Опубликовано в журнале НЛО, номер 5, 2003
В детской книжке сказано: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет». Оказывается, что тезис капитана Врунгеля применим отнюдь не только к его плавательному средству. Весной 2003 года в Институте высших гуманитарных исследований РГГУ был создан ежемесячный Французский семинар. Предполагалось, что раз в месяц филологи, культурологи, историки будут собираться и обсуждать доклад одного из своих коллег, посвященный сюжету, над которым этот исследователь работает в настоящее время. Состоялось пять заседаний; были выслушаны доклады В.А. Мильчиной «Москва, Пушкин, Жермена де Сталь (из комментариев к книге “Десять лет в изгнании”)», С.Н. Зенкина «Ролан Барт и семиологический проект», С.Л. Козлова «Что хотел сказать Бодлер стихотворением “Цыгане в пути”», Е.Э. Ляминой «Маскарад в Аничковом дворце 4 января 1830 года как реплика французской модели» и М.С. Неклюдовой «Галантная география и французская литературная жизнь XVII века». Большая часть названных исследователей прежде уже выступала либо на подобных заседаниях в рамках ИВГИ, либо на конференциях, устраиваемых тем же ИВГИ (в частности, на Лотмановских чтениях), однако — поразительное дело! — их выступления в рамках Французского семинара, по всеобщему признанию, оказались особенно удачны. Возможно, причина успеха в том, что каждый из выступавших рассказывал о своей нынешней работе и тот интерес, который говоривший испытывает к своему предмету, передавался слушателям.
Само название «Французский семинар» возникло в связи с обстоятельством, которое может показаться случайным: в том кругу тридцати-пятидесятилетних исследователей, который группируется вокруг ИВГИ, люди, занимающиеся французской культурой в ее прошлом или настоящем, составляют большинство. Однако случайность эта — мнимая. По всей вероятности, наличие большого числа исследователей французской культуры (и французско-русских культурных связей) объясняется той культуро- и научнообразующей ролью, какую Франция начиная с XV╡╡╡ века и заканчивая сегодняшним днем играла в истории России.
Об этом свидетельствуют темы прослушанных докладов. В.А. Мильчина рассказала о наблюдениях, сделанных в процессе перевода и комментирования книги Жермены де Сталь «Десять лет в изгнании» (1821). Сугубо комментаторская работа позволила Мильчиной выделить «формулу» западноевропейских описаний Москвы, дополнительную по отношению к «формуле», описанной в классической работе Л.В. Пумпянского (если петербургская формула носит диахронический характер: «где прежде… там ныне…», то московская формула синхронна: «и то, и то»); комментирование книги г-жи де Сталь помогло увидеть скрытые (в отличие от явных, общеизвестных) реминисценции из нее в пушкинском «Рославлеве», уточнить пушкинское отношение к «Запискам» Фуше.
С.Н. Зенкин также говорил о работе, только что завершенной, — о знаменитой (но до сих пор не существовавшей по-русски) книге Ролана Барта о моде (Зенкин не только перевел ее, но и написал к ней обширную вступительную статью). В своем выступлении Зенкин остановился не столько на анализе модной одежды в книге Барта, сколько на роли, которую этот французский автор сыграл в становлении семиотики (что особенно важно, учитывая, что Барт в конце жизни перешел от научной прозы к прозе почти художественной и это заслоняет от некоторых исследователей его заслуги перед семиотикой).
О почти законченной работе говорил и С.Л. Козлов. Он познакомил собравшихся с отрывком из своего подробного и чрезвычайно насыщенного комментария к «Цветам зла» Бодлера. Речь шла о стихотворении «Цыгане в пути»; комментарий к нему в исполнении Козлова превратился в микроисследование поэтической структуры и поэтических реминисценций, среди которых особенно большое место занимают реминисценции из Готье. Причем реминисценции эти (практически бесспорные) были не просто замечены докладчиком, но и использованы для новой интерпретации стихотворения. Этот богатый и глубокий анализ выглядел особенно плодотворным на фоне французских комментариев к соответствующему стихотворению, поражающих скупостью материала и неизобретательностью трактовок.
О практически неизвестном, но чрезвычайно колоритном материале шла речь в докладе Е.Э. Ляминой (работу над этой темой она ведет совместно с Н.В. Самовер). Докладчица рассказала (на основе малоизвестной французской брошюры и архивных материалов) о придворном маскараде, состоявшемся в самом начале 1830 года в Аничковом дворце (тот самый маскарад, к которому было написано пушкинское стихотворение «Циклоп»). Особенностью этого праздника было, в частности, то обстоятельство, что виднейшие сановники и придворные выступали на нем в почти непристойном виде — например, без штанов, «в чулках и подштанниках “тельного” цвета». Иначе говоря, в высший круг ворвалась стихия неприличия, впрочем, не вполне осознанная участниками действа. Докладчица усмотрела в этом реплику французских маскарадов (не придворных, а сугубо светских, причем таких, в которых люди из «хорошего общества» участвовали наравне с актерами и актрисами) и симптом размывания высокой дворянской культуры.
Наконец, М.С. Неклюдова посвятила свой доклад материалу еще более экзотическому — «любовной географии», самым знаменитым образцом которой является Карта страны Нежности, созданная французской писательницей второй половины XV╡╡ века мадемуазель де Скюдери. Докладчица рассказала о разнообразных жанровых «прообразах» такой любовной географии и о ее интерпретациях в современной научной литературе (одна из наиболее остроумных и неожиданных трактовок заключается в том, что подобные карты могли использоваться как настольные игры). В конце доклада М.С. Неклюдова предложила свое собственное истолкование описанного феномена. С ее точки зрения, Карта страны Нежности служила мадемуазель де Скюдери для выработки языка, подходящего для описания тончайших оттенков чувства; иначе говоря, подобные карты — это своего рода лаборатория, в которой формировалась европейская психологическая проза.
Известно, что интересный доклад гарантирует конференции или семинару только половину успеха; вторая половина зависит от живости, насыщенности, информативности обсуждения. Во Французском семинаре у каждого докладчика имеются два «дискутанта», которые знакомятся с тезисами доклада заранее и выступают с десяти- пятнадцатиминутными репликами. Но этими выступлениями дело не ограничивалось. После каждого доклада (длившегося около часа) еще как минимум часа полтора происходил оживленнейший обмен репликами, причем все докладчики нашли услышанные ими замечания и предложения чрезвычайно полезными для дальнейшей работы.
В планах на осень — выступление петербургского историка Н. Копосова и французского исследователя жанра автобиографии Ф. Лежена.
Вера Мильчина