоры дарили телевизоры, “видики”; предприятия предоставляли рабочих, транспорт. А где-то в ход шел и метод “народной стройки”, селяне собирали деньги. Все взносы (вплоть до десятков рублей или покупки краски) в каждом селе или районном центре фиксировались, и эти списки сами по себе являются интереснейшим документом.
Тех библиотекарей, что должны были непосредственно работать с новой техникой, привозили на стажировку в Москву. Некоторые из них во-обще в первый раз видели компьютер и панически боялись, что не сумеют его освоить. Однако желание и старание учеников, опыт преподавателей (специалистов МАДБ) позволяли всего за 11 дней получить самые не-обходимые знания и представления о компьютерной технике, об основных пользовательских программах, об электронных ресурсах, Интернете — и соответствующие практические навыки. А спустя несколько месяцев (после того, как в селах были установлены, подключены и настроены компьютеры, Интернет) на базе региональных научных библиотек проходила экспресс-стажировка, знания и навыки обновлялись. Интересно, что на этом, втором этапе вместе с сотрудниками библиотек обучались их односельчане — библиотечные активисты, волонтеры (чаще всего школьные учителя, старшеклассники, студенты).
Как тонко подметила одна из участниц, “уже тот факт, что сельского библиотекаря, для которого самым главным методическим центром являлась районная библиотека, пригласили обучаться в Москве, а потом преподаватели из Москвы обучали его на месте, заложил в подсознание населения и власти новый взгляд на библиотечную профессию и библиотеку”.
Весь ход проекта в каждом регионе сопровождался многочисленными публикациями в местной прессе. Презентации проходили празднично, с приглашением организаторов и исполнителей проекта, областного и районного начальства, спонсоров, журналистов, телевидения. Самой же многочисленной группой гостей, судя по фотографиям и видео, были дети и подростки.
Районные власти называли открытие на их территориях модернизированных библиотек культурной революцией. Не обходилось, конечно, и без ложек дегтя — развитие ситуации с “ЮКОСом” и Ходорковским не могло не отозваться на проекте. При подготовке некоторых презентаций местные их организаторы рекомендовали выступающим поменьше говорить об “Открытой России” или вовсе ее не упоминать, то есть обращаться со словами благодарности только к Министерству культуры. Однако сами сельские власти не очень интересуется конкретным источником роскошного подарка, воспринимая его как нечто “с неба упавшее”. Для библиотекарей это тоже не главное, но они об этом слышали и слышат все чаще, в их сознание это так или иначе заложено. В кулуарах недавней рабочей встречи участников проекта я была свидетелем разговора по поводу ситуации с Ходорковским, где звучали фразы такого типа: “А если говорят нам — мол, он плохой, — так мы же отвечаем, рассказываем…”
Рассказать есть о чем. В библиотеках произошли кардинальные перемены, самой важной из них большинство библиотекарей и пользователей считают подключение к Интернету. Но важен весь комплекс, вся система “преображения” библиотек: от ремонта помещений и новой мебели до ксероксов, сканеров и компакт-дисков. Вот характерный отзыв из чувашского села: “До перемен в библиотеке она была самая обыкновенная. Старые комнаты, старые книги… А после модернизации там появилось много современной детской литературы, а самое лучшее — доступ к Интернету. Благодаря ему мы не чувствуем такой удаленности от современных городов. Так что библиотека — просто супер!”
Увеличилось количество посетителей и посещений. Пришли новые (в основном молодые) пользователи; вернулись многие из тех, кто ранее покинул библиотеки; часто обращаются сюда жители соседних сел.
Сельские школьники, которые всегда составляли одну из основных групп посетителей и основным мотивом обращения в библиотеку у которых были и остаются учебные задания, получили принципиально новые возможности для выполнения этих заданий. Как свидетельствуют результаты анкетирования, особенно востребованы мультимедийные энциклопедии, банки рефератов, электронные библиотеки. Популярностью пользуются компакт-диски с рефератами и сочинениями, с материалами по литературе, истории (в частности, истории культуры), биологии, географии, экологии; диски “Готовимся к ЕГЭ”, “Изучаем иностранные языки”. Высоко ценится и возможность соответствующим образом оформить письменную работу — набрать текст на компьютере, подобрать иллюстрации, сделать красивую обложку. Всего этого учащиеся не могут получить в школах: даже если там есть компьютеры, то обычно устаревшие, электронных материалов нет или почти нет, а преподаватели далеко не всегда обладают необходимыми знаниями и умениями.
У студентов структура спроса примерно такая же, как у школьников, только добавляются материалы по менеджменту, маркетингу, праву, философии, политологии, психологии, искусствоведению. В большинстве библиотек именно студенты являются самыми активными пользователя-ми Интернета. Как и вся молодежь, они посещают музыкальные сайты, сайты компьютерной тематики — это связано уже с хобби и досугом.
Анализируя анкеты, я вижу — все как в больших городах и больших библиотеках. Обычный спрос среднего сегодняшнего учащегося, имеющего современные информационные возможности… Благодаря проекту по модернизации сельских библиотек такие возможности получили несколько десятков тысяч молодых людей из российской глубинки. Но, как подчеркивают библиотекари, для детей и подростков новые ресурсы — это не только возможность получить более качественное образование, но и средство приобщиться к культуре, получить помощь в самообразовании и любительских занятиях, информацию о правилах приема в областные и столичные колледжи и вузы, использовать современные формы досуга, общения со сверстниками. Неудивительно, что дети, подростки, молодежь воспринимают обновленные библиотеки как свои. В одном из сел Тверской области, например, мальчишки объявили: “Кто библиотеку тронет (в смысле — что-нибудь оттуда стащит), тот будет иметь дело с нами…”
О принципиальных изменениях говорят преподаватели сельских школ. Другими стали уроки — прежде всего, по гуманитарным дисциплинам: используя мультимедиа, можно рассказать об исторических событиях и жизни писателей-классиков, провести экскурсию по мировым художественным музеям…
Активно пользуются новыми возможностями библиотек и другие сельские специалисты — врачи, бухгалтеры, социальные работники. Все чаще появляются здесь предприниматели. Приведенные в анкетах примеры то-го, каковы их запросы и как они удовлетворяются, замечательно характерны. Вот только один — из Рязанской области: “Предприниматель обратился за помощью в разрешении вопроса о размере налога на аренду помещения. С помощью “КонсультантаПлюс” был найден закон о взимании налога в сельской местности. Выяснилось, что в течение нескольких месяцев с него брали повышенную плату, такую же, как в городе”.
Некоторые библиотекари говорят, что меньше всех выиграли от проекта люди пожилые, пенсионеры. Одни считают, что их удовлетворяет книжный фонд, а информацией на электронных носителях они не интересуются; другие утверждают, что их останавливает платность услуг12, третьи ссылаются на психологические факторы. Но были высказаны (и подтверждены конкретными примерами) и другие мнения: для пенсионеров важна возможность получить в библиотеке правовую информацию, сделать ксерокопию, они охотно пользуются электронной почтой (это стало удачной заменой долго идущего письма и дорогого телефонного разговора с далеко живущими родственниками и друзьями).
Вообще, услуги, основанные на современных технологиях, для сельских жителей оказались не менее важными, чем новые электронные ресурсы. Теперь, чтобы получить ту или иную информацию, сделать копию документа, не нужно добираться до райцентра (иногда — десятки километров), что было и неудобно, и достаточно дорого.
Обновленные сельские библиотеки успешно и оперативно отвечают на запросы по таким темам, о которых раньше не могло быть и речи. На принципиально иной уровень вышла традиционная краеведческая деятельность. Новые ресурсные и технические возможности используются здесь чрезвычайно активно: записываются на видео народные обряды, воспоминания старожилов, сканируются краеведческие документы; создаются летописи сел.
Почти в каждой из библиотек реализация проекта была поддержана группой волонтеров. Они еще до официальных презентаций помогали библиотекарям готовиться к работе в новых условиях и продолжают с ними сотрудничать. В основном это молодежь — старшеклассники, студенты, молодые специалисты; есть также представители среднего поколения местной интеллигенции. И если традиционная деятельность библиотечных активистов всегда была связана с просвещением, культуртрегерством, то сейчас волонтеры помогают (как библиотекарям, так и пользователям) прежде всего в освоении новой техники, в работе с электронными и интернет-ресурсами. Такое сотрудничество важно не только практически, но и идеологически — оно способствует формированию вокруг библиотек сообщества культурных и активных людей с развитыми информационными потребностями, желающих и умеющих удовлетворять эти потребности с помощью современных технологий.
Нельзя не признать, что работа в новых условиях порой даже усугубляет всегдашние проблемы библиотек. Когда годовая оплата Интернета, обеспеченная “Открытой Россией”, закончилась, не все местные власти захотели или смогли ее продолжить. Некоторые библиотеки заплатили из внебюджетных средств; другим помогли спонсоры; а третьим пришлось приостановить выход в Сеть. Фонд электронных ресурсов в большинстве случаев не обновляется; нет специалистов по обслуживанию техники. То есть толчок, данный проектом, может, к сожалению, и не перейти в самостоятельное движение…
Отвечая на вопросы анкеты, библиотекари нередко говорят и о проблемах психологического плана — о страхе оставаться “наедине” с новой техникой, возникающем на первых порах, о напряжении и усталости (в том числе физической), о психологической неготовности (как собственной, так и пользователей) к тому, что некоторые материалы и услуги предоставляются за плату. Сама проблема платных услуг — их соотношения с бесплатными, их стоимости в соотношении с реальными доходами людей — в селе встает по-другому, чем даже в небольшом городе. И, конечно, любой из возникающих вопросов так или иначе связан с финансированием процессов модернизации из бюджетных и внебюджетных источников.
И все же 62 обновленные библиотеки работают. А проект продолжается — несмотря на то что председатель правления “Открытой России” за решеткой, а всеми, кто сотрудничает с этим фондом, почему-то очень интересуются налоговые органы. В 2005 г. будет модернизировано еще 16 библиотек в Вологодской и Псковской областях.
* * *
Начавшаяся административная реформа, безусловно, приведет к уменьшению количества библиотек. Финансирование (а значит, и существование) учреждений культуры, согласно новым законодательным актам, должны осуществлять органы власти непосредственно тех поселений, на территории которых эти учреждения находятся. При этом средства на “культурные потребности” выделяются по “подушевому” принципу; право конкретизировать, на что именно они пойдут, предоставляется местной власти, поэтому теоретически поселение вообще может не иметь ни одного учреждения культуры. Районные библиотечные системы (центральные библиотеки в районных городах и филиалы в маленьких городках и в селах) с большой вероятностью будут разрушены.
Все это, конечно, очень тревожит библиотечную общественность. Возможно, ничего ужасного и не произойдет — на месте действительно виднее… Но результат зависит от того, кто станет судить и принимать решение, на чем он будет основываться и с кем советоваться… И очень важно, где именно разворачиваются те или иные события. В больших городах сокращение числа библиотек может пройти безболезненно; во многих случаях (например, в центре Москвы) оно достаточно логично. Сама идея ЦБС, вызывавшая критику еще в период своего создания (в 70-е гг.), сегодня не соответствует многим социальным и профессиональным реалиям. Однако есть большие подозрения, что с водой выплеснут и ребенка. Например, будут закрыты многие сельские библиотеки. Собственно, это может произойти по вполне объективным причинам. Вот размышления библиотекарши из мордовского села: “На каком бы уровне я ни вела библиотеку, но есть у нас бюджет в администрации сельского совета. Если мы не выполняем план по мясу, молоку и так далее, сельхозкооператив у нас на боку — тогда все… Глава администрации мне скажет: “Милая моя, ты мне очень нравишься, у тебя очень хорошая работа, сельские жители за тебя. Но мне нечем платить за электричество, за отопление, и зарплату мне тебе нечем платить”. И библиотека закроется сама”. Вероятно, так действительно скажет тот самый глава администрации, который поддерживал участие этой библиотеки в проекте, помогал созданию компьютерной библиотеки. И втуне пропадут все усилия по модернизации.
Ведь любой проект, конкурс, грант, любая программа (в том числе и государственная) — это разовая (пусть порой и длительная) вещь. Она должна ложиться на какое-то постоянное финансирование, обеспечивающее постоянное функционирование. За счет проектных денег не могут протекать основные библиотечные процессы — регулярное комплектование, обработка и классификация фондов, обслуживание пользователей. Эти деньги не идут на зарплату (лишь часть их тратится на доплаты), на коммунальные платежи (которые сейчас составляют 50—70% расходов, а в дальнейшем, очевидно, эта доля возрастет). Хотя власть в эту сторону уже потихоньку толкает. Она хочет снять с себя как можно больше расходов на библиотеки и вообще на культуру тем или иным образом, сэкономить на них. У нее другие приоритеты.
Пока не очень понятно, что именно будет происходить в библиотечной сфере (как, впрочем, и во всех других). Однако нетрудно предположить: на что не поступит денег из бюджета, за то заплатят посетители библиотек. Те, кто сможет. Но тогда это будут уже несколько иные библиотеки. Лучше ли? Я не уверена. Да главное даже и не в этом. Главное — еще больше возрастет информационная и культурная дискриминация, чреватая социальными разрывами и потрясениями.
______________________________________________________________________________
1) См.: http://libconfs.narod.ru/2001/6s/s6_p59.html ; http://www.aif.ru/online/nb/04/13_02 ; http://www.russia-today.ru/2002/No_14/14_culture_1.htm.
2) Федеральный закон № 122-ФЗ от 22 августа 2004 г. Не менее, чем содержание этого закона, потрясает его название — “О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов “О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации” и “Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации””.
3) Я опираюсь в основном на материалы статистических сборников “Библиотеки России на пороге XXI века: цифры и факты” (М.: Либерея, 2002) и “Общедоступные библиотеки Российской Федерации в цифрах. 2003 год” (М.: ГИВЦ МК РФ, 2004).
4) Кузьмин Е.И., Усачев М.Н., Демидов А.А. Формирование системы доступа граждан Российской Федерации к правовой информации: итоги и перспективы // http://www. gpntb.ru/win/inter-events/crimea2004/disk/doc/355.pdf.
5) Библиотека. Население. Местная власть. К проблеме информационного сотрудничества: Сб. материалов и документов. М., 1999. С. 11—12; http://library.ru/1/kb/ books/mestnaya_vlast/letter.htm.
6) См.: www.pcpi/ru.
7) См.: http://www.ruscenter.ru/.
8) Здесь и далее идет речь о библиотеках не только собственно школ, но и других общеобразовательных учреждений.
9) См.: Самохина М.М. Школьная библиотека и школьный библиотекарь сегодня // Социолог и психолог в библиотеке. М., 2001. Вып. 2. С. 47—79.
10) Козлова О.В. Платные услуги школьной библиотеки // Современная библиотека в школе: Материалы для библиотечных работников общеобразовательных учреждений. М.: Локус-Пресс, 2003. С. 114—136; http:// lib.1september.ru/2003/24/12.htm.
11) Высоцкая Е.К. Библиотеки российского села (итоги исследования) // Вестник Библиотечной ассамблеи Евра-зии. 2004. № 2. С. 49.
12) Платной услугой в большинстве библиотек, работающих по проекту, являются, в частности, предоставление машинного времени (от 10 до 60 рублей за час, при этом для детей первый час бесплатно) и, конечно, ксерокопирование.