Опубликовано в журнале НЛО, номер 5, 2004
Мосты: Журнал литературы, искусства, науки и общественно-политической мысли. Frankfurt am Main. 2004. № 1—2.
Журнал “Мосты”, начавший выходить во Франкфурте-на-Майне с 2004 г. (заявленная периодичность — 4 раза в год), — по признанию редакции, сделанному во вступительной заметке к первому номеру, начинается во второй раз: литературный альманах с тем же названием был опубликован в России в 1994 г., но тогда это издание не получило продолжения. Ныне “Мосты” возобновлены — и, кажется, с бЧльшим успехом.
Организатором и главным редактором обоих этих изданий является Владимир Батшев — поэт, прозаик, публицист и общественный деятель, человек кипучей энергии: только что в Германии вышло его четырехтомное исследование “Власов” (о генерале Андрее Власове), одновременно — составленный им большой сборник автобиографий современных писателей русского зарубежья. Несколько лет назад Батшев организовал во Франкфурте ежемесячный журнал “Литературный европеец” и вот теперь возобновил “Мосты” — журнал более толстый и монументальный (“вырос круг наших авторов во всех странах русского рассеяния и рамки “Литературного европейца” стали тесны”, — объясняется во вступлении). В редколлегию журнала входят известные литераторы: Николай Боков, Юрий Дружников, Борис Дубин…
В первых двух номерах “Мостов” опубликовано много интересных материалов — поэзия, проза, произведения современных иноязычных авторов (Дерек Уолкотт — в переводах Василия Бетаки, Чеслав Милош, Ив Бонфуа, Филипп Жакоте — в переводах Бориса Дубина), воспоминания, литературно-критические статьи. Правда, эстетическая позиция журнала остается непонятной, ибо принцип отбора в редакционном вступлении заявлен очень широко и абстрактно: “”Мосты” видят свою задачу в поддержке творческой активности своих авторов, а также в печатании и распространении вольного русского слова, правдиво отображающего жизнь, мысли, надежды и стремления современного человека; вольного слова, не имеющего возможности пробиться к российскому читателю через барьеры догм и идеологических стандартов”.
После такого обращения ждешь предельно “острых” текстов и высказываний, касающихся нынешней — как мы знаем, весьма непростой — ситуации в России и в мире в целом. Однако при том, что в журнале, повторюсь, много качественных материалов — скандальным, да и то с натяжкой, может быть назван всего один — роман Леонида Ицелева (Прага) “Протоколы московских мудрецов”. Остальное (а при сильном желании — и роман Ицелева) вполне могло бы быть опубликовано и в России.
Настоящим манифестом нового журнала, кажется, является не столько этот текст, сколько напечатанная сразу после него лекция Ивана Бунина “Миссия русской эмиграции” (публиковавшаяся, как честно указано в примечании, много раз). По уверению редакции, “многие положения этой речи и поныне сохранили свою актуальность”. Напомню главное положение этой речи Бунина, произнесенной в 1924 г.: поскольку нравственно невозможно принять то, что происходит в России с 1917 г., и поскольку Бог и верный Ему человек выше России, — следует и дальше настаивать на своем категорическом неприятии новой российской действительности, следует признать, что Россия лежит в гробу и русская эмиграция ждет ее воскресения.
Сразу же после речи Бунина опубликовано стихотворение Александра Галича “А было недавно, а было давно…” — также с апологией русской эмиграции “первой волны” (“В тот год окаянный, в той черной пыли, / Омытые морем кровей, / Они уходили не с горстью земли, / А с мудрою речью своей”). Все это приводит к мысли, что обновленные “Мосты” — журнал эмигрантский не по составу авторов, а по своей идеологии. Мысль подкрепляется тем, что и второй номер “Мостов” открывается большой подборкой поэтов-эмигрантов: Георгия Адамовича, Дон-Аминадо, того же Бунина, Юргиса Балтрушайтиса (почему-то он назван тут Юргенсом; о низкой филологической культуре “Мостов” подробнее см. далее), яростной харбинской антикоммунистки 1920-х гг. Марианны Колосовой… Эти произведения известных (за исключением разве что Колосовой) авторов, как и в первом номере, своего рода эпиграф, подтверждающий: да, журнал “Мосты” позиционирован как журнал именно эмигрантский, как орган, по мнению редакции (при том, что входящий в редколлегию Б. Дубин живет в Москве), сохраняющий подлинную культуру вне России, где эта культура находится под угрозой.
Это — опасная подмена. Да, в российском обществе ныне резко усилились неоимперские и ксенофобские настроения, да, нонконформистское и новаторское искусство сегодня активно вытесняется из культурного сознания. Все так. Но способ борьбы с этим — не искусственное замыкание в эмигрантском “стоянии” (все-таки надо же учиться на ошибках “первой волны”, где горделивая самоизоляция была распространенной болезнью), но максимальная открытость миру — теперь уже неразделимому на страшное “здесь” и непонятное “там”. Публикация прекрасных переводов проблемы не решает — они помещены в конце обоих номеров, занимают малый объем и воспринимаются как приложение. Все равно в качестве образца миропонимания читателю предлагаются не Дерек Уолкотт (тоже эмигрант: родился на острове Сент-Люсия, жил на Ямайке, потом переехал в Нью-Йорк), а Бунин, Адамович и даже Марианна Колосова. Такой контекст осложняет восприятие произведений, опубликованных в первых номерах “Мостов” (забавно, что на протяжении первого номера “Мостов” существенную трансформацию претерпевает образ Ленина: в начале номера Бунин называет его “выродком” и “нравственным идиотом”, в конце же помещено эссе А. Люсого “Гео-пол-итическое”, где для понимания построений самого Люсого пересказывается книга С. Жижека “13 опытов о Ленине”: Жижек противопоставляет хорошего революционного Ленина плохому, предавшему революцию Сталину).
На мой взгляд, лучшее среди этих произведений — рассказ Николая Бокова “Зона ответа”, опубликованный во втором номере (первоначально рассказ был опубликован по-французски в составе недавно вышедшей книги Бокова “La Zone de RОponse”). Н. Боков, один из самых интересных писателей-авангардистов 1970-х гг., в 1983 г. отошел от литературной деятельности и стал вести во Франции жизнь нищего полумонаха-полуюродивого, что считал и считает своим религиозным служением. Его нынешние рассказы и стихотворения — в середине 1990-х он вернулся к городской жизни и к литературным занятиям — во многом посвящены осмыслению его одинокого безбытного существования. “Зона ответа” — заметки о том, как такой вот нищий общается со своей тяжелобольной дочерью и с другими детьми в приюте для детей с отклонениями в развитии, как он теряет ее (девочку перевезли в приют, нахоядщийся в Бельгии) и потом находит. Рассказ Бокова (как и следующий в той же подборке рассказов — “Бат Кол”) — редкий на русском языке пример духовной литературы: не литературы на церковные темы, не назидательного чтения, а именно произведения о духовной жизни. Написан этот рассказ бесхитростно, но его фрагментарная структура и суховатый стиль производят впечатление точного и нетрадиционного высказывания.
“Навстречу идет громко плачущая Анна: она совершает ежедневное усилие в ортопедическом аппарате хождения. Ей десять лет.
Эта мука борьбы с непослушным телом, с разбредшимися мускулами. Заставить их исполнять функцию, несмотря на боль и крик привязанной к телу души. Конечно, есть желание вступиться. Сказать: “хватит”. “Если так, то вообще не нужно”. Но ведь…
Изменить ничего нельзя. В этой точке мира происходит именно это. В одной из точек. И происходит не самое страшное”.
Самое диковинное и радикальное произведение первых двух номеров — уже упомянутый роман сотрудника радиостанции “Свобода” Л. Ицелева “Протоколы московских мудрецов”. Это — хлесткая, энергичная, злая пародия на советские политические шпионские детективы, в первую очередь — на романы Ю. Семенова типа “ТАСС уполномочен заявить”. Главному герою, который в некоторых биографических деталях напоминает Семенова, в 1982 г. Ю.В. Андропов предлагает найти в заграничных архивах таинственный свиток Х в., где доказывается невероятная древность Руси (впоследствии свиток оказывается мифологическим описанием Руси, составленным хазарами и древность Руси не доказывающим). Этот свиток якобы нужен ему в целях борьбы с русско-националистической фракцией в Политбюро, возглавляемой Г. Романовым, для успеха его, андроповской фракции технократов-модернизаторов. Ища свиток, Марков (главный герой романа) попутно узнает много нового о своем отце, бежавшем в 1945 г. на Запад, а также выясняет, что его дед со стороны матери — Сергей Нилус. Мировым же правительством, которое точно реализует политические указания “протоколов сионских мудрецов”, оказывается Политбюро вкупе с писателями-антисемитами. Увы, у Ицелева получился памфлет на темы идейной борьбы между “Огоньком” и “Нашим современником” времен 1989—1990 гг. Сейчас происходит тихая реабилитация Ю.В. Андропова, а на место советских антисемитов типа Станислава Куняева пришли ксенофобы нового поколения — Дмитрий Рогозин, Константин Крылов и другие — поэтому “зацикленность” Ицелева на старой проблематике выглядит особенно обидной.
Из других опубликованных в “Мостах” произведений стоит отметить повесть Ярослава Трушновича “В горах за Турьей Щелью” — написанное несколько в духе неомифологической эпической кавказской прозы (Отара Чиладзе или Алана Черчесова) произведение о том, как воспринимают Великую Отечественную войну крестьяне русской деревни на Северном Кавказе, изолированной по неназванной причине от окружающего мира — скорее всего, это потомки сектантов, бежавших из центральной России в XIX в. В повести Евгения Терновского “Сеанс” история старого сексуально озабоченного прощелыги, живущего во Франции, странным образом — вероятно, благодаря точно найденной интонации — оказывается сухим и спокойно-грустным повествованием о потерянной жизни и потерянной любви.
В первом номере “Мостов” опубликована большая подборка стихотворений живущего в США Виктора Фета. В лучших его стихотворениях есть замечательно артистичная и выразительная интонация ностальгии и всматривания в мир — многослойный, пронизанный ушедшими временами.
Видел Блок фонарь, аптеку.
Через времени поток
Мы вступили в эту реку;
Что нам время? Что нам Блок?
Это остров как-никак;
Водрузи британский флаг.
Отпечатки у воды —
Это Пятницы следы.
(“Песенка о времени”; и название, и ритмический рисунок — аллюзия на “песню о времени” из стихотворения Н.А. Заболоцкого “Время”.)
Есть в “Мостах” и стихотворения главного редактора, Владимира Батшева. В 1960-е гг. Батшев был членом СМОГа и характерную для “смогистов” экспрессивную поэтику сохранил до сих пор.
Немножечко перца
в каплю отчаяния —
и что нам те немцы,
и что англичане,
и что нам те выдачи,
что нам те крали…
Но кто же нас вылечит
от биографий?
(“По памяти — клином…”)
С предисловием Батшева в “Мостах” напечатаны три стихотворения лидера и основателя СМОГа Леонида Губанова, написанные в 1963—1964 гг., — “Иван Грозный”, “Петр Первый” и “Пугачев”. Правда, Батшев, предлагающий в предисловии: “…читайте неизвестного вам Губанова”, не указывает, что все три стихотворения уже публиковались (см.: Губанов Л. “Я сослан к Музе на галеры…” М., 2003. С. 675—680, 687—689, 693—696). Это странно: том Губанова, быть может, в Германии достать трудно, но книга эта вызвала большой резонанс, на нее было много рецензий — неужели до Батшева все это не дошло?
Вообще, к сожалению, “Мосты” отличаются низкой публикационной культурой. Во втором номере помещены чрезвычайно интересные воспоминания архивиста Михаила Дмитриевича Беляева (1884—1955) “Пушкинский дом” — о том, как сотрудники и основатели Пушкинского дома — в их числе Б.Л. Цявловский, Н.А. Котляревский, М.Л. Гофман — жили и работали во время Гражданской войны и в начале 1920-х гг. В воспоминаниях даны нетривиальные портреты А.Ф. Кони, С.А. Островского (сына великого драматурга) и других петербургских людей культуры, втянувшихся в “орбиту” Пушкинского дома после революции, сломавшей привычный уклад их жизни. Публикатор воспоминаний, Михаил Толмачев, не прокомментировал текст, зато написал к нему очень странное послесловие: в этом тексте, кроме биографических данных М.Д. Беляева и его жены, содержатся бездоказательные нападки на И. Зильберштейна, высокомерно-иронические отзывы о работе Модзалевского и т.п.
С низкой публикационной культурой в “Мостах” сочетается и недостаточное внимание к проверке реалий в художественных текстах. Наиболее впечатляющий курьез — повесть Владлена Тарана “Пришедшие с дождем”, помещенная в первом номере, — неканоническая биография Сократа, в которой Афины V в. до н.э. управляются Сенатом (sic!), там есть рабы-франки и рабы-германцы, а рабыню — дочь знатного германского вождя — зовут Анна (напомню, что во времена Сократа это женское имя было только у евреев). Стиль г-на Тарана тоже производит сильное впечатление: “Софрониск чувствует это в силу проникновения в цели и способы своего ремесла”, “Афины — город, где расцветает образование, основанное на повсеместном преподавании философии софистами”, “он мысленно создает сцены, наполненные эротикой”. Пожалуй, в учебнике по медицине или техническим дисциплинам такой слог еще может быть терпим, но это же предлагается читать как художественную прозу. Так вот и получается, что Боков и Трушнович в “Мостах” как-то ненавязчиво соседствуют с откровенным канцеляритом.
То, что в Германии появился новый русский литературный журнал, — несомненно, хорошо. Но жалко, если он так и останется невзыскательным и неровным.
Хрестоматийная фраза Ходасевича — “мы не в изгнании, мы в послании” — современна куда больше, чем пламенные “аввакумовские” речи Бунина. Если может быть сегодня какая бы то ни было общая миссия у русскоязычных интеллектуалов, живущих вне России, то это — культурный синтез, интерпретация современной и классической русской культуры как органической части международного многоголосого контекста.
Илья Кукулин
LiteraruS — ЛИТЕРАТУРНОЕ СЛОВО: Русский культурно-просветительский и литературный журнал в Финляндии. 2003. № 1. 87 с.
Журнал “LiteraruS—Литературное слово” выходит с марта 2003 г. в Хельсинки (Институт им. Ренвалла Хельсинкского университета). Он заявлен как выходящее три раза в год периодическое издание на русском языке; по словам главного редактора Людмилы Коль, цель такого журнала “не только дать возможность творческим людям печатать в Финляндии свои произведения на русском языке, но и знакомить приезжающих русских с финской культурой”. Журнал был задуман как интеграционный, по большей части в нем принимают участие русские, живущие в Финляндии, сотрудники Института им. Ренвалла, русской кафедры в Тампере и филологи Петрозаводского университета. Кроме “финских” авторов назовем также в разной степени знакомых читателям московских журналов Александра Люсого (в “LiteraruS” он представлен во многих лицах: как литератор, рецензент и “собственный корреспондент”), поэтессу Татьяну Кузовлеву и “урбаниста” Игоря Воловика.
По всей видимости, журнал призван занять свое место в ряду журналов русской диаспоры; главный редактор называла в этой связи “Литературный европеец” (Германия), “Новый берег” (Дания), “Русский бульвар” (Норвегия).
“LiteraruS” и в самом деле сродни “Литературному европейцу”, часть его авторов там сотрудничают, “Литературный европеец” презентует молодой финский журнал на своих страницах и на своем сайте в Интернете, однако заметим, что “родство” это происходит не из одних лишь субъективных причин, — речь идет о типологическом сходстве.
“LiteraruS” принадлежит к числу тех диаспоральных журналов, которые видят своим образцом журнал провинциальный — в его просветительской функции, при этом они (в отличие, скажем, от израильского “Зеркала”) не представляют читателю некий сложившийся профессионально-литературный круг и не имеют пока (в отличие от гораздо более близкого своего соседа — таллинского “Вышгорода”) давней культурной традиции. Тем не менее настоящая (не локальная) традиция журналов этого типа тоже весьма почтенна: речь о журналах любительских в хорошем смысле слова, то есть таких, которые служат собиранию некой среды, литературной группы, — отметим сравнительно немалое количество авторов из г. Ювяскюля, — и само наличие такого журнала означает тенденцию к расширению культурного круга.
Выгодное отличие “LiteraruS”’а от подобного рода любительских журналов — довольно значительная доля нон-фикшн: в первом номере, кроме рецензий, имеем обзор художественных выставок, статью об истории русского театра в Гельсингфорсе, эссеистический текст “урбаниста” Игоря Воловика про “Москву — третий Рим” и критический обзор современного состояния русской литературы в метрополии (Алексей Лобский). Главные герои нынешней русской словесности, если верить автору, — Владимир Сорокин и Виктор Ерофеев, притом общий пафос обзора — оптимистический, в заключение полностью процитировано философское “стихотворение Дмитрия Александровича Пригова” про таракана, который летать не умел, зато хорошо бегал, и вот апофеоз: “Таракан бежит, мы сидим у окна, а там в тумане корабль великой русской словесности, на палубе никого, но паруса подняты. И корабль плывет”.
Все это в рубрике “Ретроспектива” (?) — вообще заметим, рубрикация в таких журналах весьма импрессионистична, чтоб не сказать — случайна. Так, под рубрикой “Литературный очерк” обнаруживаем едва ли не лучшую статью номера, причем в наибольшей степени отвечающую “интеграционным” задачам, которые декларирует редакция: Савкина И. Другая жизнь: о Финляндии с русским акцентом. В изданиях “НЛО” доктор филологии из Тампере Ирина Савкина фигурирует главным образом как специалист по гендерным штудиям, в “LiteraruS”’е она пишет не о женщинах и мужчинах, но о финнах и русских, о культурных привычках и поведенческих стереотипах, о психолингвистике и некоторых других вещах. Впрочем, статья короткая (три с половиной страницы), как и прочие статьи журнала: формат здесь явно “адаптированный”, в своем роде “мелкая нарезка”.
Надо думать, формат соответствует общей установке редакции на просветительскую “доступность”, хотя в большинстве случаев установки такого порядка в “культурных” журналах срабатывают как раз “в минус”, — занижая планку, они не столько “расширяют”, сколько “сужают” предполагаемую аудиторию: читатель профессиональный и “неленивый” из этой искусственной ниши заведомо “вымывается”.
К “просветительским проектам” “LiteraruS”’а следует отнести “Учебную страницу”, предназначенную… для финнов, изучающих русский язык. Поскольку основное содержание журнала адресовано русскому читателю, естественно было бы увидеть здесь что-то похожее для русских, изучающих финский. Но в целом подобные “материалы курсов”, как и “кроссчайнворд” на последней странице, — жанровая особенность диаспоральных изданий более массового, скажем так, порядка. Как правило, кроссворды и “учебные курсы” регулярно выходят в воскресных номерах диаспоральных газет или глянцевых еженедельников. Кажется все же, одна из основных проблем “LiteraruS”’а — нечеткость жанровых установок и “размытый” адресат.
Настоящие “интеграционные” разделы, составляющие безусловно сильную сторону журнала, — осуществленные Таисьей Джафаровой-Винтала переводы современной финской прозы и поэзии. С “русской стороны” профессиональным переводам стихов Тимо Малми и прозы Юкки Парккинена соответствуют откровенно любительский “Поэтический вернисаж”, литературные упражнения Александра Люсого и “Записки таксиста” Леонида Олыкайнена в рубрике “Юмористическая проза”.
1:0 в пользу финнов.
И. Булкина